На кухне Оксана в спортивной форме варила кофе.
– Я еще не опоздала? – спросила Юля.
– Доброе утро! Я решила, что сегодня вам надо выспаться. Вы позавтракали?
– Нет, – смущенно сказала Юля, – я не успела, в смысле – я думала, я опаздываю.
– Садитесь, я как раз варю кофе. Вот клубника, малина, черника, ежевика, обезжиренный творог, соевое молоко, джем без сахара на виноградном соке. – Оксана доставала из большого холодильника все для завтрака. – Я сразу все комментирую, потому что вам придется все это закупать. Круассаны хотите?
– Нет, спасибо.
– Правильно. И давайте на ты? Будет проще.
– Я попробую. – Юля улыбнулась.
– Ну и славно.
Юля села на высокий барный стул, обеденная зона осталась у нее за спиной, Оксана налила кофе в большие белые фарфоровые кружки.
Юля огляделась, впечатлилась тем, как на кухне просторно, светло и как шикарный интерьер совмещается с внушительной функциональностью: повсюду удачно вписанные ящички, тумбочки, удобные полки со специальными разделениями. Сочетание цветов: кирпичный, асфальтовый и бирюзовый.
– Ой, вилки-ложки забыла. Смотрите, посуда в этом шкафчике. – Оксана выдвинула бирюзовый эмалированный ящик, потом открыла дверцу шкафчика такого же цвета и достала вилку, ложку, тарелку.
– А вы… то есть ты не будешь завтракать?
– Я уже давно позавтракала, позанималась йогой, посмотрела новости, пролистала ленту в «Фейсбуке»… – Оксана села на стул. – Лента просто взбесилась, никто адекватно не реагирует на критику. Один дизайнер раскритиковал обложку журнала, который я спонсирую. Так художник, автор обложки, побежал к дизайнеру и обвинил его в антисемитизме и еще там в чем-то! Какой бред! Да и обложка нормальная, зачем писать гадости? Но если уж про тебя написали гадость, зачем обвинять в расизме? Все психи! – Оксана махнула рукой.
– А вы… то есть ты… всегда пишешь только хорошее?
– Нет, конечно. Но в целом я лучше промолчу, если вопрос не принципиальный. А если мне что-то нравится, то тем более – похвалю. По-моему, соцсети должны приносить положительные эмоции! Я вообще всех, кто пишет что-то неприятное, сразу баню. Я удаляю из жизни все неприятное.
– Я думаю, это правильно, – сказала Юля и положила в рот большую ежевичину.
– Я тоже. Кстати, я видела в новостях – у вас там ведь на Алтае группа молодых парней все громит в знак протеста. Бедные мальчики, они не понимают, что бессмысленно тратят время. Юность, революционные настроения. Бывает. Но насилие – это ужасно.
Юля поперхнулась. Сделала глоток кофе.
– Мозгов нет, заняться нечем – вот и пошли все взрывать и громить. Пустили свою жизнь под откос ради ерунды, – продолжала Оксана. – Не ценят жизнь.
Юлю затошнило. Она откинулась на стуле.
– Может, они считают эту ерунду своим призванием. Может, они на самом деле думают, что их поступки что-то изменят.
– Они-то, может, и думают. Но мы-то с тобой знаем, что они просто безумцы.
Оксана поставила свою чашку в посудомоечную машину.
– Ладно, хватит о грустном. Сейчас мы с тобой разберемся с предновогодними делами. Я составила список. Подожди минутку, принесу из кабинета.
Оксана убежала за списком и вскоре примчалась с тремя исписанными листами формата А4. Юля испуганно подняла брови.
– Не пугайся, это дела не на сегодня, а до 31 декабря.
Женщины сели на диван, и Оксана стала объяснять. В списке значились покупки – еда, канцелярские товары, новогодние свечи, разные украшения для стола, специальные шарики на елку, подарки – книги, косметика, украшения, тапочки; многие вещи надо было отправить по указанным адресам скорой почтой DHL; еще необходимо было украсить купленную елку, разослать нескольким людям вежливые письма с отказом прийти на новогоднюю вечеринку, разослать несколько формальных поздравлений с праздниками, отправить цветы двум подругам Оксаны на день рождения, забрать на почте экземпляры каких-то книг, получить письма на обычной почте, упаковать подарки, сделать Оксане маникюр и педикюр, помыть полы во всей квартире, встретиться с двумя людьми и передать им подписанные бумаги в пакете.
– Транспортные расходы на мне, адреса смотри в интернете, письма отправлять – с ноутбука, я тебе выдам, еще тебе надо купить новый телефон, потому что с этим монстром жить невозможно, по такому телефону даже «Убер» нормально не заказать. Ну и тебе надо еще привести себя в порядок перед Новым годом, у нас будет маленькая вечеринка, – я думаю, ты останешься? У тебя ведь нет других планов пока?
– Нет, конечно. С удовольствием останусь. Спасибо.
– После праздников надо будет открыть тебе счет. Пока что я выдам аванс наличными. Ну и вообще тебе после праздников надо будет разобраться с документами, надо оформить медицинский полис. Пока бери деньги на проезд по рабочим делам из аванса, потом составишь мне отчет по перемещениям – «Убер» присылает на мейл квитанции. Я тебе отдам деньги. Кстати, а мейл у тебя есть? Если нет, надо завести. «Убер», наверное, может присылать эсэмэс, но для многого другого мейл понадобится. С чего начинать – решай сама. Маникюр-педикюр можно в последнюю очередь, чтобы к празднику как раз был свеженький. Кстати, насчет телефона – у меня сохранился мой старый айфон, надо его зарядить и сходить в магазин напротив, попросить вставить тебе сим-карту. Я думаю, вот с этого надо начать. Мой телефон у тебя есть. Я по делам. Будут вопросы – звони. Ключи от дома на подзеркальнике в прихожей. Деньги на покупки – пока тоже наличные.
