Я постепенно успокаивалась. Мы ничем не выделялись из толпы гостей, и потому никто не обращал на нас внимания. Мы свободно бродили по двору, делали вид, что разглядываем все эти золотые чудеса, а сами высматривали Гриффина. Когда мы медленно шли вдоль восточной стены, я вдруг представила, что мы с Нортом – не парочка авантюристов, обманом проникших сюда, а полноправные гости. Нас пригласили, и нам не надо прятаться за чужими именами. Но так ли уж это фантастично? Может, для Норта, но не для меня. Аттестат Тэдема открывал мне дорогу в этот мир. На презентации, в общество людей, пришедших сюда по настоящим приглашениям. Если я закончу Тэдем, мне не придется врать и изобретать уловки. Я войду в мир успешных и уверенных, и он станет моим.
На какое-то время я забыла, чту привело нас сюда. Мы прошли вдоль стены. Дорожка поворачивала на юго-восток. И тут я вдруг увидела ее.
Хорошо, что меня заслонял Норт, шедший с внешней стороны. У фонтана стояла красивая чернокожая женщина в белом брючном костюме. Пространство между нею и нами было пустым. Все гости разбрелись по углам. Если сейчас она повернет голову чуть влево, то увидит меня.
Норт услышал мой шумный вздох.
– В чем дело? – шепотом спросил он, поворачиваясь ко мне.
– Поцелуй меня, – прошептала я. – Прямо сейчас.
Мне не пришлось просить дважды. Руки Норта обняли меня за талию и осторожно прижали к блестящему граниту стены. В моей руке все еще был пустой фужер. Его стекло тихо звякнуло, соприкоснувшись с камнем. Другой рукой я обняла Норта и не прижалась, а вжалась в него всем телом. Мне хотелось спрятаться за него, стать невидимой. Почувствовав его губы, я закрыла глаза.
Но мозг продолжал работать. Видела ли она меня? Вряд ли, хотя полной уверенности не было. Норт уперся локтями в стену. Он тоже держал в руке фужер, в котором еще оставалось шампанское. И как ему удалось не расплескать ни капли?
Потом все мысли исчезли. Норт меня поцеловал. Я вся превратилась в ощущения. Их было множество: от покалывания в груди до урчания в животе. Каждое прикосновение моего языка к его языку напоминало легкий удар током. Я могла бы стоять так целую вечность. И вдруг перед мысленным взором всплыло лицо Тарсус. Мое тело мгновенно напряглось. Почувствовав это, Норт отстранился.
– Чую, ты целовалась не просто так. Не для воплощения пяти моих фантазий, – сказал Норт.
Наши лица по-прежнему были совсем рядом.
– Она здесь, – шепнула я. – Доктор Тарсус.
– Дело дрянь. Она тебя видела?
– Вряд ли. Ты меня закрывал.
Я обнимала Норта за шею, продолжая разыгрывать флиртующую девицу. На самом деле я пряталась за него, жалея, что невозможно спрятаться целиком.
– Где она сейчас? – спросил Норт.
Он сдвинулся чуть влево и ткнулся носом мне в шею, позволяя увидеть кусочек двора. Но теперь в этом месте стало людно. Гости толкались возле фонтана, загораживая обзор.
– Ты ее видишь?
– Сейчас нет. А тогда она стояла у фонтана.
– Что вообще она тут делает?
– Сама хотела бы знать. «Гнозис» – самый крупный спонсор Тэдемской академии. Может, ее пригласили как представительницу Тэдема?
Что ж, вполне правдоподобно. И все равно было очень странно увидеть Тарсус на коммерческой презентации нового унисмарта. Странно и очень некстати для нас.
– Хочешь смотаться отсюда? – спросил Норт.
– Нет. Это мой единственный шанс увидеться с Гриффином. Отступать глупо. Конечно, присутствие Тарсус осложняет задачу. Постараемся не попасться ей на глаза.
Во мне появилась неизвестно откуда взявшаяся уверенность. Приятное, честно говоря, ощущение. Не скажу, чтобы в жизни я была слишком уж уверенной. Только когда выполняла рекомендации Люкса.
– Если тебе опять понадобятся маскировочные поцелуи, я готов. – Норт взял меня за руку, потом взглянул на часы. – До выступления Гриффина еще целый час. Думаю, он теперь общается с гостями. Да и охрана у него мощная. Я вот ломаю голову, как его заманить в уединенное местечко.
– Сам пойдет, когда меня увидит, – сказала я, уверенная в своих словах.
Все оказалось намного проще. Мы пробирались через толпу гостей. Я шла, склонив голову, – Тарсус сейчас могла находиться где угодно. Нас буквально вынесло на Гриффина. Он стоял, окруженный женщинами в дорогих вечерних платьях. Первым его увидел Норт и пихнул меня локтем. Я подняла голову и обмерла. Гриффин находился в каких-нибудь двух футах от меня. Он возник так внезапно, что казался трехмерным изображением, умело спроецированным на воздух. «Ну почему у двух удивительных людей родилось такое заурядное существо, как я?» – вдруг подумалось мне. Следом явилась вторая мысль: «Он улыбается, а глаза-то грустные».
Я хотела сказать какую-нибудь банальную приветственную фразу, но поймала на себе взгляд Гриффина. Его рот был слегка приоткрыт.
– Прошу прощения, – сказал он, прерывая одну из женщин.
Наверное, если бы они не расступились, он бы просто их отодвинул. Головы удивленных женщин сразу повернулись в мою сторону.
