— Предлагаешь тебя обыскать? Да ты просто огонь, подруга, — говорит парень и подаётся вперед, теряя интерес к своим блондинкам.
Они посылают мне через стол враждебные сигналы, от которых хочется лишь закатить глаза. На их трофей я не претендую. Вот совсем. Меня больше интересует худой, лохматый Альберто, потому что я успела заметить его руки, перепачканные в мазках краски. Он художник?
— Я вижу, вы все уже познакомились с моей сводной сестрой? — раздаётся за спиной растягивающий слова голос Чернова. — Прошу любить и жаловать — Катюша.
От удивления несколько раз моргаю, но быстро беру себя в руки. Чернов только что в очередной раз сам нарушил собственное правило. Мы же с ним незнакомы, и нам совсем не обязательно трепать на каждом углу о том, что являемся сводными. Мог и сейчас умолчать об этом факте. В университете, например, никто не знает, что я живу с ним под одной крышей и что его мать является женой моего отца.
— Любить не обязательно. — Салютую бокалом мажору, сидящему напротив, и украдкой бросаю взгляд на Мишу.
Чернов, одетый в белую рубашку и чёрные классические брюки, садится за стол по другую от меня сторону, а рядом с ним вдруг приземляется красивая, модельной внешности брюнетка. Один в один похожая на ту, что я как-то выпроваживала из нашей квартиры. Но не она.
Миша с противным скрежетом двигает её стул по полу и закидывает руку на плечи девушки, прижимая к своему боку.
Мы пересекаемся взглядами, и я прищуриваюсь, крепче сжимая свой бокал.
— А меня Яна зовут, — говорит топ-модель по-американски, распластавшись по Чернову.
Не знаю, кому предназначалась эта информация, потому что реакции на неё никакой нет. Два парня, которые ещё не вступили в диалог, сидят, уткнувшись в свои телефоны. Мажор на другом конце стола что-то говорит Мише, а сам Чернов лениво поглаживает свою Банану по бедру.
Мне, конечно, до конца не видно, где он там её поглаживает, но я надеюсь, что день рождения его матери всё-таки тормознет братца от непристойных выходок.
Отвернувшись от новоиспеченной парочки, поворачиваюсь к своему соседу.
Альберто с задумчивым видом накладывает себе закуски и, кажется, немного дёргается понимая, что я опять на него смотрю.
Оценивающе сканирую его внешность и прихожу к выводу, что он всё-таки симпатичный парень. Худой только очень и длинный. Сегодня его волосы не зализаны назад, как несколько недель назад в клубе, а свободно растрёпаны и доходят ему до подбородка. На нём тёмно-зелёная рубашка и чёрные брюки, пиджак висит на спинке стула, и я замечаю, как он несколько раз пытается оттянуть удушающий ворот, но не делает попыток расстегнуть пуговицы.
Послушный домашний мальчик.
Ал бросает на меня быстрый взгляд и, поставив тарелку перед собой, вонзает вилку в салатную гору.
— А не поухаживаешь за мной? — произношу кокетливо и заправляю выбившуюся прядь за ухо.
Сама не очень понимаю, зачем это делаю. У меня буквально потребность побесить Чернова. А я откуда-то знаю, что он точно взбесится.
Может быть, потому что чувствую, что он привёл свою Яну-банану сюда не просто так. На праздник к маме левых девушек обычно не таскают.
— Что?
— Я хочу того же, что ты положил себе, — произношу, не переставая улыбаться.
Альберто подозрительно косится на меня несколько секунд, а потом подхватывает своими длинными пальцами мою тарелку.
— Ты художник? — решаю спросить в лоб.
— Почему ты так решила? — отзывается парень, накладывая мне несколько канапе с икрой, пару ломтиков рыбы и кусочков сыра.
— У тебя руки перепачканы в краске и пальцы художника, — указываю ему на несколько засохших пятен на ребре ладони.
Альберто замирает и теперь смотрит в том направлении, куда я указываю.
— Вот чёрт… — тихонько под нос ругается Ал, и его щеки моментально краснеют, когда он вскидывает свой виноватый взгляд на меня и улыбается, демонстрируя свои ямочки. — Отнекиваться, думаю, бесполезно, раз у тебя такие весомые аргументы, Шерлок?
— Бесполезно, — поддакиваю я.
— У меня был урок перед праздником, и я жутко спешил, боялся опоздать. Моя студия находится на другом конце города, а моя мама очень пунктуальная женщина, очень, — Альберто делает страшные глаза и ставит мою тарелку на место.
Его живая мимика меня смешит, и я хохочу, запрокинув голову и перебросив за спину волосы.
Щеку обжигает и покалывает от чужого, направленного прямо на меня взгляда с той стороны, где сидит Миша. Я не смотрю на него и разворачиваюсь корпусом к Альберту, чуть отодвинув свой стул. Наши колени соприкасаются и парень дёргается снова.
— Ты сказал, у тебя своя студия? — спрашиваю и запихиваю в рот ложку салата.
Мне правда интересно. Где бы ни была эта студия, я уже хочу там побывать. Поэтому Альберто от меня уже так просто не отделаться.
— Да, я преподаю масляную живопись. Просто предпочитаю работать на своей территории. Ты тоже рисуешь?
— Подожди, — хватаю его за руку, — преподаёшь? Тебе сколько лет?
— Двадцать шесть, — отвечает Ал.
Поражённо таращусь на него, округлив глаза.
— Я не дала бы тебе больше двадцати!
— Да, — усмехается парень, поднося кулак ко рту, пряча за ним ещё один смешок, — есть за мной такой косяк.
— Да врёшь ты всё, — всё ещё не могу поверить. — Ты препод?
— Ага, в университете культуры, — невозмутимо.
— Я хочу, чтобы ты дал мне урок. Запиши мой номер, — произношу безапелляционно.
Теперь приходит очередь Альберто таращиться на меня.
— Ну если ты настаиваешь… — как бы нехотя говорит он, доставая из кармана свой мобильный.
— Я настаиваю!
Мы переглядываемся и дружно хохочем.
— Марк, мне скучно… — на другом конце стола блондинка номер один картинно надувает губки.
— Иди потряси задницей, — отмахивается от девушки её кавалер, даже не взглянув на неё.
Бросаю на девицу быстрый взгляд и стреляю глазами в сторону Чернова. Всё потому, что он сидит с ней рядом! А так мне совсем не интересно, чем он там занимается со своей Яной, которая, достав мобильный, снимает происходящее в центре зала танцевальное шоу.
Миша, чуть прищурившись и склонив набок голову, смотрит прямо на нас с Альберто. Рукава его белой рубашки закатаны до локтей, обнажая покрытые венами и татуировками руки. Я очень люблю его тату на груди, то, что с крыльями и песочными часами посередине, но остальные у него чистые партаки! Понятия не имею, как ему в голову пришло их сделать. И кто был тот рукастый мастер, который набил эти шедевры.
С трудом оторвав взгляд от рук Миши, я диктую свой номер Альберто и, получив от него дозвон, довольно улыбаюсь.
— Надя рассказывала, вы собирались сходить в кино?
— Да, сходили уже, — кивает Ал, — теперь хочу на выставку её пригласить. У нас в выставочном зале в галерее в следующие выходные представляется новая экспозиция. Хочешь, и ты приходи. Вместе приходите.
Лучше уточню этот момент у Нади. Вдруг она хочет побыть с Альберто наедине, а тут неожиданно возникну я, третье колесо.
Слышу голос Миши, его тихий хрипловатый смех, адресованный не мне, и покрываюсь внезапными мурашками. Хмурюсь, пытаясь понять свои ощущения.
— Я подумаю, — говорю немного рассеянно.
Альберто кивает и вдруг поднимается из-за стола.
— Я отойду, — отвечает он на мой немой вопрос. — Скоро вернусь.
Оставшись одна и не участвуя в набирающей обороты беседе, я, воспользовавшись моментом, печатаю сообщение маме. На чьём празднике я сейчас нахожусь, решаю ей не говорить почти сразу. Мама не очень хорошо относится к Анне, виня её в том, что именно она увела моего отца. А я считаю: не хотел бы он сам от нас уйти, никакая Анна его бы не увела. Дело не в моей мачехе, дело в моём отце. Это он решил нас бросить, а не коварная женщина его насильно соблазнила и заставила уйти из семьи.
— Чего скучаешь, Катюша? — голос Марка раздаётся совсем близко.
Катюша… Меня сейчас стошнит в свою же тарелку.
Медленно поворачиваю голову туда, где ещё пару минут назад сидел Альберто. Если Марк пытался произвести на меня эффект неожиданности и тем самым напугать, то ничего у него не вышло.
Выгибаю брови и смотрю на него вопросительно.
— Хочешь и мне предложить потрясти задницей?
Щеку опять покалывает, и я борюсь с желанием посмотреть на Чернова.
— Как вариант, — ухмыляется парень, перекатывая языком зубочистку из одного уголка губ в другой. — Или могу предложить другой вариант.
Говоря это, Марк наклоняется ко мне близко-близко, врываясь в моё личное пространство самым наглым образом. Мне хочется отпрянуть и съездить по его самодовольной роже своим клатчем. Только я этого не делаю.
Вообще не выражаю никаких эмоций, кроме скуки.
— Удиви меня.
— Ты, я и… — парень пошленько поигрывает бровями. — И заднее сиденье моей машины.
— У меня тоже есть для тебя один вариант, — хмыкаю и подаюсь вперед, замираю в нескольких миллиметрах от уха парня, почти касаясь его щеки своей. — Иди на фиг.
Резко встаю, мой стул с громким стуком падает на пол. Перешагиваю через него, приподняв свою юбку, и смотрю на Чернова, чувствуя, как внезапно засасывает под ложечкой.
Как раз в этот момент Яна-банана обвивает своими руками с ногтями-убийцами шею Чернова и тянет к нему губы. Он смотрит прямо на меня, пригвоздив своим взглядом прямо к полу, и не отпускает.
Между их с Яной стремительно сближающимися губами, мелькает её язык, и Чернов пускает его в свой рот, забираясь рукой ей в волосы.
Глава 9
— Катерина, — подзывает меня отец, когда я пытаюсь проскочить мимо их столика. — Присядь.
Он указывает на свободное место рядом с собой. По другую его руку сидит Анна. Она быстро улыбается мне и тактично отворачивается, не собираясь мешать нашему разговору. В центре зала ведущий продолжает вести праздник, выкрикивая призывы к веселью в микрофон. Анна кажется очень довольной происходящим.