ановят, что это мы причастны к взлому сейфа на площади Ногина. Для этого им будет достаточно проверить серийные номера автоматов, которые мы оставили у них в хранилище.» «А наши пистолеты?» спросил Сергей. Он смахнул пот с лица. Был его черед нести неудобный чемодан. «Номера наших пистолетов вероятно поставят чекистов в затруднение,» голос Глебова терял свою обычную твердость. Была ли этому причиной возобновившияся боль или что-то другое? «Мы получили их из РОВС. Откуда это оружие мне неизвестно. Скорее всего оно было потеряно военнослужащими Cоветской армии в Восточной Европе. Сопоставив эти два факта следователи МГБ сделают вывод, что имеют дело с иностранной разведкой, хотя это не так. Национальная Россия борется с Совдепией — вот в чем дело. Мы говорим на том же языке, проживаем на той же территории, но цели у нас разные. У них — мировая революция, хотя бы ценою гибели страны; у нас — спасение России, возрождение ее величия и процветание населения.» Так oбмениваясь мыслями и перекидываясь словами, они достигли опушки леса, где остановились и попрощались. Глебов и Ниязов пошли порознь, делая вид, что незнакомы, Маша и Сергей должны были ехать на следующем автобусе. Скрытые еловыми лапами, они наблюдали как их вождь вразвалку перешел пустынную магистраль и занял место на остановке. Там уже давно томилась пожилая женщина в цветастом сарафане, крепко держащая за ручку свою черную клеенчатую сумку. Остановка представляла собой металлическую трубу с прикрепленной к ее верху жестяной табличкой, указывающей название маршрута и номера автобусов, останавливающихся здесь. Не было ни навеса, ни скамейки, ни твердого покрытия, правда, как знак прогресса, стояла прикованная цепью и наполненная до краев, мусорная урна. Вскоре появился и Ниязов; плохо сшитая одежда не могла скрыть его широких плеч и сильных рук. Не сгибаясь, как перышко, нес он тяжелый чемодан. Ниязов пересек шоссе в пятидесяти метрах в стороне от отправной точки своего товарища; заняв место позади женщины, он поставил неудобную ношу на землю и закурил, повернувшись спиной к Глебову. Глаза всех были устремлены в голубую даль — оттуда время от времени из толщи колеблющегося нагретого воздуха появлялись расплывчатые силуэты, но каждый раз их надежды были напрасны — силуэт, приблизившись, оказывался самосвалом или автобусом с другим номером. Однако упорство было вознаграждено. Прошло двадцать минут и вожделенное транспортное средство, пыльное и облезлое; фырча, пыхтя и подрагивая, затормозило перед ожидающей публикой. Быстро забрав пассажиров, оно укатило в сторону города. Остановка опустела, только ветерок шевелил обрывки бумаг на том месте, где только что стояли их друзья. Сергея нахмурился, а у Маши невольно выступили слезы. «Не горюй, мы с ними скоро встретимся,» обнадежил ее Сергей и проверил свои часы. «Начнем переход шоссе минут через двадцать. Ты переходи здесь, а я последую маршруту Ниязова.» Путешественники прилегли на траву и, утомленные, закрыли глаза. Сергей тут же провалился в глубокий сон, из которого его вырвала Маша. «Пора, Сереженька,» повторяла она, толкая его в плечо. Нужный автобус прибыл через четверть часа и, когда Маша и Сергей появились на остановке, она была заполнена студентами из профтехучилища, в основном девушками, трое неуклюжих юношей дополняли их компанию. Подросткам не исполнилось еще и восемнадцати, все они были маленькие и худенькие дети советских невзгод; но скромные синие гимнастерки с брюками и коричневые платьица ладно сидели на их узких плечах и бедрах. Жизнь наверняка казалась им свободной и прекрасной; должно быть они верили, что впереди их ждет бесконечное счастье социализма. Молодежь восхищенно галдела, обсуждая появившийся в прокате кинофильм «Незабываемый 1919 год». «Здорово тов. Сталин раскрывает контрреволюционный заговор!» ахали студенты. Их восторги не утихали и в переполненном автобусе. «Без него наша советская республика просто бы пропала! Какое счастье, что Сталин всегда нас спасает!» Битый час Сергей и Маша были cтиснуты на задней площадке в толпе восхищенных поклонников советского кино; рассерженная билетерша с трудом получила с них плату за проезд. Кравцовы вышли на Авиамоторной улице. Далее пересаживаясь с троллейбуса на трамвай, с автобуса на метро, кое-где продвигаясь пешком, супруги добрались до Шереметьевской улицы и следуя порознь, Сергей на пятьдесят шагов позади Маши, добрели до указанного адреса. Дом Љ 32 в 3-ем проезде Марьиной Рощи представлял собой кособокую избу, почти ушедшую от старости в землю. От бесчисленных дождей и снегов толстые бревна ее почернели, замшелая крыша позеленела и местами просела, затейливые наличники обветшали и осыпались, но из кирпичной трубы бодро валил сизый дымок, а в подслеповатом окне при приближении Маши шелохнулась занавеска. Дверь отворилась сразу, как только она поднялась на крыльцо. Шагнув внутрь, она попала в объятия друзей. «Где ваш муж?» был к ней первый вопрос. «Он должен быть рядом. А вот и он,» расцвела Маша, взглянув в окно. Горшки с геранью на подоконнике не могли скрыть Сергея, неторопливо подходившего к ограде. Его пошли встречать в сени. Маша не могла нарадоваться и не хотела отпускать любимого от своих ласк. После его прихода хозяйка Прасковья Евдокимовна, добродушная толстушка лет 60-ти, наглухо заперла входную дверь. «Все в сборе. Мы никого больше не ждем,» сообщил ей Глебов. «Не изволите чайком побаловаться?» предложила бабушка. «Я вмиг самовар настрою.» От такого предложения, да и после пережитых приключений, грех было отказаться. Маша помогала хозяюшке собирать на стол, Ниязов колол щепки для растопки, но Сергей, присев на лавочку, вполголоса делился с Глебовым своими соображениями. У наших героев появилось обманчивое чувство безопасности, хотя они понимали, что по городу сейчас бушует облава. Так спокойно прошел вечер; ближе к полночи, погасив лампы и помолившись на сон грядущий, обитатели дома Љ 32 легли спать, каждый по своим углам.
Глава 13
В ту ночь паника охватила органы. В окнах не гасли огни, как пистолетные выстрелы хлопали двери, с выпученными глазами по коридорам бегали генералы, младший оперативный состав строился на плацу для погони за потенциальным противником, пронзительно трещали телефоны и вертушки, и из ворот в неизвестном направлении, выезжали крытые брезентом грузовики, набитые солдатами-автоматчиками. В своем кабинете на третьем этаже старший следователь Шрага рвал и метал. От волнений и огорчений он не ел, не пил и не спал целые сутки. Час назад его посетил лично Берия и устроил разнос, пригрозив муками адскими, включая арест и заключение под стражу всех членов его семьи включая родственников до третьего колена. «Где они?!» брызгая слюной, кричал вельможа. «Они прячутся в Москве! Им некуда больше деться! Схватить! Растоптать! Вздернуть на дыбу!» «Найдем, тов. министр,» уверял начальство Шрага, хотя сам не верил своим слова. «Смотри у меня!» напоследок крикнул Берия и шарахнул дверью так, что посыпалась штукатурка с потолка. После его ухода Шрага совсем скособочился и горестно почесал в затылке. Поиски опять зашли в тупик. Правда одного бандита якобы чуть не поймал Почивайлов. Вторые сутки находясь в психушке, он вспоминал диверсанта с мешком на спине, но никто ему не верил. Чтобы утихомирить больного и остановить сумасшедший бред о Совдепии поработившей Россию, психиатры вкалывали ему лошадиные дозы транквилизаторов, но пациент не успокаивался. «А ведь был такой исполнительный, интеллигентный офицер,» припоминали его сослуживцы. «Подавал блестящие профессиональные надежды.» Разговор этот имел место в муровской столовке на нижнем этаже. «Ничего, оклемается и вернется в строй,» приструнил болтунов Шрага. «Прекратить вредные разговорчики.» Подчиненные затихли и вернулись к текущим занятиям. Шрага поднялся к себе на этаж, позвонил домой, и голодный, раздраженный и сломленный усталостью, заснул на диване. К 10 часам утра пришла хорошая новость. В Измайловском лесопарке был обнаружен принадлежащий МГБ фургон Мясо. Автомашина была в полной исправности и в кабине находился связанный по рукам и ногам солдат-срочник по фамилии Селедкин. К сожалению, товарищи из МГБ повели себя не по-комсомольски; не позволили Шраге даже побывать на месте проиcшествия, они все хотели расследовать сами. «Это наше дело,» заявил ему по телефону майор госбезопасности Никодимов. «Мы передадим вашему начальству то, что считаем нужным.» «Я буду жаловаться тов. Берии,» не сдавался Шрага. «Жалуйтесь кому угодно. У нас тоже есть свое начальство.» Тем же утром, не откладывая в долгий ящик, Никодимов со своей свитой и Левченко со своими механиками прибыли на известную нам поляну, благо погода была хорошая и в свободную минутку не возбранялось полежать на травке и даже немного позагорать. Левченко и его ребята проверили транспортное средство на предмет его дальнейшего использования, а Никодимов с его помощниками обшарили все вокруг. Селедкина допрашивали и били по щекам, особенно после того как ему показали 500 рублей, найденных молодцами Никодимова под корой дуба. «Там была тысяча,» уверял Селедкин. «Там было полтысячи,» твердил следователь, отвешивая шоферу одну плюху за другой. «Соглашайся, контра, не то за Можай загоним.» Селедкин скрепя сердце подписал. Никодимов, деятельный и энергичный, не расстроился, узнав, что собаки не взяли след. Предположив, что преступники уехали на автобусе, он снабдил своих агентов описаниями и карандашными портретами разыскиваемых, которые были показаны всем водителям и билетершам, работающим на этом маршруте. Одна из билетерш вспомнила рослую, атлетическую молодую женщину, вошедшую вчера в ее автобус на остановке Измайловский парк и вышедшую на Авиамоторной улице. «Во что она была одета? Кто ее сопровождал?» давили следователи, но бедная женщина от страха только заикалась. Не добившись никакого толку, ее оставили в покое. «Что дальше? Где ее теперь искать?» спросил Никодимов Шрагу, который опять был допущен к работе. Берия, пользуясь колоссальным влиянием на Сталина был непревзойденным мастером политической интриги; в те дни никто не мог тягаться с его высоким статусом члена Политбюро и Президиума ЦК КПСС; он переиграл неопытного новичка Игнатьева. «МУР даст вам сотни агентов,» затянувшись сигаретой, отвечал Шрага. Ему было хорошо и удобно в большом кожаном кресле в кабинете Никодимова. В левой руке его была чашка с вкусным бразильским кофе и они обсуждали совместный план. «Мы исполним тот же трюк, как и на шоссе Энтузиастов. Мои агенты будут опрашивать всех и вся; до полного отупения, пока не станут валиться с ног. Мы пригвоздим бандитов к позорному столбу!» Шрага сжал свой кулак. «Начинаем немедленно,» согласился Никодимов и поднял телефонную трубку.