– Вы знали мою маму, – промямлила я. И куда только делась недавняя уверенность? – Ее имя – Ави…
– Так вы ее дочь, – произнес Гриффин. Из его горла вырвался звук, похожий на смешок, только этот звук был резче. – Конечно, – продолжал Гриффин. – Мне на мгновение показалось… Нет, этого просто не могло быть. – Он посмотрел сквозь меня, потом снова остановил взгляд на моем лице. – А ваша мама тоже здесь?
В его голосе было столько надежды, что комок застрял у меня в горле. Я не стала ничего рассказывать и лишь покачала головой.
– Рори необходимо с вами поговорить, – сказал Норт.
Похоже, Гриффин только сейчас заметил Норта.
– Гэвин Уэст, – сказал он, называя свое вымышленное имя.
Мы с Нортом условились, что он не будет называть меня Джессикой.
Они обменялись рукопожатием, однако Гриффин безотрывно смотрел на меня. Его улыбка была доброй, но глаза стали еще грустнее. В них появилась тоска.
– Рори, а раньше мы с вами встречались? Я помню ваше лицо. И голос ваш мне знаком. И ваше имя.
– Мы встречались на тэдемском бале-маскараде. На балконе.
– Вы были в маске павлина? – спросил Гриффин.
Я кивнула.
– Рад видеть вас снова, Рори.
– И я тоже рада.
Нервное напряжение мешало мне улыбнуться. Гриффин это заметил. Он мельком взглянул на Норта, затем снова повернулся ко мне.
– Во дворе шумновато. Давайте поговорим внутри здания, – предложил он.
Вслед за Гриффином мы вошли в боковую дверь и оказались возле небольшого библиотечного кафе. Оно не работало. Стулья были убраны с пола и опрокинуты на столы. Вход загораживала запрещающая табличка. Гриффин спокойно отставил ее, прошел в зал и снял с ближайшего столика два стула.
– Я подожду там, – сказал Норт и пошел к диванчику у лестницы.
Гриффин смотрел на меня с любопытством. Было в его взгляде еще нечто, похожее на замешательство. Или смущение. Я теряла время. Надо что-то говорить, пока здесь не появилась охрана. «Пожалуйста, сделай так, чтобы я не испортила эту встречу», – мысленно молила я. С чего начинать? Если я с первых слов огорошу Гриффина своим открытием, он может захлопнуться, и наш разговор закончится ничем. Но и времени на долгие прелюдии у меня тоже не оставалось. В восемь ему выступать, а сейчас уже двадцать пять минут восьмого.
– Спасибо, что согласились поговорить со мной, – начала я. – У меня… множество вопросов, и никто не может мне на них ответить.
– А ваша мама? – спросил Гриффин и, словно догадавшись, добавил: – Наверное, с ней что-то случилось.
В его фразе не было вопросительной интонации. Неужели он все знает?
– Случилось, – тихо сказала я. – Она умерла в тот день, когда я родилась.
Гриффин закрыл лицо руками и некоторое время так сидел. Когда он убрал ладони, мне показалось, будто он постарел лет на десять. В уголках глаз появились морщины. Такие морщины обычно бывают у тех, кто много улыбается. Какая грустная ирония.
– А ваш отец?
Я пристально смотрела на Гриффина. Он пытался сейчас понять, много ли я знаю? Или действительно не знал, что я его дочь?
– Мой отец? – переспросила я.
– Да. Надеюсь, с ним все в порядке? Полагаю, это он вас вырастил?
Гриффину было неуютно. Возможно, почувствовал, что мы вступаем на зыбкую почву.
– Своего настоящего отца я никогда не видела.
Мне показалось, что мои слова совсем не удивили Гриффина. В его глазах даже мелькнуло облегчение. Выходит, он знал и теперь пытался понять, знаю ли я. Я скрипнула зубами. Если я рассержусь на него, это не поможет. Он начнет защищаться и тогда точно захлопнется.
– Вам ведь скоро выступать с речью, – сказала я, стараясь говорить с максимальной непринужденностью. – Я не хочу отнимать у вас время. Просто я надеялась услышать от вас, чту произошло у вас с моей мамой.
Гриффин вздохнул:
– Я не говорил о вашей… о твоей маме лет пятнадцать. – Он потрогал узел галстука. – Нет, даже больше. С тех пор, как она уехала.
Гриффин достал из кармана свой унисмарт – золотистую коробочку размером со спичечный коробок. «Джемини голд». Он коснулся дисплея, и тот осветился. Часы показывали тридцать пять минут восьмого.
– Без четверти восемь я должен буду уйти. Надо подготовиться к выступлению. За десять минут многого не скажешь, но я все-таки постараюсь.
Гриффин прицепил унисмарт к металлическому браслету на руке, потом запустил пальцы в волосы. У нас с ним были одинаковые темно-каштановые волосы. Настолько темные, что казались черными. Единственное отличие: у меня они слегка вились. У отца волосы были соломенного цвета, тронутые сединой. У Гриффина я не заметила ни одной седой прядки.
– С твоей мамой мы познакомились в Тэдеме, – начал он, и впервые за все это время у него загорелись глаза. – Я влюбился в нее с первого взгляда. В первый день занятий у нас был практикум. Наши места оказались рядом. Тогда еще не было кабинок. Обычные столы с разъемами для подключения ноутбуков. Твоей маме никак не удавалось подключить свой ноутбук к учебной сети. Практикум вел капризный, вспыльчивый старикан – некий мистер Сиглер. Он запросто мог наорать, поэтому Авиана боялась обращаться к нему за помощью. Я помог ей подключиться и за считаные секунды влюбился в нее по уши.