– Помнишь, когда ты из категории девчонок переходила в разряд девушек, мне удалось заинтересовать тебя проблемой крови, моделями систем эритроцитов, их компьютерному моделированию. Это тема на всю твою оставшуюся жизнь – с новым спектром проблем резонанса в системах, вирусных атаках, создания моделей вирусов и антидотов, вакцин… А тебя тогда от моего компьютера тогда было не оттащить, что девочку, что девушку… – Пошутил Брагин и тут же мгновенно посерьёзнел. – Помнишь, как мы с тобой все вечера до глубокой ночи вместе считали на моей рабочей станции, которую я уволок из института, чтобы тебя, да и самого отвлечь после гибели твоей матери, моей неверной Наташи…
– Конечно, помню, папа, – снова залившись стыдливым девичьим румянцем, прошелестела одними губами Надя. – Ты тогда спас нас с братом, загрузив интересной, изматывающей, но потрясающей воображение исследовательской работой. Только я одна знаю, чего это тебе стоило, чтобы практически всё свое свободное время, а зачастую и рабочее время на нас с братом тратить… Потом, я догадалась, почему после гибели мамы, ты был всё время с нами, поддерживал, нагружая исследованиями, сам себя в них изматывал… Всё же я неплохой модельер биосистем, я смоделировала, интуитивно осознала, что у тебя после мамы должна была появиться другая любимая женщина, недаром ты столько времени тратил на меня… Леру ты тоже вдохновил какой-то математической идеей оптимизации, как и меня?..
– Бывает, и такое в кризис позднего среднего возраста с учёными меринами вроде меня… – Он вздохнул. – Всякое бывает в кризисы семьи…
– А уж когда ты меня погнал на семинар кафедры мехмата слушать выступление аспирантки Леры с её теорией шоково-естественной оптимизации и алгоритмизации сложных систем, якобы нужных мне для развития моих исследований, я поняла, что у вас случился роман и ты…
Брагин неожиданно прервал Надю в самом интересном пикантном месте и улыбнулся своим старинным воспоминаниям:
– Когда мы на конференции в Дивноморске познакомились с Лерой, я сдуру повёл ее на концерт в Геленджике, в местном летнем театре. Выступала мальчиковая группа «На-на». Самое идиотское впечатление в жизни от этого шоу и реакции зрительного зала. Я ведь не только хороший советчик по своему имени в святцах, но и упёртый спорщик. А заспорили мы в парке Геленджика вдоль морского побережья: кто более эмоциональны и чувствительны, девчонки или мальчишки? Я рассказал, что когда-то потрясли кадры хроники выступления Битлов, Роллингов, когда на их концертах плачущие девчонки толпами с ума сходили, теряли сознание, рвясь на сцену, лишь бы дотронуться до кумиров, сорвать нитку с их одежды. Лера говорит, не верю, что у нас такое может быть. Мол, Битлов уже нет, а вот из-за той же группы «На-на» никто не будет убиваться, ни девчонки, ни мальчишки. – Брагин вздохнул, выждал паузу, вспоминая, как он уговорил тогда Леру принять его подарок, каменное ожерелье и повесить себе на красивую зацелованную им до этого шею. – …И вот мы в летнем театре с Лерой, пришли туда под финиш выступления «На-на». Лера шутит, мол, какое призывное, сладкое название у группы. Не то, что «Дай-дай», наоборот, возьми. А я ей в ответ, сейчас увидишь, девчонки-малолетки сумасшедшие на сцену полезут, а их полон зал, только на галёрке, где мы с Лерой, сидят одни пацаны… И, как по взмаху волшебной палочки началось светопреставление, девки-малолетки нанайцев, как липку ободрали, визг, слёзы, истерики, потери сознания малолеток женского пола. А пацаны с нами крутят у виска и жалуются на девок мне и Лере: «Визжат, хоть выноси святых, спятили, как всегда наши девки, менструалки хреновы». Вот и убедил я Леру, что юные девки, недавно увидевшие свою кровь каждый месяц, более эмоциональны, распахнуты новизне и страстям гораздо больше, чем пацаны их возраста переходного… К чему клоню, что эмоциональность и чувствительность, драйв особ женского пола переходного возраста можно не только в массовом искусстве лицезреть и деньги с малолеток драть, но и в исследовательской работе использовать, как показывает пример с тобой, заинтересовать, гореть на работе, а не просто потреблять попсу эмоционально и чувствительно. У меня же в исследовательской группе никогда девиц не было, так что ты мой первый любимый девичий образец для машинных экспериментов с кровью. Живая кровь, жизнь – дева-сестра…
– Ты, оказывается, отличный психолог, папа… Так легко и естественно обучил многим наукам на примере исследования и моделирования крови…
– Мне всегда импонировало, что ты легко импровизируешь на рояле, моментально схватываешь на слух любую мелодию. И это удивительно, потому что ты никогда не училась в музыкальной школе. Всему тебя Наташа обучила, нотной грамоте, азам музыки, а до импровизации ты сама дошла, как Лера… Наташа с трудом на слух подбирала мелодии, а ты и Лера мгновенно, из-за особой чувствительности слуха, дара ритма. У тебя внутренний дар, нутро джазового импровизатора и тонкого речевого слуха. К чему это я? А вот к чему, тебе надо буквально за несколько недель врубиться в музыку немецкого языка. Французскому языку тебя мама обучила, английскому – школа и папа… А дальше тебе надо быстро освоить немецкий… Я тебе помогу советом: начинай поначалу проговаривать мысленно текст, с которым обращаешься к собеседнику и думать по-немецки, запоминая множество немецких пословиц и поговорок. Начнём с этой: «вас бицальт, мус гегессен верден», в переводе это звучит, как «что оплачено, должно быть съедено».
– Я понимаю это так, что ты хочешь спровадить меня в Америку на стажировку с моим научным руководителем в их Центр медицинских исследований? А там необходимо будет контачить с немцами, твоими знакомыми, плохо говорящими по-английски? Я попросила у шефа время на раздумье, принятие решения… А шеф по-немецки не говорит… Так?..
– В точку. Ты же сама мне рассказывала, что твой шеф, точнее, «шефиня» сделала тебе предложение поехать вместе с ней за бугор. Всё совпадает, шеф-доцент только что защитила докторскую диссертацию, её подшефной аспирантке требуется полгода, чтобы выйти на свою защиту кандидатской…
– Да, но мне хочется всё сделать вовремя, уложиться в срок, в рамках семейной традиции: папа и мама в срок защитились, брат тоже, стал кандидатом экономических наук в 24 года… Но с годовой стажировкой всё может сдвинуться, да и о брате и тебе, папа, некому будет беспокоиться…
– Брат с пробитой головой влюбился… И порвал свою карьеру старшего научного сотрудника в академическом институте одновременно… Он сейчас с непутёвой аспиранткой Ларкой живёт?
– Да, с ней… У них бизнес… Типа семейного подряда…
– Когда-то я мечтал, что на моих миниабах и спейсфабах расцветёт наукоёмкий бизнес с микрочипами и биочипами… Раньше были надежды на себя и на сына, а теперь только на одну дочку-биологиню, между прочим, хорошо звучит: надежды только на Надежду… У меня уже музыка не звучит в голове, внутри, как раньше, только стихи звучат и просятся бумагу и на компьютер… Я во всех командировках их писал, для поднятия тонуса исследовательской мысли, для драйва и куража… Вот и тебя призываю, пиши, не бросай стихотворчества, знай, пишешь, творишь не для денег, тщеславия или славы, денежных публикаций… Только для прорыва в своих «кровавых» исследованиях, в надежде на чудный прорыв приближения к истине, самореализации. Если задуматься, воистину, цель ничто, движение к цели, истине – всё… Диссертация – ничто, а движение, драйв исследования тайн природы, жизни, любви – это всё… А тебе и лермонтовский ключ к тайне фатума и предопределения, Демона пригодится… К тайне гибели Наташи, Леры… Задумайся о смысле последних двух строф Пастернака из «Памяти Демона»: Но сверканье рвалось в волосах и, как фосфор, трещали. И не слышал колосс, как седеет Кавказ за печалью. От окна на аршин, пробирая шерстинки бурнуса, клялся льдами вершин – спи подруга, лавиной вернуся… Забудь, про неловкость Нобеля Бориса Леонидовича, что тот ради рифмы «бурнуса-вернуся» пошел на нарушение грамматики языка «вернуся». Смысл найди судьбы, фатума и предопределения и пропусти через нутро своё…
– Такой смысл, папа?
– Смысл глубинной, с ключом-подсказкой последней строки: «Спи, подруга, лавиной вернуся». Я тоже, всё потеряв на свете, самое дорогое для меня, и Наташу, и Леру, хочу вернуться к своей потерянной надежде самореализации… Восстать из праха, через воспитание крутого азартного исследователя в лице дочки Надежды, тайн жизни и смерти, через прорыв в моделировании систем эритроцитов крови, новых подходов в лечение головного мозга, сердца, позвоночника со спинным мозгом, лёгких, всего организма при отражении атак вирусов и бактерий, проникающих в кровь… Ты же видишь, еле-еле оклемался после подстроенной мафией автокатастрофы… Но это не полноценное существование бывшего спортсмена, не хватает элементарно здоровья для свершения своих грандиозных планов и надежд… Творение стихов как настроев только поддерживают эмоционально и вообще дают опору… И ещё есть надежда на Надежду-дочку… – Брагин дернул щекой и отвернул голову, чтобы не показать ей набежавшие на оба глаза слезинки, мысленно добавил: «тебя поддержу в Америке раз боюсь за тебя здесь в родном Отечестве, моя нежная беззащитная девочка-деточка», но оттерев слезинки, повернулся и спокойно, бесстрастно добавил. – Ты должна опереться на мои изобретения и стихи мои… Наташа не понимала моих стихов, можно сказать, не любила…
– …Нет, любила…
– Это вряд ли, меня, конечно, в молодости, любила… А к стихам относилась скептически, хотела в зрелости из меня сделать механического робота, работающего на семью и зарабатывающего деньги, помогающего ей только в её повседневных суетных хлопотах, потому и пыталась сделать из меня на пороге защиты моей второй диссертации «кэколда», так что после этого у меня был единственный в мире читатель моих стихов, одна Лера… Ведь я, с аспирантских лет, врубившись в свои исследования, писал только в стол, не было свободного времени, чтобы бегать по редакциям и предлагать свои стихотворения… Не нужны мне были ни деньги, ни слава стихотворца, признание поэта… Писал по вдохновению души и только для исследовательского вдохновения, драйва в работе… Помнишь, не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать… Не для денег и дальше буду писать и обрабатывать старые стихи, что залежались в столе в виде записных книжек за много лет, что писались в поездах и самолётах под доброе вино, а для тебя, чтоб поддержать тебя, приободрить… Просто я поделюсь с тобой не только стихами, которые надо ещё оформить, издать малым тиражом, зато под моим одним именем… Но и развитием одной крутой идеи, которую мы с тобой обкатывали и моделировали на первых курсах твоего университета… Ведь тебе придётся в Америке лично обратиться к одному