Оксана вручила Юле старый айфон, зарядку и вскоре ушла.
Юле вдруг стало тревожно. Даже руки онемели. Она совсем не знала людей, к которым приехала жить. Она задумалась о том, можно ли вообще кого-то узнать. С бабой Раей она жила всю жизнь, но после побега Артемки все изменилось. Артемку она растила, любила, опекала, а он пошел своей дорогой, на которую Юля смотрела с трепетом и страхом – издалека. Андрея Юля пыталась узнать – он закрылся. И она закрылась. Юля вдруг поняла, что ее саму никто по-настоящему не знает. Мир незнакомцев, в котором ты сам главный незнакомец, развернул свои карты и предложил Юле выбрать ее собственный маршрут. Стоп. Она заставила себя перестать думать. Ей надо было делать дела.
Когда телефон зарядился, Юля пошла в магазин и попросила сделать ей новый номер и вставить сим-карту. Установить приложение «Убера» оказалось довольно легко, и первым делом Юля отправилась за покупками. Оксана велела поехать в «Стокманн» на Восстания. Магазин Юля нашла быстро, спросила у прохожего, ей подсказали, где вход. На улице как раз пошел снег, и Юля поспешила укрыться, хотя до этого планировала прогуляться по Невскому. Она даже обрадовалась, что пошел снег, потому что и Невский, и весь Питер внезапно в Юлиных глазах потеряли свой шарм, стали неинтересными, непривлекательными и ненужными. Юля чувствовала себя тотально одинокой, ей хотелось домой. Но у нее больше не было дома, и мысль о том, что возвращаться некуда и не к кому, просто убивала.
Юля спустилась на минусовой этаж, принялась выбирать продукты, внимательно сверять их со списком, и каждое яблоко, каждое идеальное глянцевое яблоко без вмятин и черных точек казалось ей гигантской несправедливостью. Золотой миндаль – маленький пакетик за шестьсот рублей, помидоры на ветках, дорогущая сушеная клюква, крошечные коробочки малины – десять малининок за триста рублей, десять клубничинок – за пятьсот, а двадцать – за семьсот, манго – сто рублей штука. Несправедливость. Жесть. Никто не может себе этого позволить. И нигде этого нет. Юля складывала в каталку красивые дорогие продукты и морщилась от отвращения к богатым людям, к богатым магазинам. Ест ли ее сын вообще хоть что-то? На кассе девушка упаковывала каждую коробочку с ягодами, рыбой или сыром в отдельный пакетик, аккуратно завязывала узелком. Пакеты сама открывала, чтобы Юле удобнее было складывать покупки. В конце сказала: «Спасибо. Хорошего дня». Юля не нашлась, что ответить. В М. никто никогда никому не желал хорошего дня, потому что это звучало как издевательство. Все дни были по-своему плохими, и каждый знал, что ничего хорошего его не ждет.
Юля провела в магазине не меньше двух с половиной часов, из которых каждая минута давалась с трудом. Окончательно обезумев после покупки туалетной бумаги за двести рублей и зубной пасты за пятьсот, Юля с четырьмя пакетами поднялась наверх и поняла, что за другими вещами придется ехать завтра – оставить-то пакеты негде. Она долго ждала машину, потом долго не могла ее найти, не могла засунуть пакеты на заднее сиденье, наконец укомплектовала все, включая себя саму, и поехала в квартиру.
Большой заснеженный город мелькал в окне. Позади оставались высокие дома, рельефные, с колоннами, с эркерами, с длинными темными окнами, в которых, кажется, никого не было. Под небом и на гигантских фонарях сияли белые и голубые украшения, весь Нев- ский одели в переливающиеся кокошники, многие здания сплошь мерцали крошечными золотыми лампочками, на дверях, на фасадах – везде висели новогодние венки с большими красными бантами. У дверей стояли большие и маленькие елки, и на них горели серебряные звезды. Дворцовая площадь – раньше Юля видела на ее на фотографиях – поражала своим величием, размахом, разгулом: посреди площади устроили каток, звучала музыка, все блестело, светилось, кружилось. Снег падал в такт музыке.
Юля попросила таксиста остановиться на площади и пять минут ее подождать. Она вспомнила, как в детстве с бабушкой каталась на коньках на озере. Тогда за счастье не приходилось бороться. Стоило просто проехать по льду, скатиться с горки на санках, потом снова подняться и снова скатиться, раскраснеться, вспотеть, а в конце прогулки вдруг сильно проголодаться и сладостно ждать пирожков с морковкой, с капустой, с картошкой, пирога с клюквой и шоколадного торта с кремом из сметаны и сгущенки. А какие баба Рая готовила ватрушки! Иногда Юля съедала по десять штук. И ведь живот не болел. Наоборот, пищеварение было идеальное. Идеальное детское здоровье и свежий воздух, сказки и песни на ночь, крепкий сон, светлая голова по утрам – Юля росла абсолютно счастливым ребенком.