Припоминаю одного реформатора, который покрывал (в прямом смысле слова) прежнего начальника портретом следующего таким образом, что у него получился политический «наполеон»… Кстати, Наполеон – недурная фигура, чтобы висеть в кабинете. (Правда, смоленские крестьяне… Да их можно и не пускать.)
Хотя нет. У ПНБ(д) тоже имеется портрет, который достоин рамы. На нем изображен К. С. Станиславский, косым крестом заклеенный бумажными лентами, и внизу надпись: «Верю!»
Потому что
23. Член ПНБ(д) верит каждому обещанию.
Сказал Хрущев, что в восьмидесятом году наступит коммунизм, – значит, мы уже жили при коммунизме. Описал Оруэлл восемьдесят четвертый год – значит, коммунизм был таков. Теперь мы живем при демократическом строе. Правильно я понял?..
11а. Член ПНБ(д) имеет право на выбор веры и веру в право выбора.
Другими словами, кому хотим, тому и верим без объяснения мотивов. На основании статьи № 61.
61. «Не хочу!» – не следствие, а причина. Вопрос «Почему?» считается некорректным и дезавуируется ответом «Потому» (если так уж хочется поговорить).
В связи с тем, что тема возглавления нашего совершенно очаровательного строя возникла сама, переходим ко второму краткому курсу программы-устава ПНБ(д).
62. Члены ПНБ(д) чувствуют дискомфорт оттого, что кто-то рядом живет не сложно, но скверно.
Мир никогда не будет жить справедливо, потому что он населен людьми. Свобода и равенство несовместимы. Большинство обитателей Земли этого не понимают, потому что они бытуют хуже и беднее меньшинства. Эти многие не хотят свободы, они вожделеют жизни и благ, которыми пользуется меньшинство. Если невозможно, чтобы большинство жило лучше, то их устроила бы ситуация, в которой остальные станут жить хуже. Правда?
19. ПНБ(д) терпимо относится к единовластию за столом, но переизбирает тамаду после каждой сессии. Лучшим собеседником ПНБ(д) считает того, кто лучше слушает.
Напомним, что истинный тамада – это тот, кто ведет стол умно, грамотно, не забывая, что в застолье все равны. Его комплименты адекватны заслугам, слова лишены хамства, лести и вранья. Память об ушедших светла, речи о живых достойны. Он трезвее других. Он избран столом для объединения и радости. Он всех слышит.
Вопреки устоявшимся представлениям он ничего общего не имеет с президентом. Тамада добр, интеллигентен, честен, никогда не действует силой, не наливает в рюмки под столом, не сводит счеты с участниками застолья и избегает внешних эффектов. Он, словно капитан, ведет стол-судно ясным, объявленным курсом и покидает корабль в порту, куда обещал привести… С президентами – другая история.
Наивному (беспартийному) истинному Поэту Белле Ахатовне Ахмадулиной случился звонок:
– Мы хотим предложить вам войти в инициативную группу по выдвижению Владимира Владимировича!
– Помилуйте, что это за странное увлечение – все двигать? Он прекрасно устоялся на своем месте. Хорош памятник или дурен, но он уже привычен. Разве что вас смущает гостиница «Пекин» за спиной Владимира Владимировича Маяковского?
– Речь идет о выдвижении Владимира Владимировича Путина в президенты…
– Ах, это. Конечно, если ему так хочется стать президентом – пусть дерзает, но какое отношение к этой его страсти имею я? Разумеется, я слышала это имя. Но уверяю вас: даже если бы мое знакомство было полным, я не считаю возможным для себя приближаться к этим, может быть, весьма достойным в каком-то смысле людям. Изменение дистанции разрушительно не только для Поэта. Есть много имен, которые сочтут за счастье ваше приглашение участвовать в этом предприятии, и, вероятно, они будут менее бесполезны для достижения вашей цели, чем я.
Выпьем за первого ассоциированного члена ПНБ(д) Беллу Ахатовну Ахмадулину. Мы приняли бы ее с радостью и стоя (в соответствии со статьей 74в), поздравив друг друга с началом партийного (антипартийного) строительства. То, что Высокий поэт не заявил о желании быть членом ПНБ(д), значения не имеет, потому что статья № 33 гласит:
33. ПНБ(д) признает презумпцию молчания.
Это означает, что если ты в устной или письменной форме не аргументируешь свой отказ (см. статью № 61), то присутствующие на собрании ячейки могут поминать тебя добрым словом без твоего ведома.
45. У ПНБ(д) нет прошлого и будущего. Но настоящим она дорожит. Всем что ни на есть настоящим.
Теоретик ПНБ(д) воздухоплаватель Винсент Шеремет заметил, что людей, не живущих сейчас, мало интересуют те, кто не жил раньше и не будет жить потом.
97. ПНБ(д) – содружество живых людей, избирающих товарищей для радости и борьбы с одиночеством.
27. Члены ПНБ(д) живут здесь и сейчас. Не можешь с нами выпить – просто поговори, не умеешь говорить – слушай. Не хочешь слушать – читай. В книгах что-то есть.
52. Живи не по возможностям, а по потребностям.
Есть возможность поддержать сильного, умыкнуть, что плохо лежит, унизить слабого или выбирать кого ни попадя незначительного, а нет потребности – не делай этого.
