Люди посещают наши обучающие программы, чтобы научиться мудрости. Уходят они, став и счастливее, и мудрее.
Можно дать очень простое определение тому, что такое любовь: это сочетание счастья и мудрости.
Исследуйте сами правильность этого утверждения, и вы откроете для себя силу хахаяны.
Когда я впервые давал на Западе учение, посвящённое Четырём благородным истинам, то, как вы можете догадаться, начал с Первой, гласящей о том, что жизнь является страданием. Услышав эти слова, большинство слушателей бросились к выходу. Они достаточно страдали дома и на работе. «Пожалуйста, больше никаких страданий, – говорили они. – Нам их и так хватает».
«Хм, – подумал я. – Что-то это не работает».
Тогда, как хороший маркетолог, я подумал, что лучше было начать с привлекательных качеств Благородных истин. Поэтому я переставил их местами.
Начал я с третьей, которую обычно называют «истиной окончания страданий». В чём же состоит окончание страданий? Это же счастье! Как только я заговорил о счастье, люди оживились и стали останавливаться, чтобы послушать.
Вторая благородная истина, гласящая об источнике страдания, превратилась таким образом в источник происхождения счастья. Далее я продолжил, что иногда, бесспорно, мы несчастны, – и это Первая истина. Почему же мы несчастны? Я объяснил: причина нашего несчастья кроется в том, что мы просим у жизни чего-то такого, что она не может нам дать. Я указал на путь разрешения этой дилеммы, Четвёртую благородную истину – буддийский Путь. Я утверждаю, что это была совершенно правомерная перестановка местами Четырёх благородных истин. Такая перестановка, по словам моих друзей – менеджеров по рекламе, сделала их гораздо более привлекательными для слушателей. Тот же продукт, просто в другой упаковке.
В буддизме важно никогда не привязываться к какому-то определённому пути или образу действий. Моя тяга к нарушению установленных порядков проявилась довольно рано. На стене Кавендишской лаборатории физического факультета Кембриджского университета, где я учился, кто-то намалевал граффити: «Известность великих учёных можно измерить временем, на которое они останавливают научный прогресс в своей области».
Когда мы слишком сильно увлекаемся какой-то конкретной ортодоксией, это душит наши собственные исследования. Наше творчество. Нашу способность открывать. Играть. Да просто веселиться!
Таков был дух Кавендиша. Меня учили не быть верным какой-то определённой теории или какой-то научной школе, а всегда бросать вызов. Всегда изменяться. Всегда перемешивать. Двигаться вперёд и переосмысливать.
Я привнёс этот подход и в свой метод обучения буддизму. Я крайне скептически отношусь ко всем видам ортодоксии.
Есть поговорка: никогда не стойте в тени великих людей. Лучше залезьте им на плечи.
Я же говорю – нет: встаньте в их тени, дайте пинка под зад и скажите, чтобы они убирались с вашей дороги.
Стремительный пинок. Слияние счастья и мудрости. В этом дух хахаяны.
9. Никаких «если бы»: сделай это наилучшим образом
Меня никогда не перестаёт удивлять, сколько времени и энергии люди тратят на принятие решений. Повернуть налево или направо? Идти туда или сюда? Сделать то или это?
Люди постоянно приходят ко мне и говорят: «Я влюблён, но никак не могу решить, жениться мне или нет».
«Само решение о женитьбе не имеет большого значения, – отвечаю я. – Главное – это то, что ты будешь делать потом».
Чем более серьёзное решение нам предстоит принять, тем больше мы тревожимся. На взвешивание всех за и против той или иной возможности уходит огромное количество энергии. Мы пытаемся предвидеть будущее, как гадалки с хрустальными шарами. Решения принимаются с таким трудом, как будто наше счастье висит на волоске. Неудивительно, что к тому времени, как решение принято, сил на то, чтобы воплотить его в жизнь, уже не остаётся.
Берегите свою энергию для того, что произойдёт после того, как вы его примете. Чтобы сделать всё так, как нужно.
Пытаясь ответить на вопрос, давать ли женщинам полное монашеское посвящение, я, как собака, мог бы бесконечно гоняться по кругу за своим хвостом, размышляя: «Должен я это сделать или нет?». Я прекрасно понимал, что, давая им посвящение, я навлеку на себя массу неприятностей. Но всё же сердце подсказывало мне, что у меня действительно нет выбора: это было то, что нужно было сделать. Если возникает выбор между головой и сердцем, всегда выбирайте сердце.
После того, как вы сделали выбор, начинается настоящая работа. Часть этой работы состоит в сопротивлении естественному для человека искушению оглянуться назад. Не начинайте думать: «А что, если бы, если бы, если бы». Что, если бы я принял другое решение? Вышла замуж за другого человека? Устроился на другую работу?
Мы ничего не знаем об этих «если бы». Нам не дано знать, что могло бы произойти! Духовные люди любят говорить о том, что невозможно выразить словами. Я же предпочитаю то, что невозможно изменить словами «если бы».
Прошлое невозможно изменить. Не надо придумывать по отношению к нему никаких «если бы». Это самоистязание и пустая трата времени. Пока мы будем размышлять о том, что было бы, что могло бы быть или должно было бы быть, мы никогда не примиримся с жизнью.
