– Спросите у Габриэль, – рассмеялся он. – Она знает устав, и у нее есть нелепый жетон с порядковым номером.
– Но я спрашиваю вас. Вы служите в полиции? Прямо или косвенно?
– Нет, – ответил он.
По какой-то причине, которую я теперь не могу вспомнить, Алекс вышел из комнаты. Мне было любопытно, специально ли он оставил меня наедине с папкой.
Я схватил блокнот и ручку и записал имя, адрес и номер телефона мужчины, которого, по мнению Алекса, я должен был найти. Потом вырвал листок из блокнота и нехотя сунул его в карман.
Зачем невиновному человеку собирать такую коллекцию? Насколько я заметил, в основном это были вполне банальные подробности: где работали мужчины, где они жили, когда встречались с Габи и в настоящее время. Но было очевидно, что он беседовал со всеми ними – там приводились цитаты и полные записи разговоров.
Я пролистал немного дальше, прислушиваясь к скрипу в прихожей. Один из мужчин рассказывал о ребенке – о том, что им пришлось несколько раз вызывать «скорую» для него. Возникло подозрение, что, оставаясь вдвоем с ребенком, Габриэль его душила, а потом поднимала тревогу, когда все выплывало наружу. У Габриэль уже был ребенок? Я не успел разобраться, тем более что у меня была всего минута на изучение материалов.
В комнату вернулся Алекс. Папка снова лежала на прежнем месте.
Мне было неясно, почему Алекс не упомянул о насилии в отношении ребенка. Возможно, не было никаких доказательств. А он предлагал мне идеи, которые подкреплялись фактами. Если это так, мне приходилось признать, что волосы в конверте должны были быть правдой.
Я мысленно встряхнулся. Папка, переполненная идеями от расстройства личности до удушения ребенка, – все это могло быть плодом больного воображения Алекса. Он мог сойти с ума от ревности и из-за потери Габи, поэтому стал ее ненавидеть, его преследовали безумные фантазии на ее счет. О чем говорит статистика? Большинство женщин в Британии погибают от рук мужчин, которых они увлекли и бросили. А еще утверждают, что мужчины не влюбляются!
Алекс опять начал рассказывать об их прошлом. Он светился от счастья. Вспомнил о собаке, которая у них была; она выполняла излюбленный трюк – открывала в барах пакеты с чипсами и съедала их содержимое. Он рассказывал об их поездке в заповедник, где они спустились под землю, чтобы посмотреть на озера и реки. Габриэль отказалась надеть защитный костюм, который ей предложил Алекс. «Он похож на одежду для слуг», – объяснила она. Когда они оказались под землей, выяснилось, что там идет беспрерывный дождь, потому что вода просачивается сквозь слой почвы. Габи вся промокла.
– О, она была совсем мокрой, – смеялся Алекс.
Я узнавал Габриэль во всех его историях. Конечно, он достаточно хорошо ее знал, чтобы отгадать, какие проблемы возникали у меня за время нашей совместной жизни. Если это он написал письма, то наверняка мог рассчитывать на определенный отклик. Алекс мог легко нащупать проблему, с которой я должен быть столкнуться, живя с Габриэль.
Теперь Алекс сел на своего конька, открыл еще пару бутылок пива. Он обращался ко мне как к другу, мы были как будто повязаны, потому что стали жертвами одной женщины.
– Я понял, что должен притворяться, чтобы она считала, что все делается по ее желанию, – рассказывал Алекс.
– Например?
– Ну, мы с Габриэль отдыхали на одном греческом острове, и я повел ее гулять около агентства по прокату спортивных самолетов. Естественно, она предложила взять самолет и облететь соседние горы и пляжи. Если бы я предложил такое, она бы заявила, что это плохая идея.
– И она взяла напрокат самолет?
Он кивнул. Было очевидно, что он все еще ее любил.
– Объясните, – сказал я. – Мы с Габриэль шли вдоль обрыва, и она вдруг прыгнула в воду. А там было чертовски высоко.
– Ясно. – Он задумчиво кивнул.
– Что мне нужно было сделать?
– Что? – переспросил он.
– Я почувствовал себя последним неудачником, потому что не прыгнул вместе с ней, – продолжал я. – Я бы хотел стать беспечным парнем, который распыляет свою осторожность по ветру и готов нырнуть вниз вместе с ней, но я не такой.
Алекс не мог скрыть удовольствия.
– Вы спрашиваете у меня совета, как наладить отношения с Габриэль? – уточнил он.
– Пожалуй, да, – признался я сам себе.
– Будьте твердым. Ее легко выбить из колеи, хотя это не всегда заметно. Она ищет мужчину-опору. Старайтесь не быть слишком скучным или предсказуемым. Но не обязательно прыгать в воду.
Я сам не мог разобраться, чем руководствовался, когда посетил Алекса, и в чем была причина моего двойственного отношения к нему. Многое говорило за то, что я не должен был туда ездить и что мне лучше его игнорировать. Я боялся, что втянусь и начну думать о Габи слишком плохо. Она была послана мне Богом, а в любых отношениях всегда есть место непониманию, несовпадению мнений, мелкой ревности, печали, разочарованиям и диким бывшим любовникам. Нехорошо прислушиваться к чужим голосам.
