– А в чем?..
– Для того, чтобы мне определиться с вопросом – передавать или не передавать вам свои программы по отдельности или комплекс полностью – мы должны все обговорить втроем…
– Втроем?
– Да, вы, Лера и я… – Брагин усмехнулся. – Я был уже заранее подготовлен к плохой новости о состоянии Гиви, о нем мне Ваха сказал… К тому же, насколько мне удалось почерпнуть информацию, Гиви и Ваха имели на меня принципиально разные виды как на стратегического партнера… Это меня смутило и обескуражило после разговора с Вахой… Он же намекнул, что я смогу получить разъяснения из ваших уст по интересующим вопросам нашего потенциального взаимодействия… Когда все меняется с калейдоскопической скоростью, когда одни договоренности, пусть устного характера, легко дезавуируются в угоду новым веяниям, то все это может нравится только круглым идиотам…
– Тогда, может, лучше провести переговоры вчетвером – вместе с Вахой?.. Мне даны только общие полномочия насчет копирования и обещанного вам аванса…
– Подождите с вашим авансом, – Брагин поморщился, – давайте хоть разберемся, зачем вам нужны копии моих программ, зачем вы даже до презентации подкинули мне в купе две свои пустые флэшки, где…
Брагин оборвался, не договаривая насчет условий передачи своим программ. А он так хотел выяснить, чьи это были условия – Вахи или Гиви? К ним подошла сильно взволнованная Лера и с ней Петрович. На бедном затюканном Петровиче тоже лица не было, когда тот прошептал:
– Несчастье с Гиви… – Он зевнул и тут же стал извиняться. – Это от сердечной недостаточности, плохо мотор стал работать, когда услышал, что с Гиви случился сердечный приступ… Извините… Вот я куревом сердце посадил, а Гиви вообще не курил… Вот и рассуждай на тему, где, в каком месте человечку себе соломки подкладывать во времена мировых и личных потрясений. – Он вынул из кармана стеклянный баллон и высыпал на ладонь несколько крохотных белых таблеток, проглотил без воды.
– В сознание он не приходил больше? – спросил Гарик.
– Нет, – сказал грустно Петрович, – я вам нужен?
– Вроде нет, – ответил за всех Гарик.
– Тогда я пойду… Ваха просил меня подойти, чтобы закрыть все вопросы, – Петрович выразительно посмотрел на Брагина, – как он выразился, подбить бабки.
Он ушел, не прощаясь, какой-то жалкий, растерянный. Лера то смотрела ему вслед, то на Брагина:
– Что с ним?.. Словно человека подменили, воздух последний из него выпустили…
– Ничего, оклемается, должен оклематься, – Гарик посмотрел на Леру высокомерно с напыщенным удивлением, – Петрович что-нибудь тебе сказал про Гиви, может, какой совет дал?
– Его настолько потрясло плачевное состояние Гиви, что он дал мне странный совет – вести себя разумно со всеми окружающими меня мужчинами… Как будто Гиви вел себя неразумно с окружающими его мужчинами… – Лера обвела взглядом огромных зеленых глаз Брагина и Гарика и задумчиво произнесла. – Что бы это могло означать? – Она взяла Брагина за руку, преданно посмотрела ему в глаза и повторила. – Что бы мог означать такой совет человека, с которым мы познакомились только на твоей презентации?.. Совет разумно вести себя…
– Не знаю, – Брагин держал ее руку в своей руке и предложил, поглядев прямо перед собой в переносицу Гарика, – раз все так стремительно меняется, давайте спустимся вниз, я должен задать несколько важных вопросов при Лере.
О несчастье Гиви уже знали многие, потому с фуршета гости расходились быстро и бесшумно. В гостиной уже шуровали официанты, звеня посудой, возя по полу мебель и расставляя все по местам. Фуршет финишировал сумбурно и бестолково, гораздо раньше запланированного времени. Официанты были откровенно рады тому, что гости уходят раньше времени, и все окончилось, и в отсутствии распорядителей можно вынести с собой и спиртное, и съестное немереное…
Брагин держал Леру все время за руку, как будто боялся, что ее у него отымут. Он только что решился спрашивать Гарика о главном, о сути, пообещав тому копию флэшки, если тот расскажет ему все, как есть, не солжет ни на йоту. Почему-то он был уверен, что тот согласится. А отдаст или нет он копию Гарику – это уже другой вопрос. Он должен знать все, чтобы решиться – или отдать, или нет… Только в любом случае он должен сохранить уважение к себе, уважение и любовь Леры… Иначе зачем вся это мышиная возня?.. Сердце Брагина страшно билось, готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Он подумал: «Вон даже бросивший курить Петрович во время сердечного приступа Гиви заработал свой собственный припадок, вот и мое времечко приспело. Так чужая боль и отчаяние действуют невидимой радиацией вокруг, и поражает все живое, что так или иначе было причиной или следствием боли, отчаяния».
Лера удивленно глядела на изменившееся лицо Брагина, но молчала, поскольку он легонько сжимал ей руку, как бы подавая сигнал: молчи, терпи, милая, так надо. Они втроем стояли у торца старинного здания в тени деревьев, в их позах не было зажатости и внутренней тревоги, и со стороны казалось, что люди мило и куртуазно беседуют, как будто только и мечтали наговориться здесь с самой Москвы.
