– Надеюсь. Иначе моя репутация владельца модного дома будет навсегда разрушена. Садись, поедем. – Стараясь не смотреть на нее, Лука повернул ключ зажигания и округлил глаза, когда мотор натужно закряхтел. – Даже если одежда не будет столь убедительной для публики, эта страшная машина нас спасет. Разве кто-нибудь подумает, что я буду ездить на такой рухляди?
Все еще смеясь, Тейлор заправила пряди волос под парик.
– А рыжеволосая я тебе нравлюсь?
Медленно выезжая из гаража, Лука бросил на нее быстрый взгляд:
– Удивительно, но ты очень экстравагантно выглядишь!
Тейлор сунула ноги в кроссовки:
– Ты можешь сказать, куда мы едем?
– Нет. Это сюрприз. И выключи свой телефон, на всякий случай.
Глаза ее слегка расширились, но она сделала так, как он велел.
– Ты удивительный человек.
– Удивительный? Почему? – Лука поморщился, когда машина подскочила на неровной дороге.
– Потому что делаешь это для меня. Я думала, ты стараешься только для себя.
– Я делаю это для себя. Я хочу повеселиться, но разве можно веселиться, когда все вокруг следят за каждым твоим шагом? Сегодня ты сможешь быть самой собой. Если мы когда-нибудь доберемся до нужного места. – Лука нажал на акселератор, но автомобиль продолжал ехать с прежней скоростью. – Начинаю думать – пешком было бы дойти быстрее. Интересно, что там под капотом? Может быть, кто-то забыл вставить туда мотор?
Тейлор вцепилась в сиденье, когда машину снова тряхнуло.
– Наверное, тебе невыносимо вести что-то, что движется менее десяти километров в час.
– В следующий раз я арендую осла. Будет быстрее. Ты заправила волосы под парик?
– Нет, я стопроцентная рыжая.
Лука взглянул на нее:
– Сотри косметику.
– Ты только что слизал мою косметику языком. Так все-таки куда мы едем?
– На благотворительный концерт в театр Таормина. – Ему снова захотелось почувствовать вкус ее губной помады. Вкус ее губ. – Ты сказала, что мечтаешь пойти на концерт и раствориться в толпе неузнанной. Сейчас мы это сделаем.
– Серьезно? – В голосе Тейлор прозвучало сомнение. – План фантастический, но нас узнают.
– Нет, не узнают, потому что у нас обычные места, мой ангел. Мы будем сидеть среди простых людей, как ты и хотела. Сегодня ты не Тейлор Кармишель, а Тереза, хорошая сицилийская девушка из приличной католической семьи…
– Ты шутишь?
– А я – Томас, сын местного фермера, который ищет удачи. – Лука снова вдавил педаль в пол, стараясь заставить машину ехать быстрее, но это ему не удалось. Округлив глаза, он поклялся себе больше никогда не ругать свой «феррари». – Ты сбежала от своих строгих родителей, которые побьют тебя, если узнают о твоем походе на концерт со мной.
– Я вижу, тебе все это нравится, да?
– Да, мне нравится такая игра. А ты будешь играть роль скромной девственницы из католической школы, которая прежде никогда не встречалась с парнем.
– Хорошо. – В голосе ее послышался смех. – Остановись где-нибудь на обочине и разденься.
– Разве ты не будешь стыдиться и нервничать?
– Нет. Если я – девственница из католической школы, которая никогда еще не встречалась с парнем, то приду в полное отчаяние. Так остановись и разденься, Томас.
– Если я остановлюсь, то уже никогда не заведу эту рухлядь. – Лука переключал скорости, поднимаясь вверх по дороге в направлении Таормина. – Ты будешь толкать машину? – Он поморщился, когда машину тряхнуло на каком-то ухабе. – Вообще, забудь об этом. Раз ты не ешь углеводы, то у тебя не хватит сил даже передвинуть карандаш на столе, не говоря уже о машине.
– Ты сомневаешься в моей силе? Зря. Я положу тебя на обе лопатки, Корретти.
– Хотелось бы. Я мечтаю об этом с прошлой ночи.
Наконец Лука поставил машину на обочине дороги.
– Пойдем отсюда пешком. Это будет быстрее и, возможно, гораздо безопаснее. У тебя хватит сил пройтись пешком? Ой! – Он вздрогнул, когда она стукнула кулаком по его руке. – Какая ты порывистая и горячая, малышка Тереза!
Выйдя из машины, он обнял Тейлор и увлек ее в толпу, направлявшуюся к театру. Тейлор было напряглась, когда их окружили люди, но затем расслабилась, когда поняла, что ее никто не узнал.
Они хорошо загримировались.
– Итак, Тереза… – Лука подтолкнул ее на площадку перед сценой, где уже собралась публика, – чем занимаются такие девушки, как ты, в воскресенье вечером?
Она невинно заморгала:
– Обычно в это время я дою коз, Томас. А ты чем обычно занимаешься в воскресенье вечером?
«Обычно в это время я сплю с какой-нибудь женщиной, с которой больше не собираюсь встречаться».
Лука неспешно обдумывал этот факт, когда толпа устремилась вперед.
Инстинктивно он потянулся к Тейлор, желая защитить ее от наплыва людей, но она уже танцевала вместе со всеми, высоко подняв руки в знак приветствия тем, кто выступал на сцене.
На закате солнца темнота окутала Этну, расцветив огоньки, играющие над толпой, и усилив всеобщее возбуждение.
Тейлор все еще танцевала – и это был самый сексуальный, самый эротичный танец, какой когда-либо видел Лука.
Она двигалась с непринужденной грацией, и в каждом ее движении сквозила чувственность. Чувство ритма у нее было потрясающее, и она танцевала, забыв обо всем. Первый раз он видел ее на публике, не озирающейся по сторонам.
– Ты настоящая тусовщица, Тереза. – Но, оглушенная музыкой, она не слышала его, поэтому, обхватив ее лицо руками, Лука поцеловал ее в губы, а она поцеловала его в ответ, улыбнувшись ему такой счастливой улыбкой, какой он никогда у нее не видел.
Влечение вспыхнуло мгновенно.
Крепко обнявшись, они стали целоваться, забыв об окружавшей их толпе. И если бы кто-то случайно не врезался в них, они вряд ли остановились бы.
– Спасибо тебе за это… – Тейлор взглянула на зрителей и сцену, – и за это краткое счастье. Ты удивляешь меня, Лука Корретти.
Он сам удивлялся себе. Ему никогда не хотелось сделать женщину счастливой, потому что счастливая женщина пожелает всегда быть рядом с ним, а уж этого он точно не хотел.
Но видеть Тейлор веселой и счастливой ему было так приятно!
Они смотрели друг на друга. Протянув руку, Лука хотел убрать волосы с ее лица, но она не позволила:
– Не трогай мои волосы, Томас.
Он и забыл – на ней парик!
– Пойдем отсюда.
– Нет, подожди. – Она старалась перекричать шум, и голос ее был умоляющий. – Мы можем остаться на фейерверк? Я люблю петарды.
Лука хотел отговорить ее, но, увидев ее лицо, обращенное к небу, – радостное, как у ребенка, – не стал это делать. А над ними рассыпались серебристые огни, словно тысячи звезд.
Они оставались на месте, пока не погасли последние искры фейерверка, а затем, смешавшись с толпой, направились к машине.
– Это было потрясающе. – Тейлор хотела снять парик, но Лука задержал ее руку:
– Сначала доедем домой.
– Я не хочу домой, Томас! Я хочу, чтобы это не кончалось. – Глаза ее возбужденно вспыхнули, и Лука снова захотел ее – так сильно, что еле устоял на ногах.
– Если бы тебя сейчас видел твой отец, Тереза, у него случился бы сердечный приступ. А что ты хочешь?
Сжав пальцами его рубашку, она придвинула его к себе.
– Я хочу пойти на пляж. – Голос ее был тихим. – Я хочу искупаться.
– Искупаться? – Взглянув на ее нежные полные губы, Лука понял, что попал в беду. – У тебя есть купальник?
– Нет. – Улыбка ее была необыкновенно женственной. – Но это не имеет значения, потому что больше всего на свете я хочу сейчас искупаться нагишом.
Глава 8
Никогда в жизни она так не веселилась. Она была счастливой, непринужденной и… свободной.
Сидя в машине, в полумраке салона, Тейлор ощущала себя прежней девочкой, какой она была много лет назад. Той девочкой, которую мать пыталась переделать на свой лад.
– Спасибо тебе за сегодняшний вечер. – Она положила руку на его бедро – и почувствовала, как он мгновенно возбудился.
– Продолжай в том же духе, Тереза, и тогда очень скоро расстанешься со своей девственностью.
– Это обещание? – Тейлор передвинула руку выше и услышала, как дыхание его участилось.
– Пляж слишком далеко, а мне срочно надо окунуться в холодную воду. – Лука свернул с главной дороги, и машина запрыгала по ухабам.
– Почему нас никто не преследует? Не могу привыкнуть к этому.
– Если бы они пустились за нами в погоню, то прокололи бы шины на этой дороге, и поделом. – Остановив машину, Лука выключил мотор, и они услышали тихий шум волн и ритмичный стрекот цикад, поющих в ночи.
Полная луна окутывала море ярким серебристым светом, и Тейлор почувствовала, что ничего более романтичного у нее не было в жизни.
– Пойдем! – Она первая выскочила из машины и, срывая с себя одежду на ходу, бросилась к пляжу. Лука побежал вслед за ней.
– Закрой глаза, Томас.
– Зачем мне закрывать глаза, если передо мной такая прекрасная картина? Может быть, я фермер и простоватый, но не тупой. – Не сводя с нее глаз, он снял с себя джинсы. – Не зря твой отец держал тебя взаперти, Тереза. Ты – угроза для человечества.
Расстегнув бюстгальтер, Тейлор бросила его поверх своей одежды.
– Если я вернусь домой в мокром белье, мой отец заподозрит неладное.
– Да, действительно, Тереза. – Глаза Луки блеснули. – Тогда сними с себя все.
– Ну да, конечно! – Стянув с себя трусики, Тейлор увидела, как взгляд его потемнел, но как только Лука хотел схватить ее, она бросилась к морю – и ахнула, почувствовав холодную воду.
Сколько раз она мечтала об этом? Кинуться в волны нагишом! Она не могла позволить себе это из боязни – вдруг ее кто-нибудь сфотографирует?
Но сегодня она ничего не боялась. Тейлор стала резвиться в волнах – нырять, кувыркаться, плавать, – как вдруг увидела, что Лука держит что-то непонятное в руках.
– Что это?
– Скажем так: ты больше не рыжая.
– О нет! Парик! – Тейлор хотела отнять его, но Лука отбросил парик далеко в сторону.