если вы в жизни не прочитали ни одной книжки, вы все равно будете разговаривать скрытыми и открытыми цитатами. Потому что мир – это текст.
Писателю хлопали и задавали вопросы. Один мальчик спросил, как ему удалось добиться успеха, и писатель сказал, что ему не удалось, что он вообще не верит в либеральную теорию успеха, в то, что можно добиваться и добиться. Он сказал, что всю жизнь работает, но денег так толком и не заработал, поэтому успех для него – это что-то призрачное.
Директриса была так довольна выступлением, что сама первая бросилась к писателю за автографом. Попросила расписаться на листочке и сфотографироваться с ней и с ребятами.
Мишка отправил запись Юле. Юля прослушала, сидя на кровати, и не впечатлилась. А эпизод про то, что писатель не верит в «добиваться и добиться», вообще попросила Мишку вырезать. Вырезать он не умел.
– Я не умею вырезать и не знаю никого, кто бы умел, – рассердился он.
– А зачем ты вообще это снимал? Надо было прекратить! – Юля одевалась, хотя на улице уже темнело.
– Я решил снять все! Он говорил умные вещи. И доступные. Не все доступные. Иногда было слишком заумно, но много понятного.
– Я не понимаю, как это может сработать.
– Куда ты собралась? Темно на улице!
– Я пойду к домику шамана. Еще десяти нет.
– Давай дождемся утра? Давай завтра!
– Я не могу ждать! Надо все делать быстро, иначе… Я просто не могу ждать.
– Ладно, я с тобой. Подожди минуту.
В темноте по лесу идти было тяжело. Юля то и дело спотыкалась, но решительно раздвигала перед собой ветви, которые частенько били по лицу Мишку. Он просил, чтобы Юля пустила его вперед. Но она бессвязно отвечала, что должна идти сама, первая – так у нее ощущение, что она быстрее придет. Внезапно Юля остановилась, обернулась на Мишку, посветила фонариком прямо ему в глаза.
– Что ты делаешь? – Мишка убрал от лица фонарик.
– Ты слышал?
– Что?
– По-моему, здесь кто-то есть. – Юля стала оглядываться.
– Наверное, белка. Или кошка. Или еще кто.
Кто-то действительно ступал в темноте совсем рядом.
– Это не белка, – напряженно произнесла Юля.
Мишка крепко схватил ее за плечи и аккуратно развернул от себя. Юля вскрикнула.
– Это… это… – лепетала Юля.
– Стой спокойно, – сказал Мишка.
– Я думала, они есть только в Горном… В заповеднике…
– Видимо, не только.
Юля и Мишка стояли неподвижно и смотрели в большие карие глаза северного оленя.
– Не свети ему в глаза, – тихо сказал Мишка.
Юля направила фонарик в сторону. Олень молчал. Даже в темноте были видны его высокие мощные рога. Шерсть, темно-коричневая на спине, книзу светлела, на животе и на груди казалась почти белой. Олень стоял смирно, только слегка посапывал.
– Он так и будет стоять? – спросила Юля.
Олень поднял голову и посмотрел на пористую белесую луну.
– Ладно, пойдем, давай аккуратно его обойдем. – Мишка потянул Юлю за руку.
У хижины шамана Юля попросила Мишку опять спрятаться и постучала в дверь. Шаман открыл, увидел Юлю, издал странный звук, похожий на клич: «У-у-э-э-г!» и захлопнул дверь у Юли перед носом. Спустя несколько секунд дверь снова открылась, вышел Артемка.
– Слава богу, ты здесь! – Юля всплеснула руками и попыталась обнять Артемку, но он увернулся так ловко, словно играет в какую-то игру.
– Зачем ты пришла?
– Мы договорились, что я докажу тебе. Я кое-что сделала. Хочу показать. Мы с дядей Мишей пригласили в твою школу писателя. – Юля внимательно смотрела на сына и чувствовала себя дурой.
– И что?
– Ну как? Ты сам говорил – библиотеки нет. Информации нет. А тут, можно сказать, ходячая библиотека. Я записала его выступление. Посмотришь?
Артемка выглядел ошарашенным и даже испуганным. Юля протянула ему телефон. Он недоверчиво взял.
– Может, присядем? – Юля огляделась. – Можно под елкой.
– Нет, – с сомнением ответил мальчик.
– Ну ладно.
И он включил запись. Посмотрел всю встречу стоя, сорок минут не отрываясь от телефона. Юля ужасно замерзла. У Артемки текло из носа, и он постоянно шмыгал носом. Когда запись закончилась, отдал Юле телефон. Взгляд сделался тревожным.
– Лиза это слышала?
– Нет, это было только для совсем старших классов. А что?
– Ничего.
– Ну так… как тебе?
– Нормально, – сказал Артемка, – но это ничего не доказывает.
– Как это? Это же какой-то шаг… – Юля не знала, что говорить, потому что тоже думала, что все это чушь.
– Пришел умный парень из большого города и рассказал о том, что успеха добиться невозможно.
– Я так и знала, что ты к этому привяжешься! – Юля ударила кулаком в варежке об стену домика. – Он же не только это сказал!
– Не только. Вообще-то мне даже понравилось. Но это ничего не значит.
– Но тебе же понравилось! Разве это ничего не значит? Знаешь, там многим ребятам понравилось. Может, они теперь захотят книжки читать! Или что-то в своей жизни изменить.
– Я хочу изменить все! – заорал Артемка, побелев от ярости. – Ты не понимаешь! Не надо делать вид…
– Вернись домой, все нельзя изменить в одну секунду, мы будем менять постепенно.
– Я никуда не вернусь, оставь меня в покое, просто уходи!
В этот момент в домике что-то загремело.
– Там кто-то есть, кроме шамана? – воскликнула Юля.
– Нет. – Артемка отвел глаза.
– Значит, есть. – У Юли кровь стучала в висках, глаза стали горячими и заболели, голова тоже раскалывалась. – Мишка, – крикнула она, не помня себя, задыхаясь. – Мишка! Арестуй их! Они в доме!
Артемка посмотрел на мать с ненавистью, распахнул дверь и юркнул в дом.
Мишка выбежал из-за деревьев, вместе с Юлей он стал колотить в дверь, кричать и угрожать.
– Ломай дверь, – твердо сказала Юля.
– Ты уверена? Назад пути не будет.
– Ломай эту чертову дверь!
Мишка выбил дверь, она упала посреди пустой комнаты.
– Посмотри в подполе! – крикнула Юля.
В подполе никого не было. Нигде в домике никого не было. Юля заглянула в туалет и увидела за вонючей дыркой в полу вторую дверь. Она выглядела ветхой, прогнившей, словно оставшейся от какой-то другой старой постройки.
– Они ушли через черный ход. Что делать? Бежать за ними?
– По темноте без подкрепления… может плохо кончиться, – сказал Мишка. – И потом, ты уверена? Мы же боялись, что Артема поймают.
– Ни в чем я не уверена! Черт! Так я и знала, что ничего не выйдет с этим писательским бредом.
Юля села на единственный стул и зарыдала.
На протяжении следующих недель Юля каждый день ходила в лес и ждала Артемку у домика шамана. Она ходила по лесу взад-вперед, просто стояла или сидела на пне. Она брала с собой термос, чтобы греться. Она смотрела в пустоту и думала о том, что жить больше незачем. И удивлялась тому, как рано стало незачем жить. Люди до старости доживают – и то у них есть в жизни цель, импульс какой-то, стимул, они полны жизни. А в ней, в Юле, жизни совсем не осталось, словно выпили из нее всю жизнь. В то хорошее, ради которого стоит терпеть плохое, Юля слабо верила. Без Артемки не могло быть ничего хорошего. Теперь, когда он оказался живым и чужим, примириться с его отсутствием она не могла никак. Поэтому она ходила, ходила, ходила. Совсем тощая стала, бледная. Мишка ей ничего не говорил, ничего не советовал, на глаза особо не показывался, работал сутками, приходил поздно.
За десять дней до Нового года Юля снова увидела Артемку. Она сидела на пне неподалеку от домика шамана, смеркалось, и вот из чащи появилась знакомая фигура. Юля побежала, чтобы Артемка не успел войти в дом, схватила его за плечи.
– Мама, что ты делаешь! – от неожиданности Артемка крикнул точно с такой интонацией, как прежде, – ребяческой, ребеночьей, нормальной.
Он крикнул, как обычный мальчик, недовольный тем, что мама застала его врасплох. Холодными замерзшими губами Юля порывисто поцеловала его в щеку. Он не успел отстраниться.
– Слушай, прости за прошлый раз, я не должна была приходить с Мишкой. Теперь я пришла одна. Постой.
Артем сделал шаг от Юли в сторону домика.
– Постой! Я думала о том, что ты сказал. Я пыталась тебя понять. Но дело не во мне. А в тебе. В будущем ты можешь изменить свое мнение. И тогда тебе станет очень больно. Еще больнее, чем сейчас, чем раньше. Я знаю, тебе было одиноко, плохо, но если ты сейчас меня послушаешь, попытаешься меня понять, как я пытаюсь понять тебя, мы уедем. Я тебя отсюда увезу и попытаюсь дать тебе другую жизнь. – Юля говорила впопыхах, боялась, что Артемка в любой момент убежит. – Когда я работала в Колывани, я кое с кем познакомилась. Я уверена, что она мне поможет. Успешная женщина из большого города, не то что я. И я схвачусь за эту возможность. Ты прав – мы в дыре, и мы должны выбраться из дыры. Писатель ошибается. Можно добиться успеха.
Артемка покачал головой.
– Ты ничего не поняла. – Голос сделался суровым. – Я хочу, чтобы ты дала мне идти своей дорогой и говорить от своего имени. Надо говорить от своего имени, тут твой писатель попал в точку. И вот я подумал и говорю тебе от своего имени: я останусь со своими друзьями. Я буду их поддерживать. Но я не буду убивать. Я не хочу убивать людей, не могу. И я не буду. Я говорю это от своего имени. На этом наши пути расходятся.
Юля оцепенела. У нее мурашки побежали по коже.
– Я что, радоваться должна? – истерически засмеялась она. – Это ты меня так обрадовал? Тем, что убивать не будешь? Что ж, я рада! Рада-рада-рада! – У Юли от натуги слюна брызнула. – Но когда тебя вместе с твоей шайкой поймают, это будут кранты. Думаешь, кто-то будет разбираться в том, кто убивал, а кто нет? Ты можешь понять, что ты меня своим поведением убиваешь? Ты говоришь, что принял решение не убивать. Спасибо. Но меня ты убиваешь. Ты что, смерти моей хочешь?
– Если это спасет страну.
Юля отпрянула. На секунду прикрыла глаза, потому что шею пронзила дикая боль. Когда открыла, Артема уже не было.