ки стала так низка, но Сан своим шепотом отвлекал.
Тело Хатидже висело. Или парило. Понятно, в последние дни было не до обжорства и вдова окончательно полегчала и обессилила. Сон глубокий, себя не контролирует, вот и прибило даму к потолку. Грудью и коленями уперлась в настил крыши, иначе бы вообще улетела.
— Я весло подсовывал, проверял, — прошептал гребец. — Висит, ужаснах! Ваще беспредел!
— Весла не для того чтоб совать куда попало. Что ты вообще всполошился? Ну, схуднула леди. Чего ты бегаешь, панически хвост задрав? У тебя и хвоста-то уже нет. Успокойся. Леди Хатидже во время шторма работала не хуже других. Претензии у нас к ней есть?
— Я же ничего про то не говорю, нунах. Но она висит, а это провокация стопроцентбяее. Это ненормально!
— Тьфу, Сан, вот ты чудной. У каждого у нас недостатки. Вдова легковесная, у тебя полужопие и бред в башке, у меня глаза. Док пьет, шкипер лысый…
— А мальчишка слишком умножопый, — подсказал гребец.
— Пусть так. Что теперь: вдову сжечь, меня окончательно ослепить, мальчишке мозги вышибить?
— Я же не к этому говорю! Но согласись, летать — это отклонение, однозначновротего.
— А хвост для джентльмена абсолютно нормален? Вдова настояла, чтоб тебя оперировали. Орала так, что мы чуть не оглохли. Гарантированно спасла тебя от поперечного перегнивания.
— Это она нарочно, млах! Чтоб я мучился, — не очень уверенно предположил гребец. — Небось, она меня и резала. От зада меньше трети осталось, ее рука — я точно знаю!
— Это мы с Доком резали. Поверь, тебе оставили все, что недогнило. Хотя спереди тоже можно было резануть. Чтоб был рассудительнее. Ты, Сан, нормальный-нормальный, а потом как понесет…
— Я — человек трудной судьбы, — вздохнул бывший волонтер. — Я, может, нормально сидеть никогда не смогу.
— Так и чего нам сидеть? Работы полно. Забудь о вдове и делом займись.
— Да как забудешь, чержее? Вдруг я буду спать, а ее на меня ветром принесет?
— Полагаешь, она станет дрейфовать с непристойными целями?
— Нет, это вряд ли, — подумав, признал гребец. — Скорее ее к Доку понесет, а гарантированнее — к шкиперу. Они самцы солидные, я нихнеговорю. Но все равно позорище!
— Сейчас разбудим, она поест и отяжелеет. Что там с рыбой?
— Готово! Реззок, наего, с соусом, — Сан облизнулся. — Но вдову сам буди, нет у меня к москалведьмоахего никакого доверия!
Шифровка.
Лагуна — Твин Кастлу
Объект потерян. Метеоусловия были тяжелые, аж шмондец. Подтяните к району операции «Квадро» и еще кого можно.
Из блокнота «Г?ниальные размышления и склероз».
Разнузданный прогресс и радиостанции-FM — зло! Отсутствие радиосвязи в экстренных случаях — тоже зло! Беседовала с Поповым и Маркони. Растолковала ситуацию, обещали придумать что-то попроще и узкоспециальное.
Глава четвертаяПобеду одерживает голод, нежные отношения и иные пороки
— Земля!
Голосила вдова — ее при условиях заключенного пари почему-то не учли, как и ночного штурвального. Понятно, что ночью первым заметить сушу мог только Энди, а вот днем… Днем все расчеты смешала зоркая леди. Было слышно как расстроено крякнул доктор…
Энди встал с рундука, на ходу надевая очки, поднялся на палубу. Экипаж взобрался на рубку и напряженно вглядывался вдаль.
— Эт горный хребет, нхегзногу! — пояснял гребец.
— С чего вдруг хребет? Просто береговые утесы, — возражал Док.
— Острова. Не особенно крупные, — пояснил из рубки шкипер, вооруженный оптикой.
«Ноль-Двенадцатый» шел на северо-восток четвертые сутки. Особых происшествий не случалось, если не считать встречи с косяком мелкой, малоизвестной, но вкусной рыбы, для простоты нареченной катерниками «сардиной». Клев был просто жуткий, под конец рыбешку черпали ведрами. Да, выдался удачный вечерок. В остальное время приводили в порядок потрепанный штормом «Заглотыш», слушали язвительное препирательство вдовы и гребца, занимались иными текущими хозяйственными делами. Хатидже переделывала из старого белья рабочую форму для мужчин. Назвали укороченные и усовершенствованные подштанники оригинальным термином «шорты». Сан требовал всенепременно пришить к форме карманы (хотя бы по одному!) и вообще втянулся в швейную работу. С барки все светлое время дня неслась ругань, прерываемая деловыми уточнениями по портняжному делу. В принципе, эти самые «шорты» получились довольно удобной неприличностью, особенно учитывая наступившую жару. Экипаж охотно переоделся, исключение составил лишь Магнус, посчитавший должность шкипера и шорты абсолютно не сочетаемыми понятиями. Рассердившаяся вдова вывесила невостребованный предмет туалета в качестве кормового флага на «Заглотыше» — вымпел выглядел недурно, особенно на закате.
— Думаю пройти мимо островов с юга, — в рубке Магнус протянул ночному рулевому бинокль. — Если все пойдет удачно, высадимся, разомнем ноги и наберем пресной воды. Конечно, если там найдутся источники.
— Прекрасная идея, сэр, — Энди повесