«Вряд ли она способна убить, — подумал Сет — Белснор, наверное, прав: такое оружие не обладает большой огневой мошью».
Он сфокусировал микроскоп на моторчике, вращающем пушечный ствол в горизонтальной плоскости, и увидел буквы на фиксаторе пушки. Отрегулировав четкость, он напряг зрение и получил подтверждение наихудшему из своих опасений.
«Изготовлено на Земле. 3582Р», — прочитал Сет.
«Значит, оно все–таки с Земли, — тоскливо подумал он. — Генерал Тритон, — мрачно произнес он про себя, — это твои штучки. Теперь я знаю, Кто нас убивает. Не случайно отказал передатчик. Не случайно нам было велено добираться сюда носачами. Смерть Бена Толчифа на твоей совести».
— Что вы там нашли? — спросил Бабл.
— Доказательство тому, что наш враг — генерал Тритон и что против него мы совершенно беспомощны. — Сет отодвинулся от микроскопа. — Взгляните.
Бабл приник к окуляру.
— Никому из нас это и в голову не приходило, — сказал он внезапно. — А ведь за два месяца могли бы поинтересоваться… — Он оторвался от микроскопа, растерянно посмотрел на Сета… — Что будем делать?
— Прежде всего, соберем и уничтожим все, что пришло в поселок извне.
— Наверное, Здание тоже земного происхождения?
— Да, — кивнул Сет, подумав: «Это очевидно. Мы — участники эксперимента».
— Надо убираться с этой планеты.
— Боюсь, не удастся.
— Наверное, вся эта чертовщина — из Здания. Значит, необходимо найти способ его уничтожить. Но как?
— Не хотите ли пересмотреть свое заключение о смерти Толчифа?
— Ничего другого не остается. Сейчас можно предположить, что он убит с помощью неизвестного оружия, в результате действий которого в организме вырабатывается смертельная доза гистамина. В итоге создается видимость повреждения дыхательных путей. Возможно, мы имеем дело с инсценировкой. Во всяком случае, эту версию нельзя так просто отмести, поскольку Земля давно превратилась в огромную психиатрическую клинику.
— На Земле есть военные лаборатории. Предельно засекреченные. Обычные люди о них не знают.
— А вы откуда знаете?
— В Текеле Упарсине я был гидробиологом и имел с ними дело по долгу службы, — ответил Сет. — И еще когда мы покупали оружие.
Сет преувеличивал: на самом деле он только слышал о существовании лабораторий. Но эти слухи казались ему правдоподобными.
— Скажите, — Бабл пристально посмотрел на него, — вы действительно видели Ходящего–по–Земле?
— Да. И о секретных военных лабораториях на Земле знаю не понаслышке. Например…
— Я верю, что вы кого–то видели, — перебил Бабл. — Неизвестного, пришедшего к вам и указавшего на нечто очевидное. Например, на то, что носач, доставшийся вам, непригоден для космических перелетов. Но ваш разум уже был подготовлен к тому, чтобы счесть этого человека Ходящим–по–Земле. Если к вам приходит незнакомец и предлагает помощь, то он не что иное, как Проявление Божества. Это вы усвоили с детства. Вам и в голову не пришло усомниться, поскольку учение Спектовски бытует практически повсеместно. Но я его не приемлю.
— Не приемлете? — поразился Сет.
— От и до. Незнакомцам — настоящим незнакомцам, самым обычным людям — свойственно иногда возникать перед нами с полезными советами. Очень многие из нас по природе своей благожелательны к ближним. На месте того человека я бы тоже предупредил вас о неисправности корабля.
— И тем самым взяли бы на себя миссию Ходящего–по–Земле, то есть стали бы Им на время. Такое может случиться со всяким. Это — частица чуда.
— Чудес не бывает. Спиноза доказал это много веков тому назад. Чудо как нарушение законов природы было бы проявлением слабости Бога. Если бы, конечно, Бог действительно существовал.
— Сегодня вечером вы сказали нам, что семь раз видели Ходящего–по–Земле. — Поймав врача на логическом противоречии, Сет преисполнился подозрениями. — И Заступника тоже.
— Я имел в виду, — не моргнув глазом ответил Бабл, — что семь раз оказывался свидетелем того, как живое существо совершало поступки, свойственные Ходящему–по–Земле. Ваша беда в том же, в чем и большинства людей. Мы, люди, столкнулись с расами разумных негуманоидов. Некоторых из них мы называем расами Богов, а их планеты — Господними мирами. Мы так сильно уступаем им, что низвели себя до положения, скажем, собак или кошек. Этим животным человек кажется богом: он совершает поступки, присущие богам. Но квазибиологические, сверхразумные жизненные формы на Господних мирах — точно такие же продукты естественной биологической эволюции, как и мы. Будь у нас время, мы могли бы так же высоко подняться по лестнице развития… а то и выше. Заметьте: я говорю не «поднимемся», а «могли бы подняться». — Он решительно ткнул пальцем в сторону Сета. — Они не создавали Вселенной. Да, они называют себя Проявлениями Божества. Но почему мы должны им верить? Разумеется, если спросить их: «Вы — боги? Это вы создали Вселенную?» — они ответят утвердительно. Мы поступали точно так же. Вспомните историю: в шестнадцатом и семнадцатом веках белые люди говорили дикарям Америки те же самые слова.
— Но испанцы, англичане и французы были колонизаторами. У них была причина строить из себя богов. Взять хотя бы Кортеса. Он…
— У жизненных форм на так называемых Господних мирах есть схожий мотив.
— Какой? — Сет почувствовал, как в душе растет отупляющий гнев. — Они ведут себя как святые. Они созерцают. Они внимают нашим молитвам и отвечают на них, когда есть такая возможность. Например, они исполнили желание Бена Толчифа.
— Послав его сюда умирать? Да уж, исполнили…
Эта мысль беспокоила Сета с той самой минуты, когда он увидел неподвижное тело Бена.
— Должно быть, они не знали… — замялся он. — Между прочим, Спектовски пишет, что Божество не всеведуще. Например, Оно не знало о существовании Разрушителя Формы, о том, что его пробудили к жизни расходящиеся круги излучения, породившего Вселенную. Или о том, что Разрушитель Формы способен проникать во Вселенную и, следовательно, во время и разрушать Вселенную, созданную Творцом по образу и подобию Своему, после чего она уже не будет Его образом и подобием.
Из горла Бабла вырвался короткий лающий смех.
— Вы говорите точь–в–точь как Мэгги.
— Я еще ни разу в жизни не встречал атеиста. — На самом деле Сет знавал одного, но с тех пор прошло много лет. — В наше время, когда существование Божества доказано, атеизм выглядит нелепо. Я могу понять, почему он был так широко распространен в прошлом, когда религия опиралась на веру в незримых существ. Но сейчас, как указывает Спектовски, они зримы.
— Ходящий–по–Земле, — с сарказмом произнес Бабл, — это своего рода Deus ex machina[25]. Вместо того чтобы мешать позитивным процессам или событиям, ему бы…
Дверь лазарета отворилась. На пороге стоял человек в рабочей куртке из мягкого пластика, брюках и ботинках из кожзаменителя. Ему было под сорок; волосы темные; лицо решительное, с высокими скулами и большими светлыми глазами. В руке он держал выключенный фонарик.
Он молча глядел на Бабла и Морли. Просто молчал и ждал.
«Ни разу не видел его в поселке», — подумал Сет. Глянув на врача, он по выражению лица понял, что Бабл тоже видит посетителя впервые.
— Кто вы? — хрипло произнес Бабл.
У незнакомца оказался низкий, спокойный голос.
— Я только что прилетел на носаче. Будем знакомы: Нед Рассел, экономист.
Он протянул руку, и Бабл машинально пожал ее.
— Я думал, наш поселок полностью укомплектован, — сказал врач. — Здесь тринадцать человек.
— Я просил о переводе, и меня назначили сюда, на Дельмак–Ноль. — Рассел повернулся к Сету, и тот пожал протянутую ладонь.
— Позвольте ваше предписание, — попросил Бабл.
Рассел порылся в кармане куртки.
— Странное нам с вами досталось местечко. Освещения почти нет, автодиспетчер не действует… Пришлось самому сажать носач, а у меня не такой уж большой опыт. Я его поставил рядом с вашими, на краю поселка.
— Итак, теперь у нас два повода, чтобы идти к Белснору, — сказал Сет, — земное клеймо на домике и новичок.
«Хотелось бы знать, какой из этих поводов более важный, — подумал Сет. — Хотелось бы заглянуть в будущее, чтобы выяснить, как поступить. Что–то спасает нас. Что–то губит. Равновесие всего сущего достигается самыми разными путями…»
В ночной тьме Сьюзи Смат подкрадывалась к дверям Тони Дункельвельта. Специально для Тони она надела черную комбинацию и туфли на высоком каблуке.
Тук–тук.
— Кто там? — пробормотали в квартире.
— Сьюзи. — Она повернула дверную ручку и шагнула через порог.
Посреди комнаты на полу, скрестив ноги по–турецки, сидел Тони. В тусклом сиянии единственной свечи, горевшей перед юношей, Сьюзи увидела, что его глаза закрыты. Вероятно, он находился в трансе. Всжсяком случае, если Тони и узнал ее, то не подал виду.
— Ничего, что я пришла?
Сьюзи всегда робела, видя Тони в таком состоянии. Медитируя, он полностью уходил из реального мира. Он часами мог сидеть абсолютно неподвижно, и если его спрашивали, что он видит, Тони, как правило, отмалчивался.
— Я бы не хотела навязываться, — добавила она, не дождавшись ответа.
Гулким голосом чревовещателя Тони произнес:
— Добро пожаловать.
— Спасибо. — Вздохнув с облегчением, Сьюзи уселась в кресло с прямой спинкой, отыскала взглядом пачку сигарет и закурила, готовясь к долгому ожиданию. Но вскоре не выдержала и осторожно коснулась юноши носком туфли.
— Тони, — позвала она. — Тони!
— Да?
— Тони, что ты видишь? Иной мир? Скажи, ты способен видеть Богов, творящих добрые дела? А как выглядит Разрушитель Формы?
Никто еще не видел Разрушителя, кроме Тони, но юноша никому о нем не рассказывал. Когда он медитировал, Сьюзи бывало не по себе. Но она не вмешивалась, дожидаясь, пока он сам, по собственной воле, вернется из мира пагубных иллюзий в действительность.
— Помолчи, — произнес Тони. Глаза его были зажмурены, покрасневшее лицо избороздили глубокие морщины.