Гарнирные щипцы выпали из моей руки и с клацаньем шмякнулись на стальную раздаточную площадку.
– Что, серьезно?
– Да. Меня это удивило: почему для детского одеяльца твоя мама выбрала именно такой узор?
– Потому что… потому что она состояла в обществе.
Лиам даже попятился:
– Твоя мама была одной из Немногих?
– «Ипсилон-тринадцать», – кивнула я и показала Лиаму мамин кулон. – Это был ее кулон. Она оставила его мне. Моя мама не нарушила своих клятв и ничем не запятнала себя перед обществом, – торопливо добавила я.
– Почему же ты ни разу не сказала об… – Лиам не договорил.
Подошедшая Иззи взяла упавшие щипцы и потянулась к кастрюле с феттучини.
– О чем это вы тут шепчетесь?
– Ни о чем, – хором ответили мы с Лиамом.
– Я пришлю тебе эсэмэску, – пообещал Лиам и отошел.
– Так это и есть твой тайный дружок? – громко спросила Иззи.
– Нет. Это совсем не он.
– Так, может, скажешь наконец, с кем ты встречаешься? – Иззи надула пухлые губки.
– Пока не время, – ответила я, прикидывая в уме, сколько еще мне удастся играть в тайну.
Иззи положила себе щедрую порцию феттучини «альфредо». Сомневаюсь, чтобы Люкс посоветовал ей этот гарнир, да еще в таком количестве.
– Слушай, а ты уже оформила предварительный заказ на «Джемини голд»? – спросила я, чтобы увести разговор от опасной темы.
Завтра утром на почту кампуса должны были доставить первую партию новых унисмартов.
– Спрашиваешь! Его же все заказали. Разве не так?
Не так. Я не заказывала и не собиралась. Я не хотела обзаводиться золотистой игрушкой.
Назавтра, ко времени ланча, я оказалась в жалком меньшинстве. Буквально на каждом запястье поблескивал «Джемини голд». Новый унисмарт бил все рекорды по числу и скорости продаж. В магазины и пункты выдачи заказов поступило двести миллионов унисмартов. По расчетам, в течение двух ближайших дней их продадут еще четыреста миллионов. Таким образом, к концу недели владельцами «Джемини голд» станут более полумиллиарда человек. Невзирая на успешную операцию, Гриффин по-прежнему находился в искусственной коме, а «Гнозис» даже на этом торопился сделать побольше денег. Еще в пятницу вечером на Форуме появился хештег #GoldsForGriffin. Руководство корпорации пообещало направить определенный процент с суммы предварительных заказов на исследования в области профилактики инсультов.
Сразу после занятий по истории я поспешила к Норту. Мы собирались выехать поездом в час пятнадцать. Клиника помещалась в Кембридже. По нашим расчетам, доктор Хильдебранд как раз должна будет вернуться с обеденного перерыва.
На мой стук открыла Херши. На ней были облегающие черные штаны и кардиган с глубоким вырезом. Вообще-то, под такой кардиган надевают кофточку или футболку, однако Херши предпочла черный кружевной лифчик.
– Не волнуйся, – сказала она, увидев мою вытянувшуюся физиономию. – Я нарядилась не для твоего парня, а для своего. – Она отошла, пропуская меня внутрь. – А твой сидит в потайной комнате.
Я сняла свою старую и немодную синюю куртку, жалея, что не оделась поприличнее. Херши великодушно разрешила мне пользоваться своим гардеробом, но теперь, когда она вернулась, я не решалась этого делать. На мне были мои собственные вещи, причем худшие из них. Все остальное ждало стирки.
– У тебя все тот же парень? – спросила я.
– Возможно, – уклончиво ответила Херши. – Кстати, у меня для тебя подарочек. – Она откинула диванную подушку и достала довольно увесистую книгу в твердом переплете.
– Это что? – спросила я.
– Ежегодник Злой Королевы. Год две тысячи тринадцатый. Последний бумажный ежегодник.
– Где ты его раздобыла?
– Там могут найтись нужные тебе подсказки, – сказала она, почему-то не отвечая на мой вопрос.
– Херши, это ведь не игра. Мы не знаем, на что способна Тарсус.
– А я ее не боюсь, – ответила Херши, надевая куртку и темные очки. – Таких задир, как она, нужно ставить на место. – Херши дерзко мотнула головой и уже открыла дверь, как вдруг повернулась ко мне. – Совсем забыла. Недавно принесли эту штучку. Норт ее ждал. Там, на кофейном столике.
На кофейном столике я увидела коробочку с логотипом «Гнозиса».
Послав мне воздушный поцелуй, Херши ушла.
Я взяла коробочку и отправилась в кабинет Норта. Дверь была приоткрыта. Норт сидел, откинувшись на спинку стула. Глаза у него были закрыты. Он слушал музыку, но как-то странно. До меня не доносилось ни звука. Никаких наушников у Норта тоже не было.
– Привет, – сказала я, заглядывая в дверь.
Норт даже не пошевелился. Он меня не слышал. Очень странно.
– Привет! – уже крикнула я.
Теперь он открыл глаза.
– Иди сюда. – Норт схватил меня за руку. – Тебе это нужно услышать.
Норт усадил меня на колени. Когда наши тела оказались на одной линии, я действительно услышала звуки. Знакомое треньканье мандолины Ника. Музыка раздавалась откуда-то сверху. Я задрала голову.
– Так ты здесь ловишь кайф от музыки?
– Да. Правда, круто? Называется «звуковой прожектор». Устройство направленного действия. Звук слышит только сидящий на стуле. Кстати, звуки идут не из обычного динамика. Их образуют ультразвуковые волны. Только не спрашивай меня, как это работает. Я раз сорок читал инструкцию и все равно ничего не понял. – Норт потянулся к стоящей на столе серой коробочке и сделал звук громче. – А песня классная, правда? Ребята сегодня выпустили новый альбом. Это первая вещь.
Я узнала песню, которую мы записывали в склепе. Закрыв глаза, я погрузилась в мелодию и дослушала до конца.
– Здорово у ребят получается, – сказала я, слезая с колен Норта. И только сейчас вспомнила про посылку. – Да, тебе тут принесли вот это, – сказала я, отдавая ему коробочку.
– Это прислали Норвину, – поправил он меня.
Он достал складной нож и перерезал упаковочную ленту. Внутри была вторая коробочка, поменьше, с изображением «Джемини голд» и словом «СКЛОНИТЕСЬ!». Оно было напечатано сверкающими золотыми буквами.
– А алтарь в придачу они не прислали? – спросил Норт, открывая крышку.
Внутри лежал, поблескивая золотистой поверхностью, «Джемини голд», прикрепленный к прозрачному силиконовому браслету.
– Ну и вульгарщина, – поморщился Норт, надевая браслет.
– Не хватает лишь толстой золотой цепочки на шее. Тогда будет полное соответствие, – засмеялась я.
Норт коснулся маленького дисплея. Тот осветился, показывая время: тридцать пять минут первого.
– Не пора ли нам выходить? – спросила я. – До поезда осталось не так уж много времени.
– Сначала я кое-что тебе покажу. Я все-таки нашел профиль Бека.
– И что? – сразу насторожилась я.
– Тебе это нужно видеть самой, – ответил Норт, пододвигая кресло к столу. – Ты…
Музыка вдруг смолкла, будто кто-то выключил устройство. Но оно работало. Индикатор включения по-прежнему светился. Удивленный Норт поднял голову к потолку и вывернул регулятор громкости на максимум. Оттуда слышались щелчки, а музыки по-прежнему не было.
– Мы что, каким-то образом ее выключили? – спросила я.
– Сомневаюсь. Ведь только что играла. И громкости хватало.
Вид у Норта был озадаченный. Он потянулся к дальнему концу стола, где была розетка, и сейчас же нас оглушило канонадой звуков. Я зажала уши, а Норт нагнулся к регулятору громкости. Он еще не успел повернуть регулятор, как музыка снова исчезла. Норт недоверчиво посмотрел на новенький «Джемини голд», потом медленно вытянул руку. Музыка появилась. Норт прижал руку к телу. Музыка смолкла.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я.
– Это похоже на конфликт устройств. Но тогда получается, что «Джемини голд» передает звуковые волны на той же частоте, что и мой звуковой прожектор. Ультразвуковые частоты, которые мы не слышим. Точнее, считается, что мы их не слышим.
– Зачем они это делают?
Норт растерянно качал головой. Чувствовалось, он сам многого не понимает.
– Самое смешное, я очень внимательно читал их новые правила пользования унисмартом. Там об этом вообще ни слова.
Он снял браслет и зашвырнул золотистую игрушку в груду белья у себя в шкафу. Музыка вернулась. Продолжая недоуменно качать головой, Норт прошел к столу.
К этому времени загрузился его компьютер. Нужный файл был прямо на рабочем столе и назывался «БЕК».
– Сначала покажи мне, что перечислено в его угрозах, – попросила я.
Норт увеличил правый нижний квадрант. Я пробежала список. «Неожиданности. Закаты. Бури. Солнечные затмения».
– Я же просила угрозы!
– А это и есть его угрозы, – спокойно ответил Норт.
– Но Бек обожает солнечные затмения, – возразила я. – Это всегда было любимой темой его снимков. А как он умел снимать закаты!
Норт молча переместил курсор и увеличил квадрант возможностей. «Предсказуемость. Привычные занятия. Умеренная погода. Успешные люди. Единообразие мест проживания. Постоянный доход. Стабильная работа». От этого списка мне сдавило грудь.
– Нет, это не Бек! – возразила я, тряся головой.
И в то же время мне стало легче. Я не могла примирить внутри себя Бека, встретившегося нам на презентации, с прежним, хорошо знакомым Беком. Тот Бек был упрямым и свободолюбивым. Тот Бек сам выбирал свой путь.
– Теперь я понимаю. Люкс им манипулирует.
– Естественно, – ответил Норт. – И не только им. Люкс манипулирует каждым человеком. Выстраивает за них жизнь и заставляет их верить, что именно такой жизни они и хотят. Дает им «счастье», которое они якобы заслуживают.
– Но Бек совсем не хочет такой жизни! – не унималась я. – Ты видел его один раз. Ты не знаешь его так, как я.
– Рори, я его вообще не знаю. Но если Бек доверяет Люксу и во всем полагается на советы компьютерного приложения, это выбор не Люкса, а самого Бека. Программа не виновата в действиях пользователя.
Мысленно я все равно обвиняла Люкса. Сам Бек никогда бы не согласился превратиться в полную никчемность только потому, что так ему будет легче жить. Помнится, Бек еще в детстве терпеть не мог, когда ему навязывали выбор. Неужели «поумнел»? Я отказывалась в это верить.