Савелий подскакивает в восемь утра, это по Москве в шесть, а я глаза разлепить не могу.
– Мама! – тычет он маленьким пальчиком мне в глаз. – Вставай!
– Савик! – стону я. – Дай маме поспать!
– Я хочу пи-пи!
О, боже! С этим не поспоришь! Я сползаю с кровати и пальцами расчесываю растрепанные после сна волосы. Выгляжу ужасно. Накануне наелась Катиных маринованных огурцов, они такие вкусные, что я полбанки навернула. И вот, пожалуйста, опухла. Надо будет попросить у нее патчи, я свои не взяла.
Беру Савика за руку и открываю дверь.
– Не кричи только! – шепчу сыну, двигаясь в направлении ванной комнаты. Там специально для мальчика стоит горшок для важных дел. От подгузников мы избавились в декабре, и я просто счастлива!
– Не буду! – поблескивая глазками, рядом топает мой сын.
На втором этаже, помимо двух гостевых, спальни Кати с папой и детская, похоже, все еще спят. Тишина полная. Я не знаю, до скольких они все болтали вчера, наверное, до поздней ночи.
Зевая во весь рот, дергаю дверь в санузел, но она оказывается закрыта.
– Занято? – поднимает на меня глазенки сын.
– Ага! Сеня, наверное, сидит! – тихо отвечаю ему. – Пойдем вниз, только там горшка нет. Сходишь стоя, как взрослый?
Савелий важно кивает, и мы разворачиваемся, как в этот момент дверь распахивается.
– Доброе утро! – хрипло летит нам в спину, а у меня ноги прирастают к полу.
Словно палку проглотила, медленно разворачиваюсь и киваю. Ничего не понимающий Савелий по инерции делает еще один шаг и тоже останавливается. Выхватываю мутным взглядом высокую, плечистую фигуру и меня кроет. Слава. Черт тебя дери! Всю ночь морально готовилась к встрече и, как в «Слове пацана» – не готова!
– Привет! – негромко отвечаю, сглотнув.
Действую на инстинктах, закрывая ребенка собой, но Сава прятаться не собирается, и отважно вышагивает из-за меня.
– Ты, наверное, Савелий? – широко улыбается Кобзарь и присаживается на корточки, вытягивая перед собой широкую ладонь с обручальным кольцом на безымянном пальце.
Этот факт меня тут же отрезвляет, и я прихожу в себя.
– Нам срочно нужно на горшок! – выпаливаю я, и тяну за собой сына. – Позже познакомитесь!
Пулей залетаю в ванную, и закрываю за собой дверь.
Слава, судя по влажному воздуху, принимал душ. Здесь все пропитано его аурой и запахом, от которого ноги подкашиваются. Да что ж такое-то?
Пока Савелий делает важные дела, я включаю холодную воду и умываю лицо, пытаясь унять горящие щеки. Все будет хорошо. Да, я не могла предвидеть, что своим приездом самовольно попаду в клетку к тигру, но что ж теперь? Нужно держать лицо. Сава – мой, и только мой. Точка.
Сын что-то лепечет, пока мою горшок, молю Бога о том, чтобы, когда я открыла дверь, Славы там не оказалось. Но Всевышний не слышит меня, потому что Кобзарь и не думал никуда уходить. Стоит, подперев стену, и терпеливо ждет нашего выхода.
– Это дядя Слава, Сава! – опережаю я сводного братца.
– Просто Слава! – улыбается он во весь рот и снова тянет к моему сыну ладонь, которую тот довольно пожимает и тоже лыбится ему в ответ.
– Слава! – послушно повторяет малыш.
А я превращаюсь в каменного истукана. Не могу вдохнуть, в горле ком. Перевожу взгляд с одного на другого и просто не верю своим глазам. Они похожи. Невероятно. И папиного нет там ничего. Улыбка решает все. Мгновенно.
Это открытие поражает меня до глубины души и от страха моя кожа тут же усеивается мурашками. Если мне так очевидно, то как же будет с родными? Господи!
– Какой ты большой уже! Можно тебя на ручки взять?
Савик важно кивает и тянет к нему руки. У Славы большой опыт общения с детьми, он прекрасно ладил с Лизой и Никитой, когда они были совсем крошками. Поэтому, неудивительно, что мой сын идет к нему на контакт.
– У тебя очень классный сын, Софа! Крепкий, улыбкашка такой!
– Мы поспать еще хотели, Слав. Он по Москве очень рано проснулся! – прокашлявшись, сообщаю.
– Я унесу его к вам в комнату!
С этими словами он широко шагает в направлении нашей спальни, а я подрываюсь за ними.
– Я не хочу спать! – заявляет Савелий, весело болтая ногами, поглядывая на меня сверху.
– Сав, – прошу я. – Я хочу! Хотя бы часик, малыш!
– Нет! – мотает он головой. – Кушать хочу!
– Я могу покормить! Будешь омлет?
Слава смеется вместе с ним и щекочет его по животу, еще больше разыгрывая. А мне совершенно не до смеха.
– Дай сюда! – рявкаю я, практически вырывая сына из рук его отца. – У нас режим, Савелий!
Малыш тут же сникает и машет ручкой Славе. Сава знает, что со мной лучше не спорить. Завтракать они собрались вместе, еще чего!
С пунцовыми щеками я заскакиваю в нашу комнату, ругая себя на чем свет стоит. Истеричка гребаная! Веду себя неадекватно! А кто бы на моем месте вел себя по-другому?
Сна, разумеется, ни в одном глазу, а ребенок есть хочет. Конечно, мне тут же становится стыдно за свою несдержанность, и я исступленно зацеловываю насупившегося мальчика.
