Я коснулась стеклянной стены, пытаясь определить ее толщину. Мгновенно на стекле появился экран и сенсорная цифровая клавиатура. На экране возникло что-то вроде таблицы из двенадцати ячеек. Первые четыре были заполнены цифрами.
Мне подсказывали начало пароля. Остальные восемь ячеек я должна была заполнить сама. Я напрягла мозги, пытаясь разгадать логику пароля. Два плюс три равно пяти. Пять плюс три равно восьми. Но восемь плюс пять никак не равнялось четырем. Черт! И времени совсем мало. Таймер показывал 2:59:44. Кривая моего настроения поползла вниз. Время безжалостно утекало, а я все еще стояла возле стеклянной стены.
«Думай, Рори, думай!» – мысленно твердила я себе. Моя мама все предусмотрела. Она наверняка оставила мне подсказку. Вот только где? В кулоне? В записке? В узоре одеяла?
Конечно. Только там, в строгом математическом узоре.
Нашла! 2584 – девятнадцатое число в ряду чисел Фибоначчи. Вчера я вычислила его значение. Каким будет следующее, двадцатое? Мозг заклинило. Я вдруг забыла все числа ряда Фибоначчи. Придется начинать с самого начала. Два первых числа – ноль и единица. Каждое последующее число равно сумме двух предыдущих. Довольно быстро я вычислила восемнадцатое число – 1597. Значит, следующим после 2584 будет 4181. Я быстро набрала на клавиатуре нужные цифры. Затем встало и последнее, двадцать первое число: 2584 + 4181 = 6765. Добавив их, я ткнула в клавишу ввода.
Раздался громкий лязг, как будто металл ударился о металл. В старых фильмах с таким звуком поднимались засовы. Потом зашипела воздушная струя. Стеклянная стена отъехала в сторону. Я скосила глаза на таймер: 1:45:00. Меньше двух минут.
Я вошла в помещение, и почти сразу же стеклянная стена у меня за спиной вернулась на место. Я оказалась запертой между стеклом и сталью. И что теперь? Я оглядела тесную комнатку. Красная кнопка под микрофоном по-прежнему мигала, как будто велась звукозапись. Может, я должна была что-то сказать в микрофон? Возможно, пароль, которого я не знала. Экранчик наверху осветился, и по нему проплыл рисунок звуковых волн, как будто я действительно что-то произносила.
Огоньки на панели справа из зеленых стали красными. Послышался щелчок. Сводчатая дверь приоткрылась.
Мне разрешили войти.
Потянувшись к дверной ручке, я вдруг впервые заметила, что рука… не моя. Кожа на ней была черной. Так вот почему вся эта хитроумная система меня пропустила! Она приняла меня за доктора Тарсус. Весь практикум я была ею и даже не подозревала. Теперь понятно, почему я так быстро сюда добралась. Ее ноги вдвое длиннее моих.
Таймер оставлял мне всего десять секунд времени. Я вбежала через семиугольную дверь и очутилась в гигантском зале. Его размеры мне было не с чем сравнить, поскольку ничего похожего я никогда не видела.
Пространство залито каким-то неземным голубоватым светом. От пола до потолка тянутся одинаковые ряды электронных устройств. И очень холодно, как внутри морозильной камеры.
Решетчатый пол под моими ногами был приподнят на несколько футов. Сквозь ячейки решеток сверкала каменная поверхность. Я задрала голову. Высота потолка сравнима с длиной футбольного поля. Я догадалась: это зал, где сосредоточены серверы «Гнозиса». Возможно, главный зал.
Посмотри направо!
Голос гремел из ниоткуда, наполняя меня страхом и непонятным чувством облегчения. Голос был рядом, он помогал и заботился обо мне. Повернувшись направо, я увидела устройство, отличавшееся от других. В клетке с решетками медного цвета стоял стеклянный стол, над которым висели три экрана. Я шагнула туда, и вдруг экран в моей кабинке погас.
– Нет! – почти крикнула я. – Еще немного!
Но таймер остановился. Практикум закончился. Когда экран снова вспыхнул, на нем был список нашей группы. Моя фамилия находилась где-то посередине. Я показала средний результат… выбираясь из горящего здания. Правду знали только я и Тарсус. Получалось, что она пыталась мне помочь. Она не позволила мне заблудиться в подземелье. Более того, она показала мне путь к серверному залу «Гнозиса»!
В динамиках звучал ровный, без всяких эмоций, голос доктора Тарсус. Она кратко характеризовала действия каждого и называла ошибки, допущенные тем или иным учеником. Я не вслушивалась. Я смотрела на кулон-флешку.
Не Тарсус ли засунула мне под подушку мамин табель? Не она ли написала на полях «Потерянного рая» имя и телефон доктора Хильдебранд? Я снова услышала голос. Теперь он был не громогласным, а похожим на эхо. Два слова, непрерывно звучащие у меня в голове.
Верь ей.
Глава 30
Хорошо, что я была в кроссовках, не мешавших бежать. Из Хэмилтон-Холла я понеслась прямо в «Парадизо». Кулон с выгравированной буквой «ипсилон» ударял меня по ключице. Я избрала кратчайший путь – через кладбище. Забыв про коварные проволочины, перемахнула через забор, спрыгнула в траву и оглянулась по сторонам. Никого. Я инстинктивно посмотрела на статую ангела и застыла на месте. Его рука указывала на входные ворота. После старинных иллюстраций к «Потерянному раю» мне хорошо был понятен его жест. Ангел изгонял Адама и Ему из Эдемского сада. Однако я отчетливо помнила: в ту ночь, когда Немногие велели мне подойти к его крылу, рука ангела указывала на небо.
Я подбежала к статуе, пригляделась. Возле левого плеча ангела была едва заметная щель, как будто его рука служила рычагом. Я схватила каменную руку и попыталась толкнуть ее вверх. Рука не поддавалась. Стиснув зубы, я обвила пальцами каменное запястье и снова толкнула, чуть присев для лучшего упора. Слева от меня что-то загремело, будто каменные поверхности пришли в движение.
Звук исходил со стороны склепа.
Я бросилась туда и открыла каменную дверь. Даже не поднимая крышки саркофага, я уже знала: повернув руку ангела, я открыла вход в подземелье.
Мраморное днище саркофага сдвинулось, открыв доступ к винтовой лестнице. Ее ступени уходили вниз и скрывались во тьме. Сколько я ни вглядывалась, но дальше, чем на десять футов, ничего не видела.
А вдруг своими действиями я включила сигнализацию? И дверь, войдя в склеп, я тоже не закрыла. Торопливо вернув крышку саркофага на место, я выбралась из склепа и так же торопливо вернула каменную руку в прежнее положение. После этого я со всех ног понеслась в «Парадизо».
За стойкой я увидела Кейт.
– А, Рори, привет. Норта сейчас нет.
– Как это нет? – удивилась я. – Ты знаешь, где он?
Кейт покачала головой:
– Я лишь знаю, что через пять минут у него кончается перерыв. Сделать тебе чего-нибудь, пока ты ждешь.
– Нет, спасибо, – ответила я и вылетела на улицу.
Ноги сами привели меня к мастерской Айвена. Норт был там. Увидев его через окно, я облегченно вздохнула. На прилавке стоял отремонтированный ноутбук Норта, а Айвен что-то передавал ему. Какую-то вещицу. Я рванула дверь. Колокольчик отчаянно звякнул. Норт дернулся, сжал пальцы и почему-то захлопнул крышку ноутбука.
– Рори? – удивился он.
Чувствовалось, он никак не ожидал меня увидеть, да еще здесь.
– Что-то случилось? – спросил Норт.
– Она вдруг вернула мне кулон… то есть флешку. Наверное, что-то добавила, потому и забирала. Я должна знать, что там.
Айвен открыл дверцы шкафа, где у него хранились старые ноутбуки.
– А что у тебя в руке? – спросила я Норта.
Он по-прежнему не разжимал пальцев. Норт вопросительно поглядел на Айвена. Старик кивнул:
– Теперь можно.
Норт разжал пальцы. На его ладони лежал медальон в форме голубка. Тот самый, что я видела на витрине, когда пришла сюда впервые. Вблизи медальон оказался еще красивее. Я поразилась тщательности, с какой был сделан золотой голубок. Уменьшенная копия настоящего голубя. Одно крыло слегка приподнято.
– Я купил его для тебя, – сказал Норт, искоса поглядывая на Айвена. – Как замена кулону. – Он помолчал. – Конечно, тебе ничто его не заменит, но я подумал…
– Чудесный подарок. Вот ты его мне и наденешь. Согласен? А кулон снимешь, чтобы проверить файл.
Пальцы Норта коснулись моего затылка, и по всему телу побежали мурашки. Мне вдруг захотелось, чтобы мы с Нортом были обычными парнем и девушкой, которым не нужно раскрывать заговор Немногих и обрушивать могущественную корпорацию.
Медальон повис на дюйм выше кулона, вклинившись в пространство между ключицами.
– А что внутри? – спросила я, вдруг вспомнив, что в медальонах всегда что-то хранили. Не зная почему, я нажала на клюв голубка, посчитав его замочком.
– Он не открывается, – быстро сказал Норт, снимая с меня кулон.
– Почему? Это же медальон.
– Возможно, прежний владелец повредил замок, – пояснил Айвен. – А я побоялся лезть внутрь, чтобы не сломать. Уж больно изящная штучка.
– Да, – согласилась я, пряча досаду.
Я вертела медальон в руке. И почему тогда мне показалось, что глаз у голубка был бирюзовым? У птиц вообще не бывает бирюзовых глаз. Наверное, это из-за освещения витрины. Сейчас на меня смотрел крошечный черный глаз. Я не знала, какой это камень, но поверхность у него была блестящей, как у зеркального стекла.
– Мне он очень нравится. Спасибо тебе, Норт.
– Я рад, что наши вкусы совпали, – улыбнулся он.
Норт вставил кулон-флешку в ноутбук Айвена.
– А что эта тетка вдруг расщедрилась? – спросил он. – Судя по твоим рассказам, она настоящий монстр.
– Знаешь, может, я сама свихнулась, но утром я вдруг поняла, что доктор Тарсус… Она с самого начала пыталась мне помочь.
– Помочь? В чем?
– Если бы я понимала. Сегодня утром у нас был практикум. Нам предстояло выбираться из горящего здания с неработающим лифтом и хитрой системой лестниц. Но на мой экран Тарсус вывела совсем другую картинку. Она провела меня через подземелье. С помощью ее паролей я попала… Похоже, это серверный зал «Гнозиса». Он находится под водохранилищем. Потому оно такое неглубокое.
Норт что-то говорил, но я его не слышала. На экране ноутбука появились значки двух файлов. Один был в устаревшем графическом формате JPEG, второй – звуковым, длительностью в семь минут сорок пять секунд.