– А Нина?
– Насчет нее не знаю! – бледнеет Катя. – Со мной она не разговаривает, смотрит как на врага народа. А я что сделаю? Пусть Слава сам решает. От тебя никто отворачиваться не собирается, как и от Савика.
– Блин, неудобно мне! – сопротивляюсь я.
– Жизнь не останавливается, Сонь. Собирайся! Нестандартная семья у нас. Что же поделать! Я ведь подозревала, Сонь. Но была уверена, что ты бы призналась.
Я тяжело вздыхаю в ответ.
– Ты можешь мне папу позвать?
– Конечно! Позову сейчас!
Спустя пару минут в комнату заходит папа. Собранный и серьезный, смотрит на меня выжидательно.
– Прости, пап! – тут же опять превращаюсь в нюню. – Я так виновата перед вами!
Знаю, что он не выносит женских слез, но не могу сдержаться.
– Прекрати, Сонька! – бурчит отец, сгребая меня в охапку. Прижимает крепко, и шепчет на ухо. – Если честно, я даже рад, что это Славка. Так переживал, что ты от какого-то тюбика залетела в клубном туалете.
– Рад? – ахаю я.
– В каком-то смысле! – тут же осекается он. – Здесь – родная кровь. Мы все привыкнем к этой новости. Не трясись. Хотя мы и в шоке диком. Для меня и Кати ничего не поменялось, по большому счету. Вы люди взрослые, и вольны делать что хотите. С Ниной некрасиво получилось, но уверен, что они со Славиком все решат. Собирайся в спа, а мы пока мужскими делами займемся. Слава сказал, отцовство хочет оформить. Надеюсь, ты не будешь противиться?
Я снова тяжело вздыхаю, но отрицательно качаю головой.
– Вот и умничка. И еще! Я, конечно, у Кобзаря родинку на заднице не видел, но Катя сказала, что она один в один. И внешне они похожи. Как я сразу не догадался? Ты ксерокс – дочь. Предлагаю трагедии не устраивать и жить дальше.
– Я так боялась вашей реакции, пап! Так сильно переживала! Думала, вы отвернетесь от нас. Ругаться будете, проклинать меня!
Снова начинаю реветь как маленькая, периодически прерываясь на икоту. Папа гладит меня по голове и внимательно слушает.
– Я любила его, пап. Очень сильно! Помнишь, ты говорил, что искрить должно?
– Искрило? – усмехается.
– О, пап. Стихийный огонь был. В первый раз такое испытывала.
– Дай бог, не в последний. Тебе пришлось очень рано повзрослеть, дочка. Но ты справилась. Смотри, Савик какой чудесный получился!
– Чем он занят? Я совсем забросила ребенка!
– Он прекрасно играет с Лизой и Ником. Не переживай вообще. Чуть позже бабушка с дедушкой приедет. Им тоже придется все рассказать. Поохают, но примут. Куда денутся? И, знаешь, я даже благодарен Оле за ее выходку. Не приди она в наш дом, сколько бы ты еще молчала?
– Всю жизнь, пап! – выдыхаю я. – Я никому не говорила. И не собиралась!
– Ох, Сонька. Даже представить не могу, каково тебе было такую тяжесть на душе носить. Сейчас полегчало?
– Полегчало! – силюсь улыбнуться.
– Перемелется все. Не писяй, Сонька. А сейчас, собирайся, и чтобы духу не было через полчаса. Вернуться обязана веселая и довольная. За ребенка не переживай. Накормим и на дневной сон уложим. Он – просто чудо. Поняла?
Слушаю папу и ушам не верю. Господи, как же мне повезло с ним и Катей. Адекватные, понимающие и бесконечно любящие.
– Есть, сэр!
Глава 57. Слава
– Зай, я настаиваю, чтобы ты сделал тест ДНК! – заявляет мне жена, едва усевшись в кресло Боинга. В родительском доме и аэропорту держалась, но здесь ее прорвало, хотя я просил потерпеть до возвращения домой.
– Я не буду этого делать! – монотонно произношу я, устало закрывая глаза. – Я видел родинку у пацана, она идентична моей.
– Бред какой! – фыркает в ответ. – По родинке определять, сын это или нет.
– Я все сказал.
Я безумно хочу остаться один и все проанализировать. Я поступил как мудак и конченный гондон. Почему не поверил Софе? Почему не докопался до правды? Мудак. Просто мудак! Да, несомненно, понимаю, как сейчас сложно моей жене. Понять и принять тот факт, что у меня внезапно появился сын, но выхода нет. И от парня я отказываться не собираюсь.
– Когда ты мне говорил, что у тебя были девушки в тот момент, когда мы расстались, я и подумать не могла, к чему это приведет!
Я молчу, закрыв глаза. Вчера и сегодня мы только и делали, что выясняли отношения. Причем, настроение у Нины скакало по синусоиде. Смирение, истерика, примирение и снова по кругу.
– От твоей мамы и Евгения я в шоке, конечно! – не унимается жена. – Мне кажется, Соня что угодно бы исполнила, они ее за это в зад поцеловали. А нет. Сидят, как ни в чем не бывало, шашлыки едят и умиляются мелкому.
– А что ты предлагаешь? Выпороть ее и с позором из дома выгнать? – цежу сквозь зубы.
– Денег лишить. В назидание. С чего вообще они ее содержать должны?
– Хотя бы с того, что она их дочь, которая попала в затруднительное положение! Она осталась совершенно одна. В восемнадцать, и я ее не поддержал! Сейчас эту функцию я беру на себя! – рявкаю так, что с соседнего кресла на меня возмущенно поглядывает дородная женщина. – Простите, пожалуйста!