– Прости меня, малыш! – шепчу, борясь со слезами. – Мы сейчас переоденемся и спустимся вниз. Мама приготовит тебе завтрак, а ты пока поиграешь игрушками. Хорошо?
Глава 48. Слава
Проснулся почти в пять утра и не мог больше глаз сомкнуть. При том, что мы почти до трех ночи болтали внизу с Катей и Женей. Сеня с Ниной ушли спать, а мы все никак не могли разойтись.
Жена мирно посапывает рядом, а я, проворочавшись, наверное, час, решаю принять душ и сделать зарядку. Я стараюсь ее делать минимум пять раз в неделю, не считая зала. Это очень дисциплинирует.
Выйдя из душа, столкнулся с Соней и ее сыном. Неожиданно залип, как придурок, жадно рассматривая в приглушенном свете настенных светильников узкую талию и высокую женскую грудь.
Соня больше не блондинка с длинными волосами, сейчас у нее каре, но ей очень идет. Материнство тоже пошло ей на пользу, только краше стала. Но дикая, капец. Выхватила у меня из рук племяша и хвостом вильнула, истеричка!
Спускаюсь вниз, безумно хочу кофе и, пожалуй, можно выбраться на пробежку. Термометр за окном показывает всего минус четыре, макушки сосен стоят как вкопанные, ветра нет.
В доме абсолютная тишина, все отсыпаются. Дети после школы, мама с Женькой после ночных разговоров, Сеня и Нина после дороги. Да и разница часовых поясов сказывается.
Сонька не спит и сын ее. Тяжело ей, наверное. Я помню, что она любила поспать в свое время. Ее сон оберегали как зеницу ока. Пацан очень классный. Пухлый такой и доверчивый. Сердечная мышца сжимается от воспоминания Сониного звонка о моем отцовстве. Мог это быть мой сын? Эта мысль прочно заседает в голове. Зачем она звонила? Хотела развести? Вряд ли. Она не из таких. Сама не знала, чей ребенок? Возможно. Родив, сделала ДНК и выяснила. И меня поэтому не беспокоила. Не может ведь она тупо молчать три года. Это вообще не про Санталову.
Вспоминаю, что обещал Мелкому омлет. Ему ведь его можно? Хрен знает, но достаю из шкафа глубокую миску и венчик, в огромном холодильнике нахожу яйца, молоко и сыр. Я умею готовить. Мой родной отец был в этом плане бытовым инвалидом, и я иногда готовил обед. Если мне не изменяет память, лет в десять меня мама научила этому блюду.
Сейчас, находясь в браке, чаще всего пользуемся доставкой. Правда, крайне мало контактируем. Выросшая с кухаркой и домработницей Нина, возмущенно округлила глаза, когда я предложил ей сварить суп в первые дни после нашей свадьбы. Сейчас я много работаю, и кашеварю редко. Дома меня не бывает. Я в буквальном смысле прихожу только спать. Вялотекущий брак меня порой накрывает, особенно, когда Нине срочно нужно потрахаться в овуляцию и в очередной раз вынести мне мозг обвинениями, что это я виноват в потере малыша. Она перенервничала из-за ревности. Исчадие ада, не иначе.
Повязав на грудь передник, напеваю «Танцуй для меня» группы Звери и разбиваю сразу шесть яиц. Не уверен, что на всех хватит, но и не все, скорее всего, захотят мою стряпню.
На душе спокойно и легко. Так всегда у мамы в гостях. Здесь никто не ругается, не спорит, всегда царят мир и гармония. Я в буквальном смысле напитываюсь этой приятной энергетикой. Вдобавок ко всему, до понедельника я не работаю.
За последние полгода мы с партнером набрали кучу заказов и совсем недавно расширились. У нас появился просторный офис недалеко от центра Москвы и восемь человек в штате. Нина с недавнего времени тоже сотрудничает с нами, работая на удаленке. В офисе появляется эпизодически. Она художник по рекламе. Дизайн, прорисовка, верстка, создание концепции – ее зона ответственности. Ее стихия.
Смешав молоко и яйца, я разогреваю сковороду и ищу терку для сыра. По-другому, мне невкусно. Обязательно на омлете должен быть расплавленный сыр.
Заслышав легкие шаги, я оборачиваюсь, ожидая увидеть Соню, но это Нина. На ней надеты короткие шорты и топ, обнажающий живот.
– Доброе утро, любимый! – тянется она меня поцеловать. – Проснулась, а тебя нет!
– Доброе! А ты чего в таком виде? – удивленно поднимаю брови.
– В каком? – непонимающе хлопает ресницами в ответ.
– Оденься, пожалуйста! Помимо меня здесь Женя и Арсений.
– Боишься, что слишком соблазнительно выгляжу? – заливисто смеется она. – Мама приревнует?
– Это просто неприлично, Нина! Оденься!
Она закатывает глаза, и, сердито топая босыми ногами, уходит обратно. Пиздец, блядь! Прописные истины. Неужели, самой непонятно? И эти наигранные эпитеты «любимый» выглядят так, словно она себя убеждает в этом каждый раз.
Наконец, терка найдена, и я приступаю к натиранию сыра. Потом заглядываю под крышку и довольно улыбаюсь. Пышный и румяный. Отлично!
– Так нормально? – снова материализуется жена с недовольным выражением лица.
На этот раз на ней леггинсы и просторная футболка.
– Нормально. Будешь кофе?
– Давай! – кивает она, забираясь на стул, подогнув под себя стройные ноги. – А что ты готовишь?