Доверяйте своему сердцу, когда принимаете решения. А энергию свою тратьте на то, чтобы воплотить эти решения в жизнь наилучшим образом.
Часть IIЛетящая белизна
10Агаровая древесина: яд, превращённый в красоту
Бесценный кусок агарового дерева стал моей погибелью.
Древесину агара добывают из поражённой грибком сердцевины вечнозелёного дерева, произрастающего в Юго-Восточной Азии. В ответ на атаку определённого вида грибка дерево вырабатывает тёмную смолу, пропитывающую его древесину. Агаровая древесина ценится за её аромат и используется в парфюмерии. Она также обладает необычными физическими свойствами: смолистая, кристаллизованная сердцевина дерева чрезвычайно твёрдая и плотная – настолько плотная, что она тонет в воде. В некоторых культурах пустынь Ближнего Востока её измельчают в порошок и наносят в виде ароматического растирания на тело. В Азии существует традиция вырезать из древесины агарового дерева ритуальные предметы.
Кусок древесины лучшего дикорастущего (в отличие от культивируемого) агарового дерева в 2010 году стоил впечатляющие 1 000 долларов за килограмм. Ценность древесины агара определяется возрастом дерева, качеством и массой его смолистого масла. Первоначальная дикорастущая популяция этих деревьев исчезает, и сегодня древесина агара является одним из самых дорогостоящих природных веществ на планете. По мере того как дикорастущие деревья вырубаются и перерабатываются, натуральная агаровая древесина становится всё большей редкостью.
В 2006 году я вместе со своим близким другом и коллегой-монахом по имени Дахуэй посетил город Путянь на юге Китая, где заказал три статуи для Зала Вселенского Света, расположенного на первом этаже монастыря Махабодхи в Сингапуре, который находился на начальной стадии восстановления. Эти огромные статуи, каждая весом в несколько тонн, были вырезаны в соответствии с моими указаниями из цельных кусков белых камфорных деревьев, которым, как говорили, было 1 400 и 2 000 лет. Камфорные деревья были выбраны не только из-за их размеров, но и из-за полезных свойств их древесины: сильный запах отталкивает насекомых, их не поражают грибки и плесень, они обладают целебными свойствами, а также чистотой и плотностью, которые противостоят загрязнению.
Именно в мастерской резчиков в Путяне я наткнулся на агаровое дерево – впечатляющего размера кусок, около двух метров в длину, метра в высоту и полуметра в ширину. Судя по всему, он весил больше пятисот килограммов. Я наклонился, чтобы поближе рассмотреть нанесённую на него резьбу, изображавшую божеств, образы многих из которых, как я понял, я использую в своей личной практике.
Одним из этих божеств был Махамаюри Видьяраджни – бодхисаттва, которого обычно изображают сидящим на белом павлине. В Китае белый павлин олицетворяет трансформацию и преобразование. Он питается ядовитыми насекомыми и червями, и чем больше яда он проглатывает, тем более блестящим и сияющим становится его оперение. Это символ того пути, которым мы стремимся преобразовать негативное внутри нас – три яда гнева, невежества и жадности – во что-то прекрасное, благотворное и чистое. Павлиний хвост с его многочисленными ореолами символизирует глаза ботхисаттвы, который может смотреть одновременно во всех направлениях. Тысячеглазое живое воплощение сострадания своим взором проникает повсюду, даже в самые тёмные и скрытые места, где обитают живые существа, чтобы помочь облегчить их страдания. Легенда гласит, что Махамаюри однажды преследовали охотники, которым удалось поймать его в сеть. Я повторяю мантру, которую он использовал, чтобы освободиться. Конечно же, речь идёт о сети страдания, в которую мы попадаем, когда у нас нет осознанности.
Также на агаровом дереве был вырезан Ачала – гневное божество со свирепым ликом. Один из пяти королей мудрости, он – ещё одно моё персональное божество. Мудрость Ачалы совершенна и непоколебима. В одной руке он держит меч, которым рассекает все загрязнения, в другой – свёрнутую верёвку, как ковбой лассо. Наши умы – это дикие лошади, которых необходимо заарканить, усмирить и загнать в загон.
Третьим из моих персональных божеств, изображённых на агаровом дереве, был Уччушма, что переводится с санскрита как «не боящийся грязи». Он является проявлением Будды Шакьямуни. После того как Будда достиг пробуждения, небожители спустились с небес, чтобы выразить своё уважение и радость – все, кроме одного: Царь Брахма с волосами, спутанными в узлы, продолжал развлекаться со своими супругами в небесном дворце (волосы, спутанные в узлы, а не прямые, выражают запутанность). Возмущённые тем, что он не проявил должного уважения к Будде, другие небожители попытались вытащить Царя Брахму из его небесной обители. Но он сделал свой дворец таким вонючим и грязным, что никто из божеств не осмелился туда войти. И тут из сердца Будды появился Уччушма. Не устрашившись отвратительных запахов и грязи, он схватил Царя Брахму и потащил его на землю, чтобы тот склонился к ногам Будды.