– Ладно, молчу. Ты очень напряжен, Слава. – примирительно поглаживает Нина меня по плечу. – Я постараюсь принять твоего сына, полюбить его. Но Соню я любить не обязана. В конце концов, она поступила по-свински.
– Ты и семью мою не любишь. Вела себя отвратительно!
– К родителям я нормально отношусь. А Соню да. Тем более после всего, что она исполнила.
– Не суди, да не судим будешь. А с Олей что у вас? Это ты ей сказала, когда приходить? Лучшие подружки?
– Нет! – округляет она кристально честные глаза. – Я ей не говорила ничего. У меня и номера ее нет! Она мне сказала потом, что прилетела на вечер встречи. Так забавно в провинции. Это какое-то великое событие. Хотя, все логично. Чем еще заняться работягам? Там из развлечений – поесть да выпить.
И почему я ей не верю? Совершенно!
– Не стыдно тебе? Такие слова говорить? Это город металлургов, честных и работящих людей. Да, не всем суждено родиться в Питере и восторгаться музеями и архитектурой. Россия не состоит из Москвы и Питера, дорогая моя! На ее огромной территории тысячи городков и поселков, где живут прекрасные и творческие люди! Своими словами ты оскорбляешь меня в первую очередь!
– Ладно, прости. Что ты завелся опять? Я просто от нервов ляпнула. В Москве схожу к психологу. Уверена, она мне поможет проработать эту ситуацию. Я так люблю тебя, Славик!
А я даже смотреть на нее не могу. Натягиваю на шею подушку, и готовлюсь спать. Из Екатеринбурга до Москвы лететь всего два часа. Наш рейс утренний, а Соня улетает в пять вечера. Мы с ней практически не общались. Я для нее словно не существую. Если о чем-то спрашивал, в ответ ледяной взгляд и ответ сквозь зубы. Что ж, имеет полное право. Я облажался по полной программе, всеми силами буду пытаться реабилитироваться.
На Савелия, разумеется, я взглянул иначе. Он мой, Кобзарь на сто процентов. Соня скинула мне его фотки, когда он был совсем крошка, а я испытал грустные чувства. Мелкие Никита с Лизой родились фактически на моих глазах. Я купал их, даже подгузник менял, кормил и даже пару раз гулял с коляской. А родного сына даже на руках не держал. Как Санталова одна все это вывезла? Ума не приложу. Невероятная.
Открытый миру и очень интересующийся. Мы весь вечер вместе провели. Соня сначала кривилась, а после того, как Женька зыркнул на нее, немного расслабилась.
С ним мы хорошо пообщались, по-мужски. Я объяснил ему свои поступки и планы на будущее. Мы пожали друг другу руки и обнялись. Финансовую сторону я целиком беру на себя. Это справедливо. С Сеней тоже нормально поговорили, а вот Сонина подружка Злата смотрела на меня с такой ненавистью, словно хотела дыру прожечь. Переживает за подругу. Что ж теперь.
С мамой у нас вышел короткий разговор, но очень эмоциональный. Ее, по большей части, интересовало, как часто я планирую видеться с сыном и собираюсь ли участвовать в его жизни. Я не дурак, прекрасно понял, что это отсылка к моему нерадивому отцу, которого я не видел и не слышал года три. Я таким как он никогда не стану. В этом мама может не сомневаться. Также ее волновал вопрос, почему я не докопался до правды и не поверил Соне. Что я мог ей ответить? Поверил в то, что он не мой. Придурок! Я же знаю Сонину натуру, как вообще мог сомневаться в ней? Повернуть бы время вспять, все было бы по-другому.
С завтрашнего же дня я начну процесс оформления отцовства над сыном, правда, на несколько дней мне нужно будет улететь в командировку. Соня ждет очередь в муниципальный детский сад. Пацан еще совсем мелкий для садика, но я понимаю, как непросто в ее возрасте фактически одной растить ребенка.
Благо, мы живем совсем недалеко от их дома, и я смогу приезжать к ним. Да, кресло еще надо купить в тачку. Что там еще? Игрушки? Пожалуй, позвоню Никите, своему другу. У него уже двое детей, надеюсь, он мне даст подробную консультацию.
По приезду домой меня ожидает неприятный сюрприз в виде любимой свекрови. Она примчалась к нам на Сапсане и вне себя от волнения сидела в лаунж-зоне ресепшена ЖК.
– Нина, дочка! – всплескивает она руками и бросается на шею к дочери. Явно переигрывает.
– И Вам, здравствуйте! – киваю ей, усмехаясь.
– Ты посмотри, Ниночка. Он еще и улыбается. Как тебе не стыдно? – начинает отчитывать меня как школьника прямо в вестибюле.
Очень активное присутствие матери Нины в нашей жизни в Питере стало еще одной важной причиной переезда в Москву. Моя жена с ней созванивалась по сто раз в день. Людмила часто была у нас в гостях, привозя с собой крайне гостинцы в виде заливного, языка, или пирожков с потрошками. Буэ! И вообще, лезла везде, где надо и не надо.
– Мы сами разберемся! Всего доброго!
Хватаю жену за руку и тяну за собой.
– Мам! Ты зачем приехала? – чуть не плача, спрашивает Нина.
– А как же? Я приехала тебя поддержать! Я надеюсь, ты подашь на развод?
– Нет, мама!
– Как нет? – картинно хватается за сердце женщина. – Ты собираешься простить этого кобелину?