В это время я могу общаться по Skype со спонсорами, которых держу в курсе дела. При возникновении трудностей спонсоры всегда поддерживают меня общими усилиями. Доктор Ролланд-Ивс Маувернау и его сын Тьерри Дебиофарм утешают меня, а в моменты искренности доктор Маувернау добавляет: «Сейчас мы нужны тебе, и мы с тобой».
По телефону монсеньор Делавире говорит мне: «Сара, это жизнь. Не сдавайся». Через шесть недель после приезда в Японию я уезжаю с единственной мыслью в голове: продолжить путь.
Пустыня Гоби: вторая попытка
Подготовка
Я снова в Монголии, и мне не терпится опять отправиться в путь после вынужденного перерыва на лечение зубного абсцесса в Японии.
На огромном открытом рынке, который расположен на дороге, ведущей из города, мы можем получить в руки (очень холодные, температура –32 °C!) большой алюминиевый чайник (чтобы топить в нем лед), коробку с петардами (чтобы отпугивать волков, которые зимой становятся смелее) и другие вещи. На рынке продается мясо, которое лежит на грязных прилавках. По краям и по центру выложены внутренние органы, развешены кишки.
Несколько покупателей пренебрежительно смотрят на куски и пытаются торговаться. Когда я выхожу из мясного отдела, то замечаю женщину, которая приподнимает крышку большого котла, стоящего прямо на полу. Потенциальный покупатель заглядывает внутрь, чтобы оценить товар. Любопытство заставило меня подойти, и я с ужасом увидела отрезанную голову собаки породы хаски. Казалось, что она смотрит прямо мне в глаза!
Тем временем коллега машет рукой: он нашел овчину.
«Какая тебе нравится? Будь внимательна, они разного качества!»
Я не могу сконцентрироваться, потому что до сих пор думаю о голове бедной собаки. Выбираю две овчины наугад. Я все еще в шоковом состоянии. Мне холодно, везде воняет мясом и висят кишки, а мысли о собаке совсем расстроили меня. Я не разговариваю, пока мы не садимся в машину. Мы уезжаем, даже не знаю куда.
Машина останавливается. Бат, его коллега и я приехали на окраину Улан-Батора, где стоят старые серые здания.
Мы спускаемся по лестнице, и здание поглощает нас. Бат идет впереди, он открывает старую скрипящую металлическую дверь. Внутри находятся люди, которые заняты шитьем, складыванием и склеиванием. Здесь производят красивые традиционные пояса. Рабочие, не поднимая глаз, продолжают заниматься своим делом. Точными жестами я объясняю им, что хочу, чтобы мне сшили гамаши из двух кусков овчины, которые будут полностью закрывать обувь, доходя до коленей. Я рисую простой набросок, один из рабочих долго рассматривает его, затем кивает. Мы выходим из этой непроветриваемой комнаты с запахом клея, который кого угодно способен довести до обморока.
Еще в Японии я заказала все необходимое снаряжение для экстремального холода. Палатка приехала через через несколько недель с таможенной наценкой в 1200 долларов. Это официальный монгольский налог, который больше известен здесь как коррупция.
Через два дня после визита в подвал я получаю свои гамаши. Они легко укладываются в рюкзак, и их можно надеть даже в перчатках.
У меня есть все необходимое. Поэтому на следующий день я решаю отправиться к тому месту в пустыне Гоби, где GPS отметил точку моей эвакуации.
Монгольский водитель довозит меня на своем внедорожнике до туристического лагеря, который находится всего в нескольких километрах от места моей эвакуации с зубным абсцессом. В лагере осталась только одна семья и двадцать пустых юрт. Владельцы встречают меня удивленными взглядами. После непродолжительного разговора они открывают юрту лично для меня. Они не понимают, что я делаю тут зимой и одна.
Захожу в холодную юрту и зажигаю огонь, которому понадобится несколько часов, чтобы прогреть помещение. Заканчивается день. Я замираю от восхищения: на белом снегу, покрывшем все вокруг, разливаются нежно-розовые и небесно-голубые оттенки. Сейчас середина зимы и на улице –30 °C. Я тщательно перекладываю вещи, чтобы убедиться в том, что ничего не забыла. Вешаю свой черно-красный зимний костюм North Face, наполняю термос кипятком и так далее.
На рассвете снег снова окрасился в розово-голубые цвета. Какая красота и умиротворение! Я уже успела влюбиться в Гоби летом, но теперь больше люблю пустыню зимой. Стою, зачарованная этим волшебным пейзажем, не в силах вымолвить ни слова.
Утром погружаюсь в белый пейзаж, который кажется бездонным. Света так много, что исчезает ощущение контура и глубины. Я ношу защитные очки от снега, они используются при плохой погоде или для катания на лыжах и обеспечивают максимальную защищенность. На голову натянута теплая шапка, чтобы оградить меня от ветра и холода.