Глава 46
– Зачем вы подбросили нам в купе флэшки? – Брагин собрал все свои внутренние силы в кулак и твердо глядел прямо в глаза Гарика. – Неужели только для покупки программ с давлением на партнера?
– Гиви не хотел… Говорил, что так нельзя поступать с будущими партнерами, договариваться в такой форме о большом серьезном деле, будущем перспективном проекте… Но Ваха считал, что немного давления на партнера пойдет будущему делу только на пользу…
– А зачем вы поставили мини-камеру и жучки в наше купе? Для шантажа?
Лера вздрогнула и, сильно побледнев, непроизвольно сжала сильней руку Брагина:
– Как?.. Какая камера, какие жучки?
Брагин посмотрел на нее и перевел взгляд на Гарика:
– Он знает – какие…
– Не надо преувеличивать роли этих специальных средств… Это всего лишь подручные средства контроля и легкого давления на источник информации… В конце концов, никто и не думал вас шантажировать, фиксируя, так сказать, интимную сторону человеческого бытия… Просто так принято действовать, чтобы объекты наблюдения были все время под контролем, под колпаком… Ведь все могло пойти не так, по другому, незапланированному сценарию…
– Поясните…
Гарик ухмыльнулся и надменно, свысока поглядел на Леру:
– А что, если бы Игорь в самом деле утвердился в мысли, что его неверная невеста находится в купе с неизвестным таинственным любовником?.. Что, если бы он не только бил кулаками по стеклу напротив купе, где находилась Лера, а попытался бы туда проникнуть?.. И что тогда?.. Если бы Игорь увидел Леру вместе с профессором, которого он не знает в лицо… Боксер-рогоносец догоняет уходящий поезд, врывается в вагон, купе и начинает крошить все подряд, делая свиную отбивную из неверной супруги и ее счастливого пожилого любовника… В наши планы не входило, чтобы оплачиваемый нами проводник обнаружил в своем вагоне два трупа или два изуродованных тела… Вот хотя бы по этой причине мной и проводником были поставлены жучки, камеры…
– Выходит, ты специально известил Игоря, что я уезжаю этим поездом с Евгением… – Лера с презрением и ненавистью глядела на Гарика. – Мало тебе от Игоря досталось тогда… Твое появление всегда чревато бедами, ты словно вестник несчастья… Зачем только ты объявляешься?..
– Подожди, Лера, – перебил Брагин, – не надо истерик, мы договорились перед этим, что расставим все точки над «и», только честно и без утайки, насколько это можно в данный момент… – Брагин замялся, подбирая нужные слова.
Гарик охотно пришел ему на помощь:
– …В своего рода признании, что классик советской литературы Богомолов называл моментом истины…
Лера сжала руку Брагина и прошептала:
– Если он признается, – она показала глазами на Гарика, – в чем я далеко не уверена, то мне тоже есть в чем тебе признаться, Евгений.
– У вас, Евгений Михайлович, есть основания подозревать меня во лжи?..
– Пока нет…
– Видите… Чего не сделаешь, чтобы и от моих признаний случилась польза для нашего общего дела, развития проекта…
– По планам Гиви или Вахи? – спросил Брагин, чувствуя, как проходит у него сердцебиение. «Будто источник радиации ослаб… Будто породившая его боль и отчаяние ослабевают, совсем ослабли… Но что это значит?.. Это означает, что Гиви уже почти мертв, а то и совсем не чувствует своей боли… Значит, скоро новые потрясения и сплетение обстоятельств… Значит, надо спешить – ведь времени так мало…» – с этими мрачными обрывочными мыслями в голове Брагин спросил: – Ваха рассказывал вам, как его еще пять лет назад во Фриско он и его люди привлекли Петровича к добыче моих первых демо-версий программ, изъятию или копированию такой же флэшки?..
Гарик на какое-то время задумался, чему-то удивленно покачал головой, поморщился, но ответил утвердительно:
– Ну, было такое… Только учтите, я тогда еще в «Омеге» не работал… – Поглядел на Леру, словно желая получить у нее подтверждение. – Мы еще были вместе с Лерой…
– Тогда уже нет, – отрезала Лера, – после Дивноморска мы с ним расстались раз и навсегда…
– Что было, то было, – кивнул головой Гарик, – о начале вашего романа тогда я уже узнал позднее, не от Леры, от других…
– Я не об этом, о другом… – Брагин твердо смотрел в глаза Гарику. – Пока у меня не было никаких оснований обвинить вас не то, что во лжи, даже в неискренности… Буквально несколько коротких прямых вопросов, буквально, да или нет, сейчас не до деталей…
– Хорошо, будут вам ответы, да и нет, спрашивайте, раз вам так хочется испить яд признания…
– Яд признания? – удивился Брагин.
– А вы думали, мед признания… – горько ухмыльнулся Гарик. – Не будет вам меда, только чистый медицинский яд, от которого никому, ни вам, ни мне, ни Лере уже не будет легче.
Брагин снова сжал руку Леры, чувствуя, что сердечная боль окончательно оставила его левую сторону грудной клетки, и спокойно спросил: