– Заткнись, Дылда… – нехорошо сказал Кори, единственный темнокожий на всю группу. Когда подбирали команду – хотели оставить его, в России темнокожий выделяется сразу, но решили не разбивать слаженную группу.
– Что ты сказал?!
– Так, заткнулись! Хватит!
– Сэр…
– Засунь свой язык в…
– Понял, сэр… – Марк пристыженно сел на кровать с револьвером в руке.
– Так, что у нас осталось?! Докладывать по очереди!
Быстро прозвучали доклады. У них на группу в шестнадцать человек было одиннадцать пистолетов и револьверов, калибра от двадцать второго до сорок пятого – многие морские котики носили «на всякий случай» не один пистолет, а два или даже три. Восемнадцать единиц самого разного холодного оружия. Две гранаты – обе у ветеранов Афганистана. Те, кто побывал в Афганистане, часто носили с собой гранаты, не собираясь сдаваться в плен.
Марио, еще один из котиков, подкрался к двери, приложил ухо. Остальные напряженно наблюдали за ним. Послушав, он покачал головой. Охраны нет.
– Мы можем прорваться к оружейке.
– А ты знаешь, где она, умник? – Джек, корабельный старшина, участник боевых действий в Афганистане, обеспечивал экстренную эвакуацию американского посольства.
– Спросим. Заодно раздобудем оружие. – Марк с многозначительной ухмылкой крутил в руках боевой нож.
– А ты уверен, что тебе не придется отвечать за убийство?
– Эй, парни. А интересно – люди этого козла знают, что он затеял? Среди них наверняка есть американцы – на чьей стороне они будут? – Пол, недоучившийся из-за кризиса студент Гарварда, бывший морской пехотинец. Ливан и Казахстан. Отличный снайпер.
– Когда такая каша варится – не думаешь. Просто стреляешь в тех ублюдков, которые стреляют в тебя и которые не такие, как ты. – Гэри, сын фермера из Оклахомы, до курсов боявшийся воды до безумия. Ливан, Ливия, Сомали, Казахстан. Один из самых опытных, повидавший войну и понявший, что тут к чему.
– Есть еще вариант, сэр. Пойти на его условия, сесть в самолет, затем перехватить контроль над ним, посадить… – Маноло, один из немногих мексиканцев в специальных силах флота. Тоже Казахстан и Ливан.
– Эй, а ты уверен, что самолет будет? Может, наш путь до первой подходящей ямы? – снова Марк. Не такой уж и плохой парень, просто взбалмошный.
– Зачем ему это? – рассудительно сказал Кори. – В конце концов, он не более чем наемник. Его люди работают за деньги, даже если у него на уме что-то иное. Им, нахрен, не надо связываться с массовым убийством, тем более американских граждан.
– Эй, ты забыл, что творилось в Афганистане? Может, он просто с катушек слетел, и ему все по барабану.
– Так, хватит, – подвел итог командир, – решение…
– Извините, сэр, – сказал Кори.
– Что ты хотел?
– Я хотел спросить, сэр. Тот парень, который забрал наше оружие, – он сказал про то, что хаджи подняли мятеж. В чем наше задание, сэр?
Командир почувствовал неладное. Как это и бывает, задание полностью знал только он, остальные – только пути отхода.
– Тебе какая разница?
– Большая, сэр. Если хаджи подняли мятеж, наверное, это и было наше задание, верно? В таком случае, почему бы нам не присоединиться к операции по вывозу гражданских? Им не помешает несколько умеющих стрелять парней. В таких ситуациях никакая помощь не бывает лишней. А с остальным разберемся потом.
– Этот псих…
– Заткнись, Дыдла, не то сам заткну. – Пэт, корабельный старшина, пулеметчик. К ним переводом от котиков Восточного побережья. Действовал под прикрытием в Северной Корее, где ежеминутно рисковал быть растерзанным местными.
И, по словам Пэта, командир вдруг понял, что все ждут ответа. Потеряно доверие – самое страшное, что только может быть на задании.
– Наше задание… – медленно, с расстановкой сказал он. – Взять под охрану объекты ключевой инфраструктуры, подготовить высадку пехотных частей с Аляски. Но это задание отменено час назад. Новое задание – обеспечить экстренную эвакуацию американских граждан. И проследить за тем, чтобы придурок с пулеметом тихо сдал командование. От которого его отстранили. Еще вопросы.
– Чушь собачья! – выругался Джек.
– Это приказ, который мы обязаны выполнять.
– А хаджи, сэр? – переспросил Кори. – Они, случайно, взбунтовались аккурат к нашему приезду или нет, сэр?
– Пойди и спроси их, если тебе так интересно, – ответил командир группы, глядя непокорному подчиненному прямо в глаза.
И снова допустил ошибку.
– Черт, так почему бы не пойти и не сделать это. – Молчун, которого никто не звал по имени – просто Молчун. Сын охотника на оленей из Уичито, следопыт, разведчик. Профессиональный снайпер и диверсант. В отряде его мало чему пришлось учить, он и так отлично знал, что к чему.
И все снова посмотрели на командира. Так, что он понял – плохо дело. Задание, скорее всего, провалено, не успев начаться.
– Что вы хотите от меня услышать, парни? – спросил он. – Что гребаное ЦРУ устроило восстание местных племен, чтобы американцы могли высадиться здесь и прибрать к рукам русские нефть и газ, так что ли? А потом обосралось?
– А это так, сэр? – спросил Молчун. Сам факт того, что он задал два вопроса подряд, говорил о многом – обычно ему было на все плевать.
– А даже если и так? Кто-то откажется выполнять приказ, а?
Молчание.
– Я, сэр, – конечно же, Кори. Чертов сукин сын, вечно ему все не так.
Командир молчал.
– И я, сэр, – как будто прямо здесь, в помещении, между кроватями разорвалась молния. Это был Молчун.
– И я, сэр, – сказал Гэри.
– И я, сэр, – сказал Бо, здоровяк-пулеметчик с Аляски. Он был в стоп-группе, держал дорогу в аэропорт, когда озверевшие банды «Талибана» и примкнувшие к ним афганские силы безопасности пытались прорваться к американским самолетам, на которых уходили последние из тех, кто обеспечивал эвакуацию посольства. Вот это было дело… с последнего из катившихся по взлетке С130 с открытой аппарели стреляли из пулеметов, не давая прорваться на полосу идущим по пятам морских котиков боевикам…
– И я тоже, сэр… – сказал еще кто-то.
– Так, стоп. Достаточно. – Командир поднял руки. – Вы хоть понимаете, что вы творите, парни? Это вооруженный мятеж!
– Невооруженный, – сказал Кори, – у нас отняли оружие. И нам надо решать, как быть дальше, прямо сейчас.
– И ты решил устроить мятеж, мать твою?!
– Нет, сэр. Разрешите?
– Ну, давай, вываливай, что там у тебя?
– Сэр, я учился в муниципальной школе, скверной. Там ни хрена не учили, только смотрели, чтобы мы сидели в классе и были чем-то заняты. Но там был один хороший учитель. Он говорил нам – прежде чем что-то сделать, сперва подумай. Подумай как следует.
– И ты хорошо подумал? На самом деле?
– Да, сэр. Я не дурак и вижу, что происходит вокруг. Наше правительство сошло с ума. В одних местах мы убиваем хаджей, а в других – их поддерживаем, защищаем, обучаем, поставляем им оружие. Как это понять, сэр?
– Тебе не надо это понимать. Ты слишком тупой для этого.
– Нет, надо, сэр, – сказал Пит, – я тоже хочу это понять. За эти гребаные приказы мы расплачиваемся собственной кровью. В моей лодке[76] двоих уже нет в живых. Еще один парень потерял ноги. Ни у одного из нас нет нормальной семьи. Что бы мы ни делали – становится все хуже и хуже. Десять лет назад хаджи сидели в своих гребаных пустынях, а теперь они здесь, где и летом можно яйца отморозить. Клянусь Богом, сэр, я не мятежник. Но я хочу знать, что, ко всем чертям, происходит. Мне кажется, что и парни тоже имеют на это право. Со всем уважением, сэр.
Командир помолчал. Потом начал говорить.
– Я не знаю всего до конца, парни. Я не из тех больших шишек в штабах. Но мне кажется, речь идет о нападении на Россию. Мы должны, используя восстание хаджей как повод, воспользоваться паникой и занять здесь позиции. Затем обеспечить высадку пехотных частей и сил быстрого реагирования. Если я помню карту, парни, Россию можно именно в этих местах легко перерезать надвое. Казахстан у нас под контролем. Если мы создаем здесь коридор, то в нашем распоряжении оказывается вся Сибирь и Восток России. Еще раз говорю – большинство это только мои предположения, ясно?
– Замечательно, твою мать… – сказал Пэт. – Только этого не хватало.
– Что тебе не нравится?
– Не нравится, сэр? О, мне много чего не нравится. Первое, что мне не нравится, – это то, что мы используем хаджей для достижения своих целей. Или вы думаете, это восстание началось просто так именно сегодня? Случайно?
– Ради бога, не будь долбаным нытиком.
– Я серьезно, сэр. Вы что же – думаете их можно контролировать? Да ни хрена! Никто не сможет контролировать этих ублюдков. Они просто хотят убивать, им плевать кого – русских, американцев, все равно. Вам напомнить, сколько они убили наших товарищей? Они делают это с нами, потому что гребаный Аллах приказывает им делать такое с неверными. А неверные мы все, без исключения. Если мы сюда влезем – нам придется решать вопрос с местными хаджами вместо русских. И мне это ни хрена не нравится.
– А в чем проблема?
– Да в том, сэр, что Россия ядерная держава. Нас учили воевать против них, но разбери меня черт, если сейчас это не последнее, что нам нужно. Это нас добьет, сэр. Хаджи, а теперь еще и русские. Нет, сэр, я мимо.
Командир с болью смотрел на самого опытного бойца группы. Фактически он был его заместителем. И сейчас он ничего не мог с ним сделать. И ни с кем не мог сделать.
Они просто устали. До смерти устали. Города и страны, самолеты и удаленные аутпосты, подрывы и обстрелы. Страна за страной, год за годом – это не прекращалось, не было никакого изменения к лучшему, ни хрена не было.
– Встаньте те, кто думает так же.
Встал один морской котик. Потом еще один. И еще. Когда на ногах оказалась примерно половина – Тодд, сержант отряда, заорал: «Вы что, совсем охренели?!» Но никто его не слушал – кто-то сидел, кто-то стоял, но в