– Смелее, девочка. – Херши толкнула меня ляжкой в бок. – Постараешься его зацепить?
– Ну почему сразу «зацепить»? Он просто пригласил меня на бал. Я вообще не думала в этой плоскости.
– Так начни думать! – надавила на меня Херши. – Нам с тобой не по восемь лет. Либо ты попытаешься его зацепить, либо нет.
Ну как я могла думать о флирте с Лиамом, когда от самого слова «зацепить» мои мысли автоматически переключались на Норта?
– Возможно, попытаюсь, – сказала я, чтобы только она отстала.
– Значит, он тебе нравится.
– Симпатичный парень.
– Рори, не путай расчетливость с добротой, – посоветовала Херши.
Она громко щелкнула щипцами, и это напомнило мне крокодилью пасть. Довольная произведенным эффектом, Херши отправилась за столик.
Всю неделю двери большой ротонды оставались закрытыми. Субботним вечером, когда они наконец распахнулись, я не узнала зал. Строгие мраморные стены были скрыты за изысканной драпировкой. Возле стен стояла не менее изысканная мебель.
– Ты так бесподобно выглядишь, что у меня просто нет слов, – сказал Лиам, придерживая дверь.
Маска льва приглушала его голос.
– Это все из-за платья, – ответила я.
«И еще потому, что маска полностью скрывает мою физиономию», – хотелось добавить мне.
Маски нам принесли в четверг, прямо в комнаты. Они были завернуты во множество слоев тончайшей бумаги. Увидев наши с Херши маски, я поняла, что была права. Эти маски я видела той памятной ночью. Сейчас, вблизи и при ярком свете, они показались мне еще искуснее. Мне принесли маску павлина. Длинный клюв был сделан из желтого лака. Над и под глазными прорезями были полоски, составленные из белых перьев. На макушке красовалось не менее сотни крошечных разноцветных перышек. Веерообразный гребень состоял из переливчатых зелено-голубых перьев. К остальной маске он крепился жесткой проволокой. Маска великолепно сочеталась с моим изумрудным платьем. Херши досталась маска ягуара: возможно, не столь красочная, но не менее впечатляющая. Черный мех выглядел влажным. Возможно, когда-то он принадлежал настоящему ягуару. Было трудно поверить, что этим маскам почти триста лет. Если не считать нескольких потускневших клочков меха и одного погнутого пера, в остальном они превосходно сохранились.
– Платье – это просто фасонный кусок тряпки. Важно то, на ком оно надето, – возразил мне Лиам.
Наконец-то я смогла рассмотреть его маску. Меня поразило сходство с головой настоящего льва, начиная с гривы карамельного цвета и кончая пушистым треугольным носом и черным ртом, изогнутым вниз.
Лиам стиснул мне руку и добавил:
– Было бы гораздо лучше, если бы маска не скрывала твоего чудесного лица.
Его слова смахивали на дешевый комплимент, но мне показалось, что Лиам не лукавит. Я позволила себе широко улыбнуться. Все равно под маской не видно.
– Надо же, – снова услышала я голос Лиама.
Это были даже не слова, а нечто, похожее на львиное мурлыканье. Кстати, львы умеют мурлыкать? По сути, это был комментарий. Что-то привлекло его внимание. Я попыталась угадать. Когда не видишь глаз, угадывать труднее, но вскоре я поняла, куда и на кого он смотрит.
Возле дымящегося вулкана – неужели и он был сделан из папье-маше? – стояла Херши и о чем-то болтала с парнем, чью голову украшала маска бурого медведя. Вулкан «клубился» за счет сухого льда. Белесый дымок наполовину скрывал фигуру Херши и шелестел подолом ее красного платья. Зная пристрастие Херши к разным зрелищным штучкам, я не удивилась, что она выбрала для разговора именно это место. Ее обнаженные руки были покрыты прихотливым узором из черных кожаных шнурков. Полоса, проведенная карандашом для глаз, сглаживала границу между маской и кожей.
– Да это же Херши, – с наигранной веселостью сказала я, как будто мы оба не знали, на кого глазеем вот уже десять секунд.
Рука Херши потянулась к плечу медведя, но он тут же сбросил ее руку. Кто скрывался под медвежьей маской? В фигуре и жестах медведя было что-то знакомое, однако кто это – я не догадывалась. Неужели медведь и есть ее таинственный парень? Если так, тогда все попытки Херши его охмурить – дохлый номер. Судя по жестам медведя, ему жутко не нравился разговор, который они вели. Я шагнула к ним, но Лиам взял меня за руку:
– Они сами разберутся. Давай лучше потанцуем.
И снова меня удивило поразительное сходство его маски с головой настоящего льва. Даже усы были точь-в-точь львиными.
– Хорошо, потанцуем, – согласилась я, не зная, сумею ли танцевать в этом платье и туфлях на высоком каблуке.
Я уцепилась за руку Лиама, и мы пошли в самую середину зала.
– Вижу, тебе совсем не до танцев, – сказал он, обнимая меня за талию. – Ты сейчас анализируешь меня своими непроницаемыми синими глазами.
– Я тебя анализирую? – удивилась я.
На самом деле я думала о том, как бы двигаться помедленнее. Я еще никогда не танцевала с маской на голове. Какой уж тут анализ? Но Лиаму знать об этом было ни к чему.