Наверное, в глубине души я не верил Алексу. Его обвинения в адрес Габриэль звучали слишком нелепо. Вернее, я не верил ему на семьдесят процентов, можно сказать так. Но я полагал, что он разбирается в том, как с ней обращаться. Наверное, тогда я почувствовал, что он уже отработал свое. Что теперь он останется в Англии и не создаст нам больше сложностей.
Уходя, я вспомнил о главной причине своего визита. Фотоаппарат. Я два раза его сфотографировал. Он был потрясен.
Я сбежал, прежде чем он успел что-либо сделать.
Глава 31
Габриэль вернулась со мной в Бильбао. У нее тоже изменился характер. Она стала спокойной, радостной и разговорчивой. Складывалось полное впечатление, что у нас начинается новая, прекрасная пора в отношениях.
Теперь она носила объемную одежду, которая немного сбивала с толку. Особенно это относилось к пастельного цвета брюкам из грубой хлопковой ткани. Без сомнения, они были преступлением против моды, но ее трудно было в чем-либо обвинять.
Мы вместе заново оформили свободную комнату и превратили ее в детскую. Мы нашли смешные обои с животными, которые выбрали себе не то занятие: слониха-балерина, жираф в подводной лодке (голова высовывается вместо перископа), кенгуру-шахтер (все время бьется о потолок туннеля).
Эми была не ребенок, а мечта. Она выглядела очень здоровой, или, выражаясь по-другому, просто толстой. Но нас заверили: все шансы, что, когда она подрастет, складки на ее шее исчезнут. Каждый вечер мы брали ватный тампон, мочили его в теплой воде и обтирали по очереди все изгибы ее тельца. Затем мы посыпали складки тальком.
Для новорожденной Эми была очень общительна. Выражая удовольствие, она расплывалась в беззубой улыбке. Как-то рассердившись, сильно ударила меня рукой. А чтобы сказать: «Ты не обращаешь на меня внимания. Я так много сделала для наших отношений, а ты даже не замечаешь, что я нахожусь в комнате», она бросила в меня бутылочкой. В конце концов, она ведь была девочкой.
Ее ноги были слегка изогнуты, это было заметно, но нас опять-таки заверили, что это не проблема. По всей видимости, когда она находилась в утробе, ее ноги искривились, поэтому шесть раз в день мы должны были нежно распрямлять их, направляя наружу. Постепенно они действительно исправлялись.
Хотя я употребил слово «мы», на самом деле Габи была большой собственницей по отношению к Эми. Когда я пытался что-то сделать, она начинала страшно нервничать. Она стояла у меня за спиной, а ее руки следовали за моими, готовые все переделать, хотя она и сдерживалась. Без сомнения, Габриэль очень старалась. Весь день с ее лица не сходила улыбка. В основном именно это я и запомнил о том времени: Габриэль широко улыбается. Это было начало новой жизни.
Перемещаясь по дому, Габриэль все время пела. Мы вместе пили и танцевали на деревянном полу. Стояли на балконе, прижавшись друг к другу и провожая закат, и рассказывали о событиях прошедшего дня.
Но не было заметно, чтобы с материнством она решила изменить некоторым привычкам.
– Знаю, это не так уж сложно, – сообщила она, – но я собираюсь кормить ребенка искусственно. Мне очень не хватало спиртного. Понимаешь, я хочу пить в свое удовольствие. Наверное, у меня небольшая проблема с алкоголем…
– Я никогда не считал, что у тебя проблема с алкоголем, – искренне заявил я. Но было очевидно, что ее это беспокоит.
– Просто я следую нескольким правилам, вот и все, – объяснила она. – Не начинаю пить, пока окончательно не проснусь утром. Если мы собираемся вечером где-нибудь выпить, то сначала нужно смазать желудок и добавить несколько порций джина с тоником. Все в таком роде.
Это была новая Габриэль. Такая же остроумная и энергичная, какой я ее впервые встретил, но теперь она больше размышляла о жизни. Я заново влюбился в нее.
Но иногда она все-таки вела себя странно.
Однажды мы стояли на балконе, Габриэль держала Эми на руках и вдруг произнесла небрежным тоном:
– Вряд ли стоит их заводить, верно?
– Что?
– Жизнь слишком тяжела. Сложности в отношениях, карьера, деньги, попытки стать счастливой. Из-за нас ребенок появляется на свет, чтобы пройти через все это.
– Можно придушить малышку, чтобы она не мучилась, – сказал я в шутку.
– Точно, – мрачно произнесла она.
Конечно, любой мог вести такой легкомысленный разговор. Но после того, что мы пережили, я был чувствителен к любому намеку на помешательство.
Хотя, если честно, в то время в Габриэль не было ничего странного.
Даже моя мать вела себя хорошо. Мы втроем решили, что она вернется в Англию, продаст свой дом и переедет в квартиру по соседству с нами.
Готовясь к этому, мы посмотрели несколько квартир. Они были явно дешевле, чем та, которую собиралась продать Джанси, и этот факт уже был для нее стимулом, чтобы поторопиться.
Через четыре недели Джанси вернулась в Англию, или, точнее, Габриэль отвезла ее в аэропорт, пока я был на работе.