Несколько раз я снимал Александра Молочникова в программе «Кто там…». Впервые — в 2012 году. Меня особенно впечатлил тогда его рассказ о путешествии после второго курса по Африке — в одиночестве, да еще автостопом! Сахара, Южный Сенегал, Марокко… Когда Саша нелегально пересек границу Гамбии, его отвели в полицейский участок и чуть было не посадили в тюрьму на десять лет… Когда я спросил Молочникова, зачем ему нужно было такое экстремальное путешествие, он объяснил очень просто: «У моих однокурсников был грандиозный опыт в детстве, а мое детство было ровным и спокойным. Мне нужно было наполнить свою психофизику». Наверное, дело еще и в генах: мама Саши довольно долго работала журналистом в горячих точках.
Ну а позже авантюрный дух Молочникова я испытал на себе. Он пригласил меня в свою дебютную картину «Мифы». И здесь уже я был вынужден рисковать, поскольку это был мой дебют в качестве актера… Однажды Саша рассказал моему брату Игорю идею своего будущего фильма: молодой грек собирается проплыть по пути древнегреческого воина Одиссея, но неожиданно попадает в современную Москву и становится свидетелем жизни столичной богемы. Молочников предложил нам с Игорем сыграть в фильме двух братьев. Жанр — комедия абсурда, в основе — черный юмор. Игорь внимательно выслушал Сашу и сказал: «Всё хорошо, только Вадик такое сыграть не сможет». Но Молочников оказался настойчивым, и вот я на съемочной площадке.
Наша с Игорем сюжетная линия построена на выяснении отношений между двумя братьями. Один — известный актер и шоумен, другой — журналист. Мой герой никак не может начать писать биографическую книгу о своем брате, чего тот ждет уже давно. Внешне у братьев всё благополучно, а вот внутри… Невольным свидетелем нарастающего конфликта оказывается грек, подплывший на плоту к их дому на берегу Москвы-реки. Для документальной достоверности в интерьер дома поместили много наших с Игорем фотографий из семейного альбома. Это выглядело настолько органично, что, глядя на фотографии, я порой забывал о съемочной площадке. Впрочем, забыть об этом надолго не позволял режиссер: «Вадик, текст, текст, не ошибайся, сосредоточься на сцене!»
Мой диалог с Игорем по сценарию очень жесткий, особенно это касается моего героя, который всё время провоцирует брата, нанося ему один словесный удар за другим. По сюжету ссора между Игорем и Вадимом (так по совпадению, явно неслучайному, зовут наших героев) постепенно переходит в открытую фазу, и всё заканчивается высочайшим накалом страстей. А наша финальная сцена вообще не для слабонервных…
Поскольку актерских навыков у меня нет, до начала съемок мы с Молочниковым репетировали, репетировали, репетировали. Он ставил мне новые интересные задачи, а я, в меру возможностей, пытался их выполнять. Для меня вся эта эпопея оказалась сплошной экзотикой: я наконец-то смог побыть в актерской шкуре, — что называется, очутиться по другую сторону баррикад. Раньше-то мне не раз приходилось описывать кинопроцесс в своих репортажах.
Огромную партнерскую помощь я получил от брата. В обычной жизни мы с Игорем практически никогда не ссоримся, а в кадре напряжение между братьями нарастало с каждой минутой. Игорь в своей роли был настолько правдив, что в какие-то моменты мне даже становилось страшно. Но к счастью, дубли быстро заканчивались и всё возвращалось на круги своя. Еще один повод для оптимизма: я был в надежных руках первоклассного оператора-постановщика Левана Капанадзе (среди его картин — «Дама Пик» режиссера Павла Лунгина). А с режиссером они понимали друг друга с полуслова.
Съемочная площадка — это сплошной зал ожидания. Паузы, дубли, перестановки… Как тут не растерять правильное внутреннее состояние? Плюс съемки не только в помещении, но и на натуре — зимой, в минус десять. Перед началом я узнал о существовании специальных приспособлений для утепления: саморазогревающиеся стельки, термобелье. Конечно, помогали и зимние куртки, которые срываешь с себя, как только звучит команда «Мотор!», набрасываешь вновь после команды «Стоп!». Еще обязательный чай с имбирём и мёдом. Правда, чай успевал остыть, пока его несли от кухни до площадки. А постоянные перепады температуры! В гримвагене (комната отдыха на колесах. — Прим.) натоплено по максимуму, и, пока ждешь следующей сцены, становится невыносимо жарко, а потом опять съемки на улице, и теперь тебе уже очень холодно. Бедные костюмеры! Я буквально замучил их своими бесконечными переодеваниями…
В конце моей крайней смены (в кино никогда не говорят «последняя смена») Александр Молочников объявил, что сегодня Вадим Верник закончил свои съемки в картине, и подарил мне цветы, а вся команда аплодировала — оказывается, у киношников так принято. И тут я почувствовал себя стопроцентным актером. Теперь жду новых предложений! В том числе и от Саши Молочникова.
P. S. Еще один штрих к портрету Саши. В мой день рождения, 11 октября, буквально накануне начала съемок, звонит Молочников: «Вадик, привет, с днем рождения». И дальше, без паузы: «Скажи, ты в гроб ляжешь?» Я улыбнулся и обещал подумать.
Ирина ГорбачёваТакая, какая есть
Ирина ГОРБАЧЁВА стала звездой благодаря инстаграму. Ее короткие остроумные скетчи с экзальтированными героинями (иностранкой, старушкой, актрисой) довольно быстро набрали более миллиона подписчиков. Но очевидный талант Горбачёвой все-таки требовал популярности иного рода, ведь к тому моменту Ира уже была первоклассной театральной актрисой. В 2017-м она снялась в психологической драме «Аритмия», и к ней наконец пришел успех в кино — настоящий, заслуженный… В 2018-м состоялась премьера фильма «Я худею». Комедийная роль подруги главной героини — натуры деятельной и решительной — стала новой актерской победой Ирины Горбачёвой.
— Ира, фильм «Я худею» получил много положительных отзывов. Мне картина тоже понравилась.
— Изначально режиссер Лёша Нужный и продюсеры хотели, чтобы главную героиню сыграла я, чтобы я набрала тот самый ценный вес.
— Вот как. Но ты не рискнула.
— Эксперимент-то, конечно, интересный, но опасный. Плюс у меня театр, я никак не могла себе этого позволить, поняла, что все роли полетят, даже несмотря на то, что все мои героини острохарактерные. Да и физически, мне кажется, я бы не смогла это выдержать. Кроме того, не настолько я склонна к полноте, чтобы вот так быстро взять и набрать пятнадцать-двадцать килограммов. А как их скидывать при том ритме, в котором я жила? В общем, я решила: ну уж нет.
— Ты всегда так осторожничаешь?
— В данном случае я просто чувствовала, что не вытяну. А потом были пробы на подружку главной героини, причем сценарий переписывался кардинально — линию подруги увеличивали. Помню, в какой-то момент прихожу на очередную встречу по поводу сценария, говорю: «По-моему, мы сейчас запутаемся вообще, потому что вы сделали столько линий, что это всё похоже на какое-то громадное дерево». Там и отношения с отцом, и отношения с молодым человеком, новые отношения, самокопание, линия мамы и отчима, работа — там столько веток. Ребята долго работали над сценарием, им, конечно, виднее. А я сама, если честно, к комедиям вообще скептически отношусь.
— Почему?
— Потому что они не получаются в нашей стране, к сожалению. Ну мне, по крайней мере, не смешно. У Романа Каримова более-менее смешные комедии, а так нет, мне не смешно. В последнее время, знаешь, такая началась тенденция — к комедиям относиться как к попкорну. Ничем не надо их нагружать — смыслом там каким-то. Просто набор ситуаций, обстоятельств: упал, разбился, напился, выпрыгнул в окно…
— Как же ты в результате согласилась сниматься?
— Согласилась, хотя у меня всё время нога была на педали тормоза, я всё время перепроверяла почву. С Лёшей Нужным мы не работали раньше, я знала только то, что он снял несколько серий «Ольги», и это для меня стало неким показателем.
— В итоге ты довольна результатом?
— Довольна. Во-первых, когда я узнала, что на главную роль они хотят попробовать Сашу Бортич, я поняла, что это абсолютное попадание. Что я могу сказать? Комедия получилась искренняя, трогательная, в какой-то степени философская, ты будто попадаешь на сеанс психотерапии. Юмор адекватный, персонажи живые, нет ничего надуманного. Я с папой ходила на премьеру, так он в какой-то момент заплакал. Говорит мне: «Ну что ты всё — комедия да комедия? На самом деле это не комедия». И действительно, это не комедия, по жанру это драмеди.
— Ты давно стала москвичкой, хотя выросла в Мариуполе. Папа тоже теперь в Москве?
— Нет, он живет в Подмосковье. Мы в свое время переехали из Мариуполя в Подмосковье. Сейчас он живет там с Таней — это моя мачеха, — периодически приезжает ко мне.
— Чем отец занимается?
— Он завхоз в школе для слепых. У нас в Подмосковье есть школа-интернат, там учатся не только слепые дети, но и дети с задержкой в развитии, с ДЦП. Папа всю жизнь зарабатывал руками: был и сварщиком, и ковал решетки — делал всякие красивые заборы, был и мастером отделочных работ, строил коттеджи, ремонтировал квартиры, чинил таксофоны, а после этого он стал работать в школе.
— Троих своих детей он тоже приучал к физическому труду?
— Он нас приучал к самостоятельной жизни, всё время говорил нам: «Ни на кого нельзя рассчитывать, рассчитывайте сами на себя, ребята, а я чем смогу — помогу». На тот момент у него не получалось помогать финансово, но он всегда говорил: «Вгрызайтесь, вгрызайтесь — как котята, которые падают в воду. Выцарапывайте себе дорогу сами». Это, конечно, очень тяжелый опыт в плане детства, но, с другой стороны, в детстве ты всё принимаешь как данность.
— Я знаю, что ты рано потеряла маму.
— Да, нам с братом-двойняшкой было тогда по девять лет, старшему — одиннадцать.
— Хорошо помнишь то время?
— Конечно… Мы жили в Мариуполе до моих девяти лет, я всё прекрасно помню. Невероятно яркое было детство. Знаешь, отдельная какая-то жизнь, солнечная: море, юг, просто постоянное счастье. А потом мы переехали в Подмосковье, еще с мамой вместе. Мы здесь пытались ее лечить. Так сложилось, что маме пришлось вернуться на Украину, там она и умерла.