В первую ночь мне немного прохладно. Внутри палатки, согласно термометру, –20 °C. Палатку треплет нещадный ветер. Я так рада, что я внутри, ведь неизвестно, какая температура сейчас снаружи. Мало сплю этой ночью, потому что все время держусь за палаточные крюки изнутри из страха, что мою палатку сдует ветром. На третью ночь палатка складывается от сильного порыва ветра, но затем возвращает свою прежнюю форму. Проблема заключается в том, что земля промерзла насквозь и я не могу вбить растяжки.
Наутро после этой беспокойной ночи я понимаю, что так идти нельзя. А что, если палатка порвется?
Оцениваю риски: ночная температура может упасть до – 40–45 °C, учитывая ветер. А что, если моя палатка разлетится по швам?
В таких экстремальных условиях я просто умру от переохлаждения. Борьба за выживание предыдущей ночью оставила после себя неприятный привкус – привкус смерти.
Мой взгляд прикован к этой белой пустыне. Я должна принять решение и глубоко внутри себя понимаю, что у меня нет выбора. Мне грустно. Я должна остановиться здесь.
Я разбита, но понимаю, что это правильное решение. Беру спутниковый телефон и звоню Бату, чтобы он смог выслать за мной людей. Даю ему точные координаты по GPS. Затем снова начинаю идти, потому что очень холодно и мне надо двигаться. Я уверена, что он легко найдет меня по красному зимнему костюму North Face.
Мне пришлось готовить свое оборудование, но сама я не адаптировалась к таким низким температурам.
Позже я узнаю, что могла вооружиться длинными трехметровыми палками и большим деревянным молотком. Это помогло бы мне максимально стабилизировать палатку. Иногда снег достигает трех метров в глубину, но это легкий, неутрамбованный снег, у которого слишком малая плотность, чтобы удержать палатку на месте. Потом я прочитала, что в Канаде для этих целей используют большие и легкие шурупы, которые легко вкручиваются в мерзлую землю.
Через несколько часов медленно подъезжает внедорожник. Звуки музыки разрывают тишину белой пустыни. Водитель кивает мне и складывает мои вещи в багажник. В эту ночь я спала в тепле в городе Даландзадгаде после чашки теплого чая. Я до сих пор ношу в себе красоту зимней пустыни. Мысли пробегают в моей голове с головокружительной скоростью, взгляд устремлен в пустоту, пока моя душа получает свой опыт с молниеносной скоростью. Мне придется изменить все свои планы, ведь времена года больше не совпадают с теми, на которые я рассчитывала, ведя подготовку к экспедиции дома в Швейцарии. Все вышло из-под контроля, включая оборудование, которое я так тщательно подбирала.
После долгих раздумий я решила последовать за матушкой-природой. Вскакиваю на ноги и хватаю телефон, чтобы позвонить в Швейцарию и оповестить о дальнейшей судьбе моей экспедиции.
Требуется новое направление
Я вернусь в Гоби в другое время года. Я не приму поражения! Но сейчас мне нужно сотрудничать с природой, а не бороться с ней. Для этого надо следовать за временами года.
Лечение зуба расстроило все мои планы. Поэтому я не отправлюсь на юг Китая, а пройду через Китай на север, чтобы добраться до места, где меня подберет автомобиль.
Ночью я долго общаюсь по телефону со Швейцарией. Начальник экспедиции должен скоординировать мой приезд в Китай со всем необходимым оборудованием, отправить мне визу, документы и так далее. Для этого нужно проинформировать спонсоров и сделать публичное заявление. Я делаю его в форме новости, которую пишу в течение ночи. На рассвете текст с видео и фото уже отправлен на почту Грегори. Он отформатирует и разошлет его как можно скорее. Именно он объяснит ситуацию каждому из спонсоров. Я позвонила своей семье, родные успокоились, все хорошо… и я поговорила с моим любимым Диджоем. Я так сильно по нему скучаю.
Китай
Куньмин – Юньнань, январь 2011 года
Я только что прибыла в Куньмин – город с тремя миллионами перевозбужденных жителей.
Все мои органы чувств перегружены шумом улиц, запахами человеческой деятельности и транспортных средств, старыми дамами за прилавками с красно-золотыми эмблемами. Стройные азиатские силуэты двигаются хаотично и безлико, составляя резкий контраст монгольской невозмутимости и спокойствию.
На пыльной дороге на севере Монголии я встретила Матиаса и Веронику. На их лицах – приятные улыбки и смеющийся взгляд. Мы удивлены тем, что встретились в этой части планеты. Они выехали из Германии и пересекли Восточную Европу, прежде чем оказаться в Азии. Всю дорогу они проехали на велосипедах. Удивительно! Какое непростое путешествие. Мне хватило одного взгляда на их поклажу, чтобы понять, сколько усилий им пришлось потратить. Мы выпили по чашке чая, сидя на обочине дороги, поболтали, а спустя два часа каждый продолжил свой путь, пообещав поддерживать связь по электронной почте.
Приехав в Куньмин, я отправила им письмо и спросила, все ли у них хорошо. Рассказала о том, как прошли последние полгода моего путешествия. Через час получила от них ответ: они написали, что находятся в Куньмине, где восстанавливают силы после долгого и трудного переезда по Китаю. Само собой, им очень хотелось повидаться со мной где-нибудь в городе.