– Ты занимаешься этим с самой первой нашей встречи, – продолжал он. – Я лез из кожи вон, старался быть крутым и обаятельным, а в твоих глазах – никакого намека. Я постоянно думал: «Нравлюсь я этой девчонке или нет?» Я и сейчас задаю себе этот вопрос. – Он замолчал. Наверное, ждал моего ответа.
А что я ему скажу? Что должна сказать? Да, он мне нравился… в общем смысле этого слова. Но какой смысл вкладывал он сам в понятие «нравиться»? Пока Херши вчера не пристала ко мне с расспросами, я вообще не думала о своем отношении к Лиаму.
– Такой, как ты, не может не нравиться, – начала я, изображая легкомысленную дурочку. – Я…
– Ты же знаешь: у нас с тобой много общего, – оборвал мою болтовню Лиам. – Мы оба жили в клетках, напичканных заурядностями. Ты в Сиэтле, я – в Бостоне. Но теперь мы оба здесь. Это наш путь в лучшее будущее. В такое, какого бы нам никогда не видать ни в Сиэтле, ни в Бостоне.
Мне не понравились его слова. Бывали моменты, когда в своем прежнем мире я чувствовала себя пришельцем с другой планеты и мне хотелось убежать… сама не знаю куда. Но моя прежняя жизнь вовсе не была клеткой. И жизнь, какую вели мой отец и Кари, не была жизнью заурядностей. Кто назначил Лиама судьей чужих жизней?
Наверное, он почувствовал мою реакцию.
– Кажется, я неточно выразился. Я лишь хотел сказать, что из нас с тобой могла бы получиться замечательная команда. – Он слегка обнял меня за талию. – Конечно, если я тебе не противен.
Часть его маски состояла из тонкой расписной сетки. Сквозь нее было видно, как он кусает губы. Я вдруг поняла: его откровенность – это часть имиджа, такая же, как вычурные ботинки и торчащий воротник рубашки. Лиам долго нарабатывал этот имидж. А за маской я видела парня, выросшего в не слишком благополучном квартале и нарядившегося в чужую одежду. Я его даже пожалела.
– Видишь ли… – начала я, не зная, о чем говорить. – А команда… мне что, нужно будет ходить на матчи? Для меня это слишком.
– Думаю, мы с тобой обсудим все трудные моменты, – засмеялся он.
– У меня идея! – Я снова состроила легкомысленную дурочку. – Я соглашусь ходить на матчи по водному поло, если ты расскажешь мне все секреты про общество.
– А вот этого я сделать не могу, – тихо сказал он. – Пока тебя туда не примут.
– Смотри ты, какой прогресс! «Если» сменилось на «пока». Мой статус повысился?
Лиам наклонился к моему уху… точнее, к сетке, закрывавшей мое ухо.
– Ты же Гепта, – прошептал он. Теперь его руки лежали на моих бедрах. – Выигрыш и проигрыш всегда зависят от тебя самой.
– Только давить не надо, – пошутила я, но мой рот был повернут в сторону, и Лиам ничего не услышал.
– Идем. – Он потянулся к моей руке.
– Куда? – спросила я, но мы уже шли.
В ротонде было шумно и людно, и выпускники прежних лет заметно превышали число нынешних учеников. Распознать выпускников было несложно: их маски закрывали лишь глаза. Еще одним опознавательным знаком стали разные мелкие подарки, которые они раздавали по ходу. Я снова увидела медведя. Он стоял с группой недавних выпускников. Но Херши рядом не было.
– Эй, Стоун! Подгребай свою задницу к нам! – позвали Лиама друзья по ватерпольной команде.
Он лишь отмахнулся и повел меня к лестнице, ведущей на балкон ротонды. Но туда мы подниматься не стали. Лиам потащил меня под лестницу, где стояла старая телефонная будка. Он отодвинул шторку двери, затем снял мою маску, после чего снял и свою.
– Ты что делаешь?
– А вот что, – ответил Лиам, вталкивая меня в тесную будку.
Я споткнулась и чуть не упала. Лиам подхватил меня и осторожно прижался губами к моим губам. Дверь защелкнулась, заставив нас прижаться друг к другу.
От поцелуя у меня защемило в груди. Я старалась не думать о Норте, не представлять его футболку, запачканную томатным соусом. Старалась не рисовать мысленной картины, как сижу у него на диване, в пространстве, заполненном устаревшей компьютерной техникой и потрепанными книжонками в мягких переплетах. Старалась не видеть его самого, с прической ирокез и татуированными фразами на руках. Я хотела продолжать отношения с Нортом, но он почему-то стыдился меня. А приветливый Лиам ничуть не стыдился. Он тянулся ко мне. И в этом было главное различие между двумя парнями.
Я уперлась ладонями Лиаму в грудь и тоже поцеловала его. Но когда он попытался просунуть свой язык ко мне в рот, я отпрянула.
– Надо возвращаться в зал, – пробормотала я, берясь за ручку двери.
Лиам стал возражать, однако я успела открыть дверь.
– Встретимся в зале, – бросила я, избегая смотреть на него. – Мне нужно в туалет.
Он потянулся к моей руке:
– Рори…
«Пожалуйста, не спрашивай, почему я ухожу. Я не хочу тебе врать, а сказать правду не могу. Не могу признаться, как в то время, пока ты меня целовал, я хотела, чтобы на твоем месте был другой парень».
– Ты забыла маску.
Одной рукой Лиам протягивал мне маску, другой – придерживал дверь, чтобы ее сумасшедшая пружина снова не защелкнулась.