42. Ключевая партиеобразующая (разрушающая) формулировка выражается словом «приязнь».
114. Символом ПНБ(д) является помидор.
Прежде всего потому, что он являет собой замечательную, достойную закуску. Соленый, маринованный, свежий… Он нейтрален, имеет четкие границы, узнаваем, хотя форма у каждого своя. Он может быть любого цвета: красный (красивый), оранжевый, желтый, зеленый (молодежная секция), голубой, синий, фиолетовый.
Помидор интернационален, но имеет наши корни, если выращен в России и впитал все наше. Кроме того, помидор напоминает клоунский нос.
121. ПНБ(д) считает, что функция человека на земле – жизнь. Она же является и смыслом.
Поиски иного смысла жизни – лишь попытка оправдания своего существования в то время, когда ушла любовь и ты более не нужен природе. Задача человека – если он, во спасение, полагает себя частью созданного не им мира – это поиск и сохранение любви.
Любые отношения, построенные человеком с другими людьми без любви, порождают общество. Альтруист – порождение общественного сознания. Он друг всем и поэтому свободно пренебрегает каждым. Альтруисты устраивали войны, революции, отравляли реки и озера, вырубали леса, вели этнические, политические и религиозные чистки во имя общего блага.
ПНБ(д) признает, что общего блага на Земле нет и не бывало никогда. И человек, владеющий единственной своей жизнью, уступал другому, владеющему тысячами чужих.
Эгоисты писали книги и картины, влюблялись, сеяли хлеб, строили дома и храмы, деревья растили и детей, чтобы им – эгоистам – было комфортно и не стыдно. Эгоисты умирали, истратив функцию жизни и любви, не принеся вреда природе и окружающим.
У Бога нет других нас. И Бога другого нет. И Небо одно. И Время одно. Просто мы видим по-разному, чувствуем, слышим и считаем.
Радуйся сам. Никого не заставляй. Хочешь – присоединяйся, и другие пусть празднуют, если в счастье… Оглянись: что осталось от твоей родины-земли? И сотоварищи пусть оглянутся. Погладь те места, которые не порушил, в те изгибы, которые не сам сляпал, лбом уткнись, глаза закрой и затихни ненадолго. И если что стоит толком в этом теплом месте – не ломай. Ну не ломай! Не круши, не воруй, не убивай, не убивай, не убивай…
Итак, я предлагаю дать идее ПНБ(д) ход. То есть налить, выпить и поговорить как люди… Да, забыл еще один пункт устава:
26а. Из всех видов транспорта важнейшим для члена ПНБ(д) является воздушный шар. Во-первых, он напоминает символ партии – помидор, во‐вторых, в нем тихо, не видно телевизора, не слышно радио и можно разговаривать с теми, кто на земле.
– А что, приятели, – спрашивает автор из гондолы
монгольфьера – корзины (много больше потребительской,
но такой же пустой), – хорошо ли вы живете?
– Да пошли они все…
Понимаем народ. На одном языке говорим.
Вменяем и смел. В стране, где стучало больше,
чем сидело, и которой
сегодня руководят офицеры действующего
резерва КГБ, позволить себе осмысленную
и идеологическую лень – поступок,
внушающий оптимизм.
Значение помидора огромно,
потому что оно верно.
Люди будуЮщего. Философский трактат
АННА АНДРЕЕВНА: Так вы и политикой занимаетесь? Как, должно быть, приятно руководителю! Вы, верно, и достигли многого?
ХЛЕСТАКОВ: Да, достигли. Наших, впрочем, много есть достижений: свобода, равенство, братство. Уж и всего даже не помню. И все случаем: не хотел освобождать крестьян, но товарищи говорят: «Пожалуйста, брат, ну сделай с ними что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, извольте, братцы!» И тут же в один вечер, кажется, всех от земли освободил, всех изумил. У меня легкость в мыслях необыкновенная: гражданская война, голод в Поволжье, борьба с вредителями, от каждого по способности – каждому по труду, – все это мы наделали, все от имени подданных.
АННА АНДРЕЕВНА: Скажите, так это вы были подданные?
ХЛЕСТАКОВ: Как же, мы им все поправляли.
АННА АНДРЕЕВНА: Так, верно, и национал-социализм ваше сочинение? Я только сейчас догадалась.
МАРИЯ АНТОНОВНА: Ах, маменька, ведь известно, что это господина Гитлера сочинение.
АННА АНДРЕЕВНА: Ну вот я и знала, что даже здесь будешь спорить.
ХЛЕСТАКОВ: Ах да, это правда: этот точно Гитлера; а есть другой социализм, так тот уж наш.
АННА АНДРЕЕВНА: Ну это, верно, я при вашем жила. Как хорошо придумано…
Вперед к будующему
Прощай, мой читатель!
Сейчас ты узнаешь такое, что, может, тебе больше и не захочется подать мне руки. Посмотришь ты вослед и скажешь: тьфу, приятель, на тебя! И слава богу, что раздружились мы и что не надо более, натыкаясь на какую-нито незамысловатую мыслишку, с замиранием любящего сердца думать: хоть бы не он был подписан под тем газетным листом, что вянет еще в типографском прессе; хоть бы он помолчал в этом крике – то-то мы были бы ему благодарны за тишину.