За пять дней до Нового года Юля выгребла из вещей телефон Оксаны и набрала номер.
– Оксана, вы меня, наверное, не помните. – Юля произнесла шесть слов, и у нее почему-то слезы подступили к глазам. – Это Юля, маникюрша из Колывани.
– Юля, я вас прекрасно помню! – весело ответила Оксана.
– А помните, вы мне сказали, что я могу позвонить?
– Конечно, для того я и оставила телефон, – засмеялась Оксана. – Как у вас дела?
– Скажу честно. Я звоню, потому что у меня все плохо. Бабушка умерла. И у меня случилось еще одно горе. О котором я не могу говорить. И теперь… я не могу больше оставаться там, где я есть. Я бы хотела все изменить. Я помню, вы говорили…
– Приезжайте, – перебила Оксана. – Я закажу вам билет. Приезжайте в Петербург. У меня найдется для вас работа. Сможете быть в одном лице маникюршей и личной помощницей по всем вопросам, включая, может быть, даже иногда мытье посуды, хотя для этого есть специальный человек? Жить у нас. Зарплата – сорок тысяч.
– Когда?
– Можно прямо завтра. Или вам надо собраться?
– Нет, не надо. Завтра в самый раз.
Мишка не понял, что происходит.
– Ты уезжаешь в Питер? Зачем?
– Не знаю. Переменю обстановку. Ты меня в Барнаул отвезешь?
– Отвезу. Но что ты там будешь делать?
– Моя клиентка из Колывани сказала, что у нее для меня есть работа.
– А где ты будешь жить?
– Сначала у нее.
– Ты с ней так близко знакома?
– Нет, хотя… какая разница? Учитывая, что я вообще не знаю собственного сына, которого родила и вырастила… Понимаешь?
Юля собирала чемодан и ходила по комнате кругами.
– И ты просто сорвешься с места и улетишь? Это же далеко!
– А что мне делать? Остаться здесь и умереть?
Мишка был не в восторге. Андрей, которому Юля позвонила, собрав чемодан, тоже не обрадовался.
– Я не вернусь на работу.
– Не возвращайся на работу, вернись ко мне, – не слишком настойчиво говорил Андрей.
– Ты никогда не просил меня быть с тобой. Выброси мои вещи, если в комнате что-то осталось.
И Юля просто уехала в Барнаул и просто села в самолет.
Одна пересадка в Москве – и аэропорт «Пулково». На выходе Юлю встретил мужик с табличкой «Юля маникюрша», представился водителем, имя не назвал, посадил в машину на заднее сиденье и повез по городу. В окно Юля любовалась празднично украшенными улицами и набережными. Примеряла, как это звучит: я живу в Петербурге, я живу в Питере. Ночное сияние бесчисленных огней Юлю взбодрило: она словно оказалась в другой жизни, в той, которой живут счастливые люди. На улицах было чисто, и очень людно, и много машин, таких пробок Юля не видела никогда, они создавали ощущение ритма – гудки автомобилей, вой сирен скорой помощи, звук тормозов, скольжения по асфальту – и скорости, все куда-то спешили, все жили, все торопились жить. Юле понравилось, что все торопятся. Она бы тоже хотела торопиться. Быть занятой. Быть нужной.
Проехали по набережной Невы мимо Университета. Юля слышала о дворцах и набережных Петербурга и попала как будто в какое-то кино или в сон. Она знала, что все это существует, но не представляла, что оно живое, элегантное, искрящееся, бликующее, на воде.
Оксанин дом на улице Бармалеева отличался от всех, потому что был современным – из стекла и бетона, натуральный небоскреб. С консьержем.
На восьмом этаже Юля в сопровождении молчаливого водителя вышла из лифта. Оказалось, Оксанина семья занимает весь этаж.
– Юля, добро пожаловать, заходите. – Оксана вышла и помогла Юле с чемоданом.
Оксана была одета по-домашнему, в голубой тренировочный костюм, без косметики, улыбалась искренне, хоть и сдержанно.
Юля не бывала в таких квартирах. То есть на Канарах они с Андреем жили в шикарном месте, но это не то, не постоянное место жительства. А тут – нормальная квартира, никаких архитектурных безумств, излишеств, все обыкновенно, но красиво, уютно, просторно, высокие потолки. В гостиной, которая модно соединялась со столовой, Юле понравился длинный-предлинный бежевый диван в форме полукруга с кучей разноцветных подушечек. А еще старинные деревянные напольные часы до потолка с золотым циферблатом и много удивительных торшеров, много света, и главное – теплые оттенки, много красного, коричневого, желтого. «Осенняя гостиная, – подумала Юля, – я бы принимала гостей в такой столовой». Юля не завидовала, у нее сил не было завидовать, в ней жизни осталась такая капля, что на зависть не хватало. Она не любила зависть, но сейчас с удовольствием позавидовала бы, чтобы почувствовать себя живой.
Оксана провела Юлю по коридору, мимо своей спальни, мимо еще двух спален, мимо комнаты с тренажерами, мимо кухни, ванной и туалета, еще одной ванной, еще одного туалета, кабинета, они пересекли небольшое помещение, сделанное под зимний сад, и оказались как бы в другой квартире, тоже уютной, но более скромной, хотя светлой и новенькой, как будто сразу после ремонта.
– Это гостевая квартира, здесь живут друзья, когда приезжают, здесь ночуют мои помощники, если надо, раньше здесь жила няня. Теперь вы будете жить. Ванная прямо напротив комнаты, здесь есть своя кухня, столовая, в общем, можно сказать, что в вашем распоряжении отдельная квартира. – Оксана развела руками и сделала паузу, чтобы Юля оценила, как ей повезло. – Но не удивляйтесь, если ее придется с кем-то разделить.
Юля стояла на пороге своей новой спальни, не решалась войти, внимательно слушала Оксану.
– Ну, я вас оставлю пока. Примите душ, переоденьтесь, поешьте, в холодильнике полно еды. Можем все обсудить завтра.
– Давайте сегодня. Я немного приведу себя в порядок, быстренько и…
– И придете в гостиную! В мою гостиную.
– Да.
– Не заблудитесь? – Оксана снова улыбнулась. – Ну и хорошо.
Пока Юля раздевалась, разбирала маленький чемоданчик, стояла под горячей водой в душе, потом вытиралась чистым мягким полотенцем, сушила волосы, она ощущала себя так, словно ее усыпили, даже убили, и теперь она в новом мире и чувствует новый мир, а сама невесомая, саму себя Юля не могла нащупать.
У Юли не было нормальной домашней одежды, поэтому она надела единственные джинсы и черную футболку и пришла в гостиную. Оксана сидела с ногами на диване и что-то просматривала в айпаде. Сразу отложила его, увидев Юлю.
– Можно, я сяду в кресло? – спросила Юля, указав на кресло рядом с диваном, у стеклянного журнального столика.
– Никогда не спрашивайте такие вещи! Чувствуйте себя как дома. Сейчас вы не на работе. Вы еще не приступили. В конце концов, вам придется научиться чувствовать себя здесь и как на работе, и как дома. – Оксана вздохнула.
Юля заметила, что хозяйка дома тоже устала.
– Я вам очень благодарна, – сказала Юля. – Эту благодарность не выразить, ни во что не облечь. Ей нет эквивалента, никакого эквивалента… Вы просто меня спасли.
– Вы мне сразу понравились. И я сразу знала, что понадоблюсь вам. И что у вас все будет не так, как у… обычных людей.
– Да. Это точно.
– Мне очень жаль вашу бабушку. И очень жаль, что у вас случилась еще какая-то беда. Я так понимаю, что сделать ничего нельзя?
– Вы уже многое делаете. Но с тем, что случилось, видимо, ничего нельзя сделать.
– А ваш молодой человек? Ну тот, хозяин отеля.
– Он мне не молодой человек. Это было сложно и не совсем серьезно.
– Я бы с удовольствием с кем-нибудь вас познакомила, – улыбнулась Оксана. – Не сейчас, потом, когда вы захотите.
– Хорошо. – Юля тоже улыбнулась.
– Ну так вот, о работе. Маникюр маникюром, я вообще хожу в салон, но мне иногда надо что-то подправить, поменять, сделать уход и вообще. То есть вам надо все посчитать, заказать все необходимое для маникюра-педикюра, чтобы я в любую минуту могла это сделать. Это первое, но это будет далеко не основная ваша функция, как я уже сказала. У меня есть домработница, прекрасная, поэтому что-то помыть и, грубо говоря, подмести – я могу вас попросить, но это тоже не ваша обязанность. В основном мне нужна помощь как бы… ассистента, что ли. Понимаете, я не успеваю все делать. Мне нужен такой человек, которому я могу дать с утра список самых разных дел. Сходить в химчистку, закупить в магазине ту еду, которая мне нужна, отправить по почте посылку, письма, отправить документы DHL, заправить за мной постель, распечатать что-то, разложить что-то, подхватить тогда, когда нужна помощь. Было бы идеально, если бы вы могли отвечать за меня на некоторые письма. Ну не знаю, реально ли это.
– Я пишу с ошибками. – Юля покраснела.
– Компьютер ошибки исправляет, к тому же вы могли бы поработать над этим, слова ведь можно проверять, над орфографией можно работать. Может, сначала я давала бы вам какие-то очень простые письма, где не так страшно сделать ошибку. Это бы меня очень выручило. У меня такой огромный наплыв почты, я совершенно не успеваю отвечать, секретарь есть в офисе, но мне и на личную почту сыплются письма как дождь…
– Ну, если что-то простое, я, в общем, за. Когда бы я еще стала работать над орфографией!
– Отлично, отлично. Глядишь, и выращу из вас первоклассного личного ассистента. И вы решите от меня уйти.
– Ну что вы.
– А что? Я же не покупаю вас, как рабыню. Юля, вы были смелее и как-то увереннее, когда мы виделись в последний раз.
Юля так тяжело вздохнула, так резко опустила глаза, что Оксана мысленно себя осадила.
– Извините меня, я понимаю, что у вас очень тяжелый период. И дорога была тяжелая. Давайте отдыхать. Завтра будет новый и уже рабочий день, договорились?
– Конечно. Спасибо еще раз огромное.
– Пока не за что. Да, кстати, муж в командировке. Вернется завтра, я вас представлю.
– А дочь? Простите, я видела ее на фото в «Инстаграме».
Оксана улыбнулась так, как улыбаются гордые матери:
– Учится в Нью-Йорке.
Спала Юля как убитая. Никто ее не будил, и когда она открыла глаза и посмотрела на телефон, было уже 11:18. Юля вскочила с постели. Она переживала, что опоздала на свой первый рабочий день. Хотя Оксана не сказала ей, когда надо прийти на работу. Да и приходить-то ведь никуда не надо. Она ведь и так на работе. По пути в душ на минуту Юля вдруг остановилась, испугалась, не поняла, что она здесь делает, не поняла, зачем она здесь, подумала, что не сможет здесь остаться – в чужом доме, с чужими людьми, в чужом городе. Но это был самый лучший из существующих вариантов, фактически единственный нормальный вариант, большая удача, счастливый случай, шанс на хорошую жизнь. Потому что нельзя всю жизнь потратить на муки, нельзя умереть. И Юля отправилась в душ.