Монегаск
124
700-летие Вильфранш-сюр-Мер на Лазурном берегу отмечалось грандиозными фейерверками, карнавалами и концертами суперзвезд на прибрежных эстрадах. На юбилейном балу мэры соседних городов — Ниццы, Канн, Монте-Карло, Жюан-ле-Пэна, Антиба, Сен-Рафаэля, Граса и Сен-Тропеза — преподнесли городу свои дары, а английская королева, президент Франции, итальянский премьер-министр и канцлер Германии прислали Вильфранш-сюр-Мер свои теплые поздравления. Седьмой американский флот бросил якорь в городской гавани имени Орлова и салютовал городу двадцатью оружейными залпами.
Однако российских поздравлений на этом юбилее, к сожалению, не было.
125
Андреевский флаг полз вверх по флагштоку под звуки русского царского гимна. Трио музыкантов-духовиков, стоя под флагштоком, играли «Боже, Царя храни, славься, держава…».
Это хозяйка виллы «Марго» праздновала свою победу в войне с японцами. Толпясь у накрытого подле бассейна длинного стола с закусками, многочисленные гости, разыгрывая комедию, по-русски и по-французски нестройно пели: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!» — а допев, хохотали, аплодировали сами себе и поднимали бокалы.
— Мадам, мсье! — громогласно вещал сосед нетрадиционной ориентации, хозяин соседней виллы. — Сегодня мы празднуем реванш в русско-японской войне. Две очаровательные русские дамы — Марго и Алена — отбили у японцев наш Вильфранш-сюр-Мер!
— Виват! — кричали гости. — Виват, Марго!..
— Минуточку! Это не все! Я не закончил! Я обращаюсь к мэру Вильфранша, который находится среди нас. Мсье Жубаль! В Ницце, как вы знаете, есть авеню Сталинград. Русские переименовали теперь этот город в Волгоград, но мы чтим подвиг России в войне с Германией и не меняем нашего преклонения перед Сталинградом, который сражался до последнего патрона и победил. А здесь, на этой вилле, две русские дамы тоже сражались до последнего франка и — тоже победили, не отдали нашу землю японцам! Эта вилла — наш Сталинград в Вильфранше! Так давайте назовем дорогу, на которой стоит эта вилла, давайте назовем ее авеню Марго и Алены! Кто за это предложение, прошу поднять бокалы!
Все гости дружно и шумно подняли бокалы:
— Виват, Марго!
— Виват, Альона!
— Спасительницы Франции!
Алена и Маргарита радостно принимали поздравления, шутили, чокались бокалами с гостями. Один из гостей — пятидесятилетний красавец — церемонно попросил Маргариту представить его Алене.
— О, Поль, конечно! — сказала Маргарита. — Алена, это мсье Поль Лепер, он монегаск.
— Польщен знакомством, — сказал Алене Поль. — Можно я буду называть вас Алена де Вильфранш?
— Как Жанна д’Арк? — улыбнулась Алена.
— А вы знаете, кто такие монегаски? Нет? О, позвольте вам рассказать… — Поль взял Алену под руку и повел по аллейке. — Мы, монегаски, являемся гражданами, может быть, самой маленькой страны в мире. Вся наша территория — это два километра триста метров в длину и один километр шестьсот метров в ширину, вот и все. А каких-нибудь двести лет назад это вообще была голая скала. Но благодаря политике наших князей, которые в свое время вошли в союз с Наполеоном и получили независимость от Франции, у нас сохранилась монархия, а налоги отменены, и это привело к неслыханному расцвету нашего маленького государства… — Поль остановился у вертолета, стоявшего в конце сада, у оранжереи. — Хотите, я вам покажу свою страну?
Вертолет был крохотный, как стрекоза, с круглым плексигласовым колпаком над кабиной.
Алена не смогла устоять перед таким соблазном, и через минуту они уже взлетели над Вильфраншем, развернулись над гаванью и полетели вдоль берега на восток, в сторону Монако. Алена, глядя вниз, слышала в наушниках голос Поля:
— При вашей царице Екатерине граф Орлов купил Вильфранш для России и сделал тут военно-морской порт. Да-да, в этой прекрасной бухте стоял ваш Черноморский флот, он перешел сюда из Севастополя. И ваши цари собирались проложить сюда железную дорогу из Санкт-Петербурга. Это правда, поверьте! Как раз через Монте-Карло должна была пройти эта дорога, Россия уже вела переговоры с Генуэзским княжеством о покупке Монако. Если бы ваша революция случилась лет на пять позже, Монако было бы русской территорией и здесь была бы Монакская область с Монакским обкомом партии. Но слава Богу, этого не случилось, иначе бы мой род погиб где-нибудь в ГУЛАГе. А так — вот наши Монако и Монте-Карло, смотрите!
Вертолет завис над Монте-Карло — крохотным и словно игрушечным городком на прибрежной скале.
Поль продолжал:
— Вот на этом пятачке, просто на голой скале мы создали самую богатую в Европе страну! У нас сосредоточены все деньги Европы и львиная доля денег всего мира…
Вертолет снизился и опустился на вертолетную площадку на крыше одного из домов, Алена и Поль вышли и лифтом спустились в изумительно красивый и феноменально богатый торговый центр «Метрополь». И на всем этом пути Поль рассказывал:
— У нас практически нет налогов, и потому к нам хлынули деньги и бизнесы со всего мира. Но главная мудрость наших монархов не в этом. Наше государство очень маленькое, а нас, коренных монегасков, всего восемь тысяч. Так вот, наш принц сказал, что любой человек может открыть здесь бизнес и вести его без всяких налогов, но при условии, что одним из учредителей этого бизнеса будет монегаск. Понимаете? И теперь каждый монегаск является председателем, директором или членом совета директоров десятка различных бизнесов и получает огромную зарплату всего лишь за то, что прикрывает эти бизнесы своим именем и гражданством. Потому что получение нашего гражданства только династическое, как у царей, никакой иностранец, даже миллиардер, не может его ни получить, ни купить. И даже если вы родите тут ребенка от монегаска, он получит гражданство лишь в том случае, если будет воспитан в Монако…
Алена, слушая вполуха, с восхищением озиралась по сторонам. Здесь, в торговом центре, царила роскошь, невиданная ею ни в Париже, ни в Ницце, ни даже в Арабских Эмиратах. Потому что здесь была роскошь напоказ, на всю катушку, во всю ивановскую — женщины выгуливали тут свои бриллианты, топазы и шиншиллы, мужчины ходили в «Армани» и «Валентино»…
— Да, да, смотрите! — улыбался Поль. — Смотрите: это единственное место в мире, где дамы не боятся носить даже килограммовые бриллианты. Потому что у нас самое полицейское государство в мире, здесь самое большое количество полицейских на душу населения. Хотя вы их не видите — девять из десяти полицейских ходят тут в штатском. Но они видят все. И потому у нас нет преступности, а если кого-то лишь заподозрят в чем-то преступном, как его тут же берут под белы руки, везут на границу с Францией и без всяких разговоров выбрасывают из страны. Так что у нас тут идеальный порядок. Вам нравится?
— Очень! — чистосердечно восхитилась Алена.
Они вышли из торгового центра на улицу, к кафе «Де Пари». Мимо них по площади катили «роллс-ройсы», «бентли», «феррари» и прочие роскошные авто.
— Здесь, — сказал Поль, — вы на каждом шагу можете встретить принца или принцессу, все уцелевшие короли мира обязательно имеют в Монако квартиру или виллу. А посмотрите сюда…
Алена повернулась и засмеялась — весь холм за центральной площадью Монако был уставлен гигантскими скульптурными головами Ленина, меж которых вились трубы исполинских самогонных аппаратов.
— Что это?
— Это сделал мой друг Сезар, французский скульптор. Как только рухнул ваш коммунизм, он закупил в России огромное количество голов Ленина, поставил их тут, на холме, а между ними уложил старинные аппараты для перегонки духов. И таким образом символизировал перегонку духа революции из Франции в Россию и обратно.
Поль повел Алену по площади мимо казино «Монте-Карло» и отеля «Париж»…
— Это самое знаменитое казино, — продолжал он экскурсию. — Здесь проигрываются все деньги мира… — И по бело-черному мрамору подземного туннеля вывел Алену на набережную. — Но главное наше сокровище — наша легенда о принцессе Грейс. Это самая романтическая история века. Грейс была знаменитой американской актрисой, более знаменитой, чем Мэрилин Монро. В 56-м году она приехала со своим фильмом на Каннский фестиваль и на одном из приемов стояла у бассейна — вот так же, как вы на вилле Марго. И так же как я к вам, к ней подошел Ренье, молодой принц Монако. У них вспыхнул роман, она бросила Америку, бросила кино, вышла за него замуж, стала заниматься благотворительностью и своим именем и энергией значительно подняла благосостояние Монако. А потом… В 82-м она погибла при загадочных обстоятельствах — она вела машину вон по той дороге в скалах и вот с этой скалы упала вниз и разбилась. Причем она ехала со своей дочерью Каролиной, но Каролина осталась жива, а принцесса погибла. Расследование установило, что у ее машины были подрезаны тормозные шланги. О, это было безутешное горе нашего принца и всех нас, монегасков, мы любили ее как сестру и как мать. И теперь эта набережная названа ее именем, и эта скала названа ее именем, и эта церковь носит ее имя…
Алена и Поль стояли у воды, волны, тихо мурлыча, ластились к их ногам.
— Останови меня! — сказал Поль. — А то я могу часами говорить о своей стране. Но я хочу послушать что-нибудь о твоей.
— А вы никогда не были в России?
— Никогда. Я знаю, что это где-то очень далеко и там очень холодно.
— Ну во-первых, у нас не всегда холодно. Но у нас действительно затяжная зима, почти полгода на улицах лежит снег. И это очень красиво — представьте себе лес, огромные сосны, у них вот такие огромные ветки, как лапы, и на них лежит снег, белый, пушистый, он искрится под солнцем. А когда ты идешь по этому снегу, он хрустит под ногами…
— Ты любишь снег?
— Очень! В детстве я его даже ела! Нет, правда, я брала снег ладошками и ела как мороженое!
— Хорошо, — сказал Поль. — Пошли, я хочу сделать тебе подарок.
— Неужели у вас продают снег?
— Пошли, я покажу тебе…
Идти пришлось недалеко, всего лишь до лифта к вертолету. А потом был короткий полет на север, в соседние Альпы, и уже через двадцать минут под ними был лыжный курорт — красивые деревянные коттеджи на склонах альпийских гор, подъемники, лыжные спуски, лыжники и лыжницы в ярких костюмах. И снег, снег, снег — все Альпы в снегу, сверкающем под солнцем.
Стоя на лыжах на вершине горы, у крутого лыжного спуска, Поль, одетый в только что купленный яркий лыжный костюм, сказал Алене:
— Вот тебе и снег. Это мой небольшой подарок в честь нашего знакомства. Поехали!
Алена с удовольствием оттолкнулась палками и покатила за Полем, изумляясь его нелепо-неумелой езде. Уже через минуту он свалился в снег, она не успела его объехать, споткнулась и рухнула прямо на него.
— Господи! — сказала она. — Ты же не умеешь стоять на лыжах! Зачем мы сюда приехали?
— Я лыжи терпеть не могу! — признался Поль. — Но я хотел, чтобы ты не тосковала по своей России.
— Спасибо. — Алена поцеловала его в знак благодарности, и Поль обнял ее, ответил долгим любовным поцелуем.
Алена не противилась.
А мимо них и объезжая их, целующихся, катили и катили лыжники…
126
Это случилось на поле для гольфа в клубе «Ривьера-гольф». Поль стоял над шариком с клюшкой в руках, смотрел на далекую лунку, потом на свой шарик, потом снова на лунку.
Его партнеры покачали головами:
— Нет, это невозможно!
— Даже не пробуй!
— Алена, — сказал Поль, — этот удар я посвящаю тебе. Если я попаду, ты скажешь «да». Хорошо?
Алена посмотрела ему в глаза долгим, проникновенным взглядом.
— Ты безумец! — сказали его партнеры. — Зачем ты так рискуешь? Это же рискованней, чем русская рулетка.
— Потому что всё в руках судьбы, — ответил им Поль и опять повернулся к Алене: — Договорились?
— Да… — негромко согласилась Алена, не отводя взгляда от его глаз.
И они поняли друг друга.
Он выдохнул воздух, утвердился ногами над шариком, вдохнул, размахнулся и ударил.
Шарик взмыл по крутой дуге, упал в траву довольно далеко от лунки и покатился к ней — сначала быстро, потом все медленней, медленней… Казалось, ему не хватит сил докатиться до лунки, и Алена вдруг ощутила, что всем своим существом она подталкивает, подталкивает этот шарик… «Ну, еще, еще!» — мысленно кричала она ему, и… буквально на последнем повороте шарик докатился до лунки, замер на ее краю, Алена толкнула его своим взглядом — и он рухнул в лунку.
Партнеры Поля, не веря своим глазам, побежали к той лунке.
А Поль и Алена повернулись друг к другу.
Утром, обессиленные любовью, они лежали в постели на вилле Поля в предгорьях Альп.
— Ты самая вкусная, самая сладкая женщина в мире! — сказал Поль. — И теперь я точно знаю, чего я хочу. Я хочу тебя и гольф, тебя и гольф, и ничего кроме!
А когда его спортивный «феррари» катил по горной дороге, ныряя в туннели и выскакивая из них к следующему захватывающему дух высокогорному пейзажу, Поль, сидя за рулем, сказал:
— Дорогая, я решил изменить свою жизнь. Я решил продать свою верфь и вообще весь свой бизнес. Конечно, все говорят, что сейчас, когда цены на нефть так растут, продавать строительство нефтеналивных танкеров может только безумец. Но я и так уже заработал столько, сколько мне не потратить. Так зачем мне работать, когда у меня есть ты? Ты и гольф — вот все, что мне нужно. Мы с тобой будем ездить по всему миру, будем играть в гольф, и у нас будет прекрасная жизнь!..
Машина въехала в Тулон и покатила по верхней дороге над гаванью и верфями, в которых стояли огромные корабли, окруженные строительными лесами и подъемными кранами. Там работали сотни рабочих, стучали клепальные машины, сияли сполохи электросварки…
— Это все мое, это моя верфь, — сказал Поль. — Но я уже выставил ее на продажу, и самое лучшее предложение мне сделала швейцарская фирма, совладельцами которой являются твои соотечественники — русские. Сейчас я тебя познакомлю с ними, это очень милые люди и удачливые бизнесмены.
Машина Поля спустилась к верфи, где завершалось строительство огромного танкера. Сразу за аркой с французской надписью «ВЕРФЬ ПОЛЯ ЛЕПЕРА» был пирс, а на пирсе стоял празднично накрытый стол — шампанское, коньяк, фрукты. Вокруг стола оживленно толпилась группа людей, среди них были и адвокаты — партнеры Поля по гольфу. Они радостно приветствовали Поля и Алену:
— Ну вот! Наконец-то хозяин приехал! Бонжур, мсье! Бонжур, мадемуазель!
— Бонжур! — сказал Поль, выходя из машины. — Мсье, можете меня поздравить: Алена приняла мое предложение!
— О, поздравляем! — еще больше оживились адвокаты. — Это потрясающе!
А Поль подвел Алену к остальным присутствующим:
— Мсье, прошу знакомиться: моя невеста Алена. — И повернулся к Алене: — Мон амур, это покупатели, они хотят купить у меня эту верфь…
Но Алена уже давно смотрела на этих покупателей глазами, расширившимися от ужаса. Точнее, на одного из них — председателя Фонда поддержки воздушных путешествий в защиту мира и прогресса.
— Бонжур, мадемуазель, — сказал он, подойдя к Алене. И, склонившись к ее руке для поцелуя, негромко прибавил по-русски: — Мы с тобой не знакомы. — А дальше опять на плохом французском: — Очень приятно, рад познакомиться. Вы действительно из России?
Позже, когда клеть с покупателями, возносимая гигантским подъемным краном, стала медленно подниматься над верфью, открывая величественную панораму строительства океанских танкеров и сухогрузов, Поль, стоя со своими гостями, давал пояснения:
— За год мы спускаем на воду шесть нефтеналивных супертанкеров и десять сухогрузов. При желании и небольших инвестициях порядка двухсот — трехсот миллионов долларов эту верфь можно расширить, сделав тут насыпную дамбу. Но главная ценность моей верфи не в этом. Я продаю не только и не столько эти производственные мощности, я продаю свое имя. Потому что суда, сошедшие с верфи Поля Лепера, по надежности — вне конкуренции. Это как «мерседес»…
А тем временем в стороне Алена и председатель фонда негромко общались по-русски.
— Я так за тебя рад! — говорил председатель. — Приятно знать, что мы способствовали твоей удаче. Надеюсь, ты это тоже помнишь и поможешь нам.
— В чем?
— Ну, ты же понимаешь, что, кроме нас, этой верфью интересуются и другие люди, и твой жених размышляет, кому продать. Но ты, конечно, порекомендуешь нас, тем более что мы сразу даем наличными. Деньги у нас, как ты знаешь, есть, и вообще мы легализуемся. Мы идем в большой бизнес. Ты поняла?
Алена поняла, что она в ловушке.
И когда по дороге домой, в машине, Поль спросил: «Ну? Что скажешь?» — она отвернулась, сделав вид, что занята своими мыслями. Но он настаивал:
— Алена!
— Да… Что?
— Какое у тебя мнение об этих людях?
— Еще не знаю…
— Как? — возмутился он. — Это же твои земляки. Ты пойми: я продаю не просто верфь, я продаю верфь с моим именем и репутацией, которую я создавал годами!
— Да?.. Знаешь, я бы на твоем месте повременила с этой сделкой.
— Почему?
— Ну, мне так кажется… Я… я это… — Она не знала, что сказать, и стала выдумывать на ходу: — Я хочу позвонить в Москву, навести о них справки. Обещай, что до этого ты не подпишешь никаких контрактов.
— Они дают на тридцать процентов больше, чем все остальные. Это очень серьезно! Ты даже не представляешь, какие это деньги!
Алена обняла его:
— Пожалуйста, дорогой, обещай…
Поль недовольно засопел:
— Тебе недели хватит?
127
Что делает женщина, когда ее одолевают тревога, неуверенность или неразрешимые проблемы?
Могу поспорить, мужчины ни за что не догадаются.
Зато читательницы подтвердят: чтобы избавиться от неразрешимых проблем, женщина или ест, или готовит.
Шестое чувство говорило Алене, что появление руководителей фонда в Монако добром для нее не кончится. Но как ей быть? На что решиться? Стараясь подавить чувство тревоги, Алена с головой ушла в домашнее хозяйство и в Монте-Карло, в модерновой кухне городской квартиры Поля, устроила кулинарный бум. На плите шипели огромные сковородки, в духовке что-то шкворчало и булькало, а Алена, стоя у стола в домашнем халатике и переднике, острым ножом мелко-мелко резала морковь, спаржу, анчоусы и прочие средиземноморские дары земли и моря.
Поль, застав ее за этим занятием, недовольно нахмурился:
— Что ты делаешь? У нас же есть повар, слуги!
— Подожди, не мешай!
Но он возмутился и даже повысил голос.
— Что значит «не мешай»? Я тебе запретил заниматься домашней работой! Посмотри на свои руки! Немедленно прекрати!..
Алена в сердцах швырнула нож в раковину:
— Ты ничего не понимаешь! Я русская женщина! Если я люблю мужчину, я должна приготовить ему обед, постирать носки, погладить рубашку! Иначе на хрена я нужна? Только для траха? Так купи себе куклу надувную… — И она расплакалась.
Он тут же утих, обнял ее.
— Ну зачем ты так?.. Я не хотел тебя обидеть… Просто мы вечером идем на прием, а у тебя руки смотри какие стали… — Он стал целовать ей руки. — А что слышно из Москвы? Ты узнала про этих людей?
— Узнаю… Подожди…
— Сколько можно ждать? Я теряю деньги. И адвокаты уже нервничают…
— Я не знаю, сколько ждать… Это не от меня зависит… Я жду подходящего момента…
— Какого момента?
— Не важно. Ты не поймешь. Подожди…
Ждать пришлось еще ровно три дня. На четвертый, когда Алена в своей маленькой и открытой «альфа-ромео» выехала из подземного гаража в доме Поля в Монте-Карло и притормозила перед поворотом на улицу, к ней в машину сел председатель Фонда поддержки воздушных путешествий.
— Здравствуй, Алена. Ты не возражаешь?
— Нет, пожалуйста. — Алена сделала вид, что не ждала этой встречи. — Вы еще не уехали? Куда вас подвезти?
— Нам с тобой по дороге.
Алена тронула машину, покатила по Монте-Карло и одновременно стала рыться в своей сумочке.
— Что ты ищешь? — спросил председатель. — Сигареты?
— Нет, помаду. Тут у моря губы обветриваются. Вот, нашла. — Алена достала из сумочки помаду и подкрасила губы.
— Ты мне можешь объяснить, что происходит? — сказал председатель.
— Где? — невинно спросила она.
— У твоего жениха. Мы же с ним обо всем договорились. А он почему-то тянет, ничего не подписывает. Ты можешь на него нажать?
Алена, ведя машину, тут же перешла на деловой тон:
— Знаете, дорогие, я больше не работаю в потемках. Чтобы нажать, я должна понять вашу игру. Как вы хотите его кинуть?
Он сделал изумленное лицо:
— С чего ты взяла, что мы хотим его кинуть?
Она поморщилась:
— Слушайте, мы же знакомы не первый день! Давайте без лапши на уши.
— Хорошо, — согласился он, — без лапши. Ты помнишь, что ты нам должна? А мы долгов не прощаем, мы не в церкви.
— Я знаю. Но с другой стороны, я выхожу за него замуж. И я не хочу, чтобы мы разорились.
— А кто собирается вас разорить? С чего ты взяла?
— С того, что вы мне сказали в Тулоне: мы не знакомы. Если бы в этой сделке все было чисто, вы бы об этом не просили. Значит, тут что-то не так.
— Гм… — хмыкнул он. — Логично… Ну что ж, ты права, мы его действительно кинем, если ты нам не помешаешь. Но давай я тебе нарисую такую картину. Допустим, ты выходишь за него замуж. Это тебе не Россия, это Монако. Здесь все браки заключаются только с помощью брачного контракта, в котором тебе на случай развода будет отписано не больше пяти процентов от его капитала. И не надейся на свою красоту и молодость, рано или поздно ты ему надоешь, он найдет себе другую молодку, а тебе бросит эти пять процентов. Так тут происходит на каждом шагу, зайди в любую церковь и проверь, по скольку раз тут женат каждый монегаск! А я тебе предлагаю десять процентов от этой сделки — и прямо сейчас, не растрачивая твою молодость на этого сытого кота!
— У нас с ним другие отношения! Я его люблю!
— В таком случае — двенадцать процентов. Стоп! Останови машину.
Алена послушно остановилась.
Председатель повернулся к ней:
— Ты вообще понимаешь, что я тебе предлагаю? Ты знаешь, сколько будет двенадцать процентов от пятнадцати миллионов долларов?!
Алена вздохнула:
— Нет, не знаю. Но я знаю, что дальше нам не по дороге.
Он посмотрел ей в глаза:
— Ты пожалеешь…
Она молчала, ждала.
Он вышел из машины и повторил:
— Ты очень пожалеешь.
Алена нажала на газ и унеслась прочь.
128
В офисе Поля адвокаты показывали ему готовые контракты на продажу верфи.
— Дальше тянуть невозможно, — говорили они. — Если вы не подписываете, они уходят искать другую верфь, а мы потеряем как минимум сорок миллионов… — И удивленно повернулись на звук распахнувшейся двери.
Поль тоже нахмурился — он не терпел, когда ему мешали вести его дела.
Но Алена, не говоря ни слова, пересекла кабинет, открыла свою сумочку, достала из нее миниатюрный магнитофон и положила на стол перед Полем.
— Что это? — спросил он.
— Послушай.
Поль включил магнитофон. Оттуда прозвучал голос председателя Фонда поддержки воздушных путешествий:
— «Ну что ж, ты права, мы его действительно кинем, если ты нам не помешаешь. Но давай я тебе нарисую такую картину. Допустим, ты выходишь за него замуж. Но это тебе не Россия, это Монако. Здесь все браки заключаются только с помощью брачного контракта…»
Поль остановил магнитофон и поднял глаза на Алену:
— Я ничего не понимаю. Это же по-русски.
— Ничего, включи сначала. Я переведу.
Поль включил магнитофон, и Алена стала синхронно переводить весь свой разговор с председателем фонда.
Поль изумленно слушал, его лицо становилось все мрачней.
— Кто эти люди? — спросил он.
— Это очень серьезные люди. Это русская мафия, — ответила Алена. — Ты не знаешь, сколько будет двенадцать процентов от пятнадцати миллионов?
Поль встал из-за стола, подошел к Алене и поцеловал ее.
— Я тебя очень люблю! — сказал он.
129
Свадьбу справляли в саду на вилле Поля. Было множество гостей в роскошных нарядах, музыка, слуги с шампанским, тосты за новобрачных и поздравления со всего света. Поль танцевал с Аленой, Маргарита флиртовала с каким-то шведским бароном, а к воротам виллы то и дело подъезжали посыльные с цветами в огромных корзинах, и два рослых привратника, принимая эти дары, обследовали их металлоискателем. Затем мажордом — статный «качок» с офицерской выправкой — торжественно объявлял о цветах и подарках, присланных Сезаром из Парижа, Рупертом Мердоком из НьюЙорка и принцессой Каролиной с Гавайских островов…
В самый разгар бала очередной посыльный подъехал к воротам виллы на грузовичке с надписью «WWW@FRANCEFLOWERS.COM», выгрузил огромную корзину с роскошными алыми розами и маленькой фирменной коробочкой «Картье», перевязанной лентой. Передав цветы привратникам, он хотел уехать, но те сказали: «Одну минуту!» — и стали металлоискателем проверять корзину.
Посыльный попытался вырваться:
— Я спешу! У меня еще шесть заказов!
Но привратники, переглянувшись, взяли его под локти.
— Ничего, пойдемте с нами. Нужно кое-что уточнить.
И через минуту статный мажордом подошел к Полю:
— Мсье, можно вас на минуту?
Поль, извинившись, оставил Алену с Маргаритой, ушел с мажордомом в дом и спустился там в подвал.
— Вы были правы, — говорил по пути мажордом. — Вашей супруге прислали подарок с бомбой. Мы ее обезвредили.
В подвале, привязанный к стулу и избитый до крови, сидел посыльный. На столе перед ним была вскрытая фирменная коробка «Картье», из которой торчали проводки и взрыватель, утопленный в пластиковую взрывчатку.
Поль молча посмотрел на избитого посыльного и на коробку с разобранной бомбой, а мажордом подошел к посыльному.
— Кто? — спросил он коротко.
— Я не знаю, не знаю… — испуганно задергался посыльный. — Не бейте! Я клянусь…
— Развяжите его, — приказал Поль.
Охранники развязали посыльного.
— Возьми эту коробку, — сказал ему Поль, — и верни ее тем, кто тебя послал. Передай им, что я их знаю. И скажи, что, если хоть один волос упадет с головы моей жены, ни один из них не уйдет от моей мести и никогда больше ни один русский вообще не въедет в Монако. Ты запомнил?
— Запомнил.
— Повтори! — жестко приказал Поль.
130
Как было сказано в самом начале этого романа, богатые тоже плачут, но кто им сочувствует? Поэтому искать у читателей сочувствия Алене в ее семейной жизни мы не будем. Скажем только, что жизнь эта состояла из перелетов от одного знаменитого гольф-клуба к другому, отбывания целыми днями на полях для гольфа, где следовало болеть за мужа и аплодировать каждому его удару, и любовных утех в номерах дорогих, но стандартно однообразных отелей при этих гольфклубах в Шотландии, Швейцарии, Новой Зеландии, Франции, Австралии и еще бог знает где. К тому же, справедливости ради, следует отметить, что Поль ни в чем не отказывал Алене — она могла покупать себе любые наряды, косметику и украшения, и, самое главное, он был, несмотря на свои пятьдесят с гаком, жаден и неутомим в постели. Причем приступы вожделения могли накатить на него в любой момент — и днем, посреди игры в гольф, и вечером, перед ужином, и по пять раз за ночь. Первое время это казалось Алене замечательным проявлением влюбленности и льстило ее женскому самолюбию, она охотно и страстно отвечала на его причуды, пусть даже самые грубые, но через пару месяцев этот странный коктейль «sex on a golf» приелся ей до тошноты, а ее роль возлюбленной жены стала казаться ей сродни функции машины для массажа его предстательной железы.
Впрочем, стоп, я обещал не искать у читателей сочувствия к богатой и праздной семейной жизни нашей многострадальной героини. Тем паче что главный виновник всех ее действительно серьезных бед уже приехал в Монако и своей легкой кавалерийской походкой взошел на эскалатор роскошного торгового комплекса «Метрополь» в Монте-Карло. В сиянии гигантских хрустальных люстр он поднялся на верхний этаж торгового комплекса, в галерею супердорогих магазинов «Картье», «Лорд энд Тэйлор», «Фифтс авеню», «Клемансо» и «Шанель» и вошел в самый шикарный ювелирный магазин.
Здесь было больше лощеных продавцов, чем покупателей, но зато покупатели — судя по их бриллиантам и шиншиллам — были сплошные мультимиллионеры.
— Бонжур, мсье! — поспешил к Красавчику менеджер магазина. — Чем могу вам помочь?
— Мне тут назначил встречу мсье Христиан Верон.
— О, мсье Романов? Конечно! Мсье Верон вас уже ждет. Идемте…
И менеджер провел Красавчика в комнату для переговоров с особо важными клиентами. Впрочем, обстановка здесь была весьма проста — на стене небольшая старинная картина, а посреди комнаты три кресла и антикварный стол с телефоном и микроскопом. В одном из кресел уже сидел мсье Христиан Верон, по его костюму, перстням и номерному «Ролексу» на руке было ясно, что он «весит» не меньше ста миллионов. Однако при появлении Красавчика он встал, и менеджер представил их друг другу:
— Мсье Верон — мсье Романов. Простите?
— Николя, — уточнил Красавчик. — Николя Романов.
Менеджер показал на кресла:
— Прошу вас, мсье.
А Верон тут же приступил к делу, сказав Красавчику:
— Вы не возражаете, чтобы вашу вещь посмотрели специалисты?
— О, нисколько! Наоборот… — И Красавчик, свободно усевшись в кресло, достал из кармана небольшой замшевый мешочек и вытряхнул из него на стол то самое ожерелье Екатерины Второй, которое когда-то Гжельский показывал Алене. — Вот, — сказал он, — я хотел бы эту вещь продать.
В лучах люстры ожерелье так засверкало своими голубыми бриллиантами, что даже менеджер изумленно присвистнул.
А Христиан Верон осторожно, как нечто хрупкое, взял ожерелье двумя руками и стал разглядывать.
— Что вы об этом думаете? — спросил он у менеджера после паузы.
Менеджер положил ожерелье под микроскоп и посмотрел в окуляр.
— Я думаю, — доложил он, — это оригинал и, конечно, раритет. Цветные алмазы в природе встречаются крайне редко, а ограненные из них бриллианты наперечет во всех мировых собраниях. Это, конечно, редчайшая вещь и изумительная работа.
— Кто мастер? — спросил Верон.
— Сам я не берусь определить, — ответил менеджер. — Но наши ювелиры… — И он нажал кнопку на телефоне, сказал в селектор: — Мсье Кодас, зайдите сюда на минутку.
Тотчас из задней комнаты вошел ювелир с лупой на лбу, менеджер молча показал ему ожерелье, тот надвинул лупу на правый глаз, стал рассматривать ожерелье, а затем двинулся с ним к выходу.
— Нет-нет! — поспешно вскочил Красавчик. — Ожерелье отсюда не выносить!
— Мсье, я только поищу его в каталогах, — объяснил ювелир.
А менеджер изумленно воскликнул:
— Мсье, вы нам не доверяете?
— Ожерелье не выносить! — жестко повторил Красавчик.
Ювелир пожал плечами:
— Пожалуйста… — И отдал ожерелье менеджеру. — Я принесу каталоги сюда…
Менеджер, держа в руках ожерелье, повернулся к Красавчику:
— Мсье, а откуда у вас эта вещь?
— Это моя собственность.
— У вас есть документы на нее?
— Если покупатель проявит заинтересованность, я их представлю.
Телефонный звонок прервал этот разговор, менеджер взял трубку:
— Алло. Вы уверены? Русской императрицы?! — И, положив трубку, снова обратился к Красавчику: — Знаете, у нас возникли сомнения относительно легальности этой вещи. Пожалуй, мы сохраним ее у себя, пока вы не представите документы…
— Нет, знаете, — усмехнулся Красавчик, — эта вещь моя, и я вам принесу ее в следующий раз вместе с документами.
— В каталогах она значится собственностью российской императорской семьи, — сказал менеджер.
— Вот именно! — с видом оскорбленного благородства воскликнул Красавчик. — Я и есть из императорской семьи! Вы же слышали — моя фамилия Романов! Я Николай Романов Третий! — И, выхватив ожерелье из рук опешившего менеджера, быстро пошел к выходу.
Менеджер и Христиан Верон изумленно смотрели ему вслед, а затем менеджер, придя в себя, схватил телефон и набрал короткий номер.
— Секьюрити! — сказал он в трубку.
Красавчик, сдерживая себя, быстрыми шагами шел к эскалатору в толпе праздношатающейся по галерее публики, когда вокруг него возникло какое-то волнение и несколько рослых «покупателей» вдруг стали прижимать пальцами крохотные наушники в своих ушах и озираться по сторонам, ища кого-то глазами.
Один из них остановил свой взгляд на Красавчике и двинулся ему наперерез.
Красавчик рванулся в сторону, нырнул в ближайший магазин, который оказался салоном женского белья, и уже бегом стал лавировать меж стендов с бюстгальтерами, колготками, корсетами и женскими комбинациями. И вдруг увидел Алену, стоявшую подле одного из стендов с двумя фирменными, от «Фифтс авеню», сумками в руках.
При виде бегущего Красавчика Алена от неожиданности замерла, хотела что-то сказать, но Красавчик, задев на ходу ее сумки с покупками, пронесся мимо, а следом за ним промчались агенты секьюрити.
Это было как видение, как мимолетный призрак, и Алена стояла на месте, изумленно хлопая глазами. Ее Принц, ее Красавчик — здесь, в Монако, что-то украл в магазине? Это невероятно!
Между тем Красавчик, выбежав из магазина женской одежды, вскочил на эскалатор и уже расслабленной походкой двинулся по ступеням вниз.
Там, у последней ступени, его ждали агенты секьюрити.
— Мсье, пройдемте с нами.
— А в чем дело?
Один из агентов жестко взял его под локоть:
— Пройдемте, у нас есть к вам вопросы.
Окружив Красавчика, агенты завели его в служебную комнату.
— Мсье Романов, мы должны вас обыскать.
— Но почему? Вы не имеете права! Я из императорской семьи!
Но агенты уже вынимали все из его карманов — бумажник, деньги, паспорт.
— Это вам не Франция и не Россия. Это Монако, мсье. Здесь мы имеем право на все.
Однако ожерелья Екатерины они у Красавчика не нашли. Открыв его паспорт, они изучили фотографию, запись «ROMANOFF NIKOLAY ALEKSEEVICH» и прочие записи, затем вставили паспорт в компьютер. У компьютера претензий к паспорту не оказалось. Тем не менее Красавчику его не отдали, а спросили:
— Как вы оказались в Монако?
— Проездом. Есть еще вопросы?
— Да, есть. Пожалуйста, идемте с нами.
И они вывели его на улицу, к полицейской машине, где стояли трое полицейских в форме. Агент секьюрити молча передал им паспорт Красавчика.
Красавчик возмущенно спросил:
— Что это значит? Я арестован?
— Нет, мсье, — сказал полицейский. — Но у нас есть предложение.
— Какое?
— Для начала сядьте в эту машину.
— Значит, я все-таки арестован?
— Что вы! Мы просто рекомендуем.
Красавчик, принужденно пожав плечами, сел в полицейскую машину, два полицейских тут же уселись справа и слева от него, третий занял место за рулем, и машина тронулась — именно в тот момент, когда из подземного гаража торгового комплекса выехала открытая «альфа-ромео» Алены. Но Алена не обратила внимания на полицейских, проехала мимо и свернула к старому городу, а Красавчик, проводив взглядом Алену, отвернулся с каменным лицом, и полицейская машина нырнула в туннель.
Сразу за выходом из туннеля они миновали бензоколонку и маленький придорожный камень с надписью «Княжество Монако» и тут же остановились. Полицейские вышли из машины и жестом приказали выйти Красавчику. Потом протянули ему его паспорт и сказали:
— Мсье Романоф, вот вам ваш паспорт. А теперь… Видите этот камень? А на той стороне дороги бензоколонка, видите? Так вот, проведите между ними воображаемую черту и запомните: вы не должны ее пересекать. Ваша нога больше никогда не должна ступать на землю княжества Монако. Вам ясно?
— Но почему? — возмутился Красавчик. — Мой паспорт в порядке. В чем вы меня обвиняете?
— Этого мы вам объяснять не должны, это вам не Франция. Предупреждаем: если мы когда-нибудь встретим вас в Монако, у вас будут большие неприятности.
— Но я Романов!..
— Вот именно. Оревуар!
Полицейские сели в машину, развернулись и укатили в Монако.
Красавчик посмотрел на камень с надписью «Княжество Монако» и сказал по-русски:
— Вот суки!
131
Оставив машину в подземном гараже, Алена, держа в руках фирменные сумки с покупками, лифтом поднялась в свою квартиру. Возбужденная неожиданной встречей с Красавчиком, швырнула сумки в гостиной на софу и вышла на балкон. С балкона открывался прекрасный вид на Монте-Карло и Средиземное море, но Алене было не до пейзажей. Нервно закурив, она села в кресло, откинулась и закрыла глаза. В конце концов, что случилось? Ну, был такой человек в ее жизни, но ведь это когда было — тысячу лет назад, до замужества! Теперь она светская замужняя дама, а все эти шальные ошибки юности — в прошлом…
Заставив себя успокоиться, Алена загасила сигарету в пепельнице, свободно и глубоко вздохнула и вернулась в гостиную. В конце концов, примерка обновок — лучшее средство от любых переживаний, и Алена с удовольствием достала из сумок свои покупки — коробку с крохотным, но безумно дорогим платьем от нового парижского бога моды, пакеты с нижним бельем «Felina», свитер для мужа. Разложив эти покупки на софе, она примерила платье, повертелась в нем перед зеркалом, потом прикинула к себе свитер, купленный для мужа, и уже собралась выбросить сумку, в которой лежали эти покупки, но, ощутив странную тяжесть этой сумки, заглянула внутрь — и замерла в испуге…
В сумке лежало ожерелье Екатерины Второй — то самое, которое когда-то ей показывал Гжельский. Не веря своим глазам, Алена медленно извлекла его и с опаской оглянулась по сторонам. Но никого не было в квартире, и она снова заглянула в сумку. Там, на самом дне, лежал паспорт. Алена достала его, открыла. С паспортной фотографии на нее смотрел улыбающийся Красавчик, рядом была четкая запись: «ОРЛОВСКИЙ ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ».
Алена еще хлопала глазами, гадая, как попали к ней в сумку эти вещи, когда раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и осторожно сказала:
— Алло… — Но тут же облегченно перевела дух. — О, Марго, это ты… Как поживаешь? Приехать к тебе? Сейчас? А что случилось? Сюрприз? Знаешь, один мой друг — его уже нет в живых — говорил мне, что он не любит сюрпризов… Ладно, сейчас приеду… Ну, сейчас приеду, сейчас — тут езды-то двадцать минут…
И, гадая, какой там сюрприз приготовила для нее Маргарита, Алена покатила в Вильфранш по нижней, вдоль моря и пляжей, дороге. А на вилле «Марго», миновав распахнутые для нее ворота, въехала во двор, вышла из машины, прошла, слыша издали хохот Маргариты, по дорожке к дому и… остолбенела: у бассейна, хозяйски развалившись в шезлонге и держа в руке запотевший бокал с апельсиновым соком, сидел Красавчик и улыбался ей самым безмятежным образом.
Сбоку от него Маргарита возбужденно лепетала:
— Ну, Аленка? Как тебе мой сюрприз? Твой друг просто шарман! Он меня совершенно уморил своими байками о том, как вы познакомились возле сельпо в деревне и как вы отдыхали в Испании, в Арабских Эмиратах и в Париже. Почему ты мне ничего этого не рассказывала? Ах ты, шалунья! Но не буду вам мешать, вы давно не виделись, я ухожу, ухожу, ухожу… Алена, я тебя так понимаю, так понимаю!.. Такой шарман!..
Жеманной походкой Маргарита ушла в дом.
— Мерзавец! — сказала Алена. — Как ты посмел?!
Но Красавчик самым безмятежным образом продолжал пить сок через трубочку.
— Ты знаешь, что это за ожерелье? — сказала Алена.
— Конечно, знаю. Граф Орлов подарил его Екатерине Второй.
— А ты украл его у Гжельского.
— Совершенно верно.
— И подбросил мне, чтобы меня арестовали.
— Нет, арестовать собирались меня. Но ты меня, как всегда, спасла.
— Я тебя ненавижу! Только моя жизнь стала нормальной — и снова ты! Уйди! Вон отсюда!
Но он не двинулся с места.
— Алена, где ожерелье?
— Понятия не имею. Убирайся!
— Алена…
— Тогда я уйду! — Она решительно повернулась и пошла к своей машине.
— Алена, отдай ожерелье! — сказал он.
Она подняла руку, показав ему средний палец, потом села в машину и уехала — именно в тот момент, когда из дома вышла Маргарита с ликером «Шартрез» и тремя рюмками.
— Ну? — говорила Марго на ходу. — Как вы тут, мои голубки?..
132
Но от судьбы не уйдешь, извините за трюизм. Из настежь открытого окна в гостиничном номере был виден Вильфранш, ступенями спускающийся к Средиземному морю, а в номере, в постели, Красавчик, утомленно закрыв глаза, вполуха слушал Алену. Лежа на его плече, она исповедовалась:
— Если б ты только знал, какая это скука! Из гольф-клуба — на прием, с приема — в гольф-клуб! То мы играем в Шотландии, то на Гавайях, то в Мексике. Конечно, если кому-то рассказать, скажут: «С жиру бесится!» А я с этого жиру выть готова…
— Детка, есть одна идея.
— Нет. Больше я в твоих аферах не участвую.
— Это не афера, это дело.
— Знаю я твои дела! Я говорю: нет. Я замужем, у меня прекрасный муж, и я ни в чем не нуждаюсь.
— Ты же сама только что…
— Мало ли что скажет женщина в постели! Мне же нужно с кем-то отвести душу. Но не втягивай меня ни во что!
— Завтра мэр Вильфранша устраивает прием в честь юбилея города. Вы с мужем будете на этом приеме.
— А ты откуда знаешь?
— Я тоже там буду.
— Ты? Каким образом?
— Я там буду с Марго.
— Что-о?! — Алена даже подскочила в постели.
— Успокойся, у нас чисто дружеские отношения.
Она покачала головой:
— Ну мерзавец!..
Но Красавчик пропустил это мимо ушей.
— На приеме будут мэры всех соседних городов — Ниццы, Антиба, Канн, Минтоны, Граса. Все, что мне от тебя нужно, — это представить меня там как крупного русского бизнесмена.
— Сейчас! — усмехнулась она саркастически. — Лучше я принесу для тебя наручники!
— И мое ожерелье…
— Никогда! Это компенсация за все, что я из-за тебя вынесла.
— Алена!
— Глупый! Забудь! Где ты видел, чтобы женщина отдала ювелирное украшение? Да еще такое!
133
Для обозрения историков и туристов купчая Екатерины Второй, по которой граф Орлов купил когда-то Вильфраншсюр-Мер для Российской империи, висит на стене парадного зала мэрии — большого замка, расположенного в старинной генуэзской крепости на высокой скале над городом.
Но сегодня ни историков, ни туристов в замке не было, зато в главной зале играл оркестр и гости юбилейного бала танцевали, пили шампанское и весело, как дети, хлопали надувные шары.
Алена танцевала с мужем. В новом вечернем платье (и после свидания с Красавчиком) она была настолько красива, что сам мэр Вильфранша, танцуя рядом со своей супругой, сказал по-приятельски Полю:
— Поль, можно я потанцую с твоей красавицей женой?
— Но не больше одного танца! — строго предупредил его Поль.
Алена, смеясь, перешла в объятия мэра, тот, танцуя с ней, сказал:
— Я приношу вам свои извинения, мадам…
— За что?
— Во время вашей свадьбы я был с визитом в Сирии и не смог вас поздравить. Но подарок за мной. Что бы вы хотели?
Алена улыбнулась:
— Ну что можно попросить у мэра города, чтобы его тут же не обвинили в коррупции? О, я знаю что! Моя тетушка пришла сюда со своим русским гостем. Я хочу вас познакомить и попросить оказать ему внимание. Это выдающийся человек.
— Выдающийся — в чем?
— О, во всем! — сказала Алена со смехом и остановилась подле Маргариты и Красавчика. — А вот и они! Марго, представь мэру твоего кавалера.
— Ах ты, ревнивая кошка! — с улыбкой сказала ей по-русски Маргарита и повернулась к мэру: — Клод, познакомься, это мой друг из России граф Игорь Орловский, он выдающийся человек!
Мэр протянул руку Красавчику:
— Мсье, я вас поздравляю! За одну минуту две женщины назвали вас выдающимся человеком. Это интригует. Чем же вы выдаетесь?
— Они преувеличивают, — ответил Красавчик. — На самом деле я скромный бизнесмен с несколькими неплохими идеями.
— Это с какими же?
Красавчик показал на купчую Екатерины:
— Знаете, эта купчая не дает мне покоя. А то, что она подписана моим прапрадедом, делает меня просто ответственным за судьбу Вильфранша.
— Вашим прапрадедом? — изумился мэр.
— Конечно, графом Орловым. А я Орловский. Большевики, как вы знаете, казнили всех дворян, поэтому моим родителям пришлось несколько изменить нашу фамилию. Но дело не в этом. — Красавчик взял под локоть заинтригованного мэра и повел его в сторону. — Знаете, мсье, я хочу обсудить с вами…
Маргарита и Алена, оставшись одни, переглянулись.
— Боже мой! — сказала Маргарита. — Так он из рода графа Орлова! Как ты могла скрывать это от меня?!
За обедом, который был накрыт на поляне перед замком, мэр Вильфранша, сидя во главе длинного стола почетных гостей, произнес длинную речь:
— Мадам, мсье! Вы хорошо знаете, что совсем недавно — каких-нибудь восемьдесят лет назад — наш город принадлежал России. Здесь стоял русский флот, здесь швартовались яхты русских царей. Наша набережная названа именем русской императрицы Александры Федоровны, а наша бухта носит имя графа Орлова, и ему же, графу Орлову, стоит у нас памятник, поскольку именно он два века назад купил эти земли для России, а Россия превратила наш город в жемчужину Лазурного берега. Сейчас я хочу представить вам прямого потомка графа Орлова, обаятельного нового русского бизнесмена — графа Игоря Орловского. Прошу вас, мсье!
И мэр зааплодировал Красавчику, подавая пример всем, и все последовали этому примеру.
Красавчик встал.
— Спасибо, мадам, спасибо, мсье! Спасибо, Клод! Я, конечно, смущен вашим вниманием и немножко волнуюсь. Поэтому я лучше сразу и честно скажу то, что думаю. Я жутко огорчен тем, что из-за этих мерзавцев большевиков мы потеряли Вильфранш! Мое сердце разрывается от горя, когда я смотрю на вас и понимаю, что, если бы не большевики, вы все были бы сейчас моими подданными!..
Гости за столом громко расхохотались, Красавчик, улыбаясь, поднял руку.
— Но если невозможно вернуть Вильфранш России, то можно и, я думаю, даже нужно вернуть русских в Вильфранш! Вот, — он поднял в руке книгу «Ведущие бизнесмены России», — вот, в этой книге сто наших ведущих бизнесменов, сливки сливок русского бизнеса. Вы думаете, у них меньше денег, чем у японцев? Ничего подобного! Вспомните о сибирской нефти, о нашем золоте, алмазах! Я предлагаю пригласить этих бизнесменов сюда. Пусть они походят, посмотрят, вы предложите им какие-то проекты льготных инвестиций в Вильфранш, а потом мы уже на кремлевском уровне разработаем проект межгосударственной кооперации мэрии Вильфранша и правительства России. И пусть этот проект создания благоприятного климата для русских инвестиций в Лазурный берег возглавит комитет под руководством моего друга мэра Вильфранша Клода Албержа, а в совет директоров этого комитета я предлагаю ввести мэров всех городов Лазурного берега. Я с моими связями в России буду с удовольствием им помогать!..
Публика бурными аплодисментами поддержала эту идею, Клод Алберж обнял Красавчика, а мэры всех соседних городов подошли к нему, чтобы пожать руку и чокнуться бокалом.
Позже, стоя с Красавчиком на балконе замка мэрии, откуда открывался прекрасный вид на вечернюю бухту имени графа Орлова и набережную императрицы Александры Федоровны, Алена сказала:
— Я не понимаю, как же ты хочешь их кинуть.
— Знаешь, дорогая, — задумчиво ответил Красавчик, — это первый честный проект, который я придумал.
— Перестань! Мне-то не заливай!
— Клянусь! Да ты и сама подумай: какой русский не захочет иметь на Лазурном берегу виллу, кондоминиум, квартиру или хотя бы тайм-шеринг на местном курорте? А почетное гражданство Вильфранша? А легальный счет в банке? А постоянно открытую визу? А спортивный лагерь для детей? Ведь это же золотое дно! Я буду строить эти виллы, курортные комплексы, санатории для сибирских нефтяников. И ничего не надо воровать! Деньги сами потекут — и какие! Мэр Вильфранша понял это мгновенно и уже дает мне тут офис и статус. Я хочу ввести в комитет Маргариту, тебя и твоего мужа. А в почетные президенты комитета пригласим Ростроповича, Плисецкую, Барышникова, Вяхирева, Потанина, Дьяченко. И возродим русский Вильфранш, я даже построю здесь детдом для русских сирот, детдом имени графа Орлова…
— Я тебя люблю! — вдруг негромко и восхищенно сказала Алена.
Тут на балконе появился Поль, муж Алены.
— Дорогая, познакомь меня с твоим русским другом.
— О, конечно! — сказала Алена. — Поль, это мсье Орловский, мы с ним знакомы тысячу лет! Игорь, это мой муж Поль Лепер!
Красавчик и Поль протянули друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза.
В глазах Поля Красавчик прочел все, что могло быть в глазах ревнивого супруга, — бешенство, угрозу и смертельный вызов.
Впрочем, крепко пожав Красавчику руку, Поль с нежной улыбкой тут же повернулся к Алене:
— Мон амур, нам пора, мы улетаем в Таиланд.
— Куда?! — удивилась Алена.
— Я завтра играю в Таиландском гольф-турнире.
Алена озадаченно достала из сумочки записную книжку:
— Постой. У меня в расписании этого нет…
— Ты просто забыла. Пойдем, дорогая. Извините, мсье… — И, нежно взяв Алену под руку, Поль увел ее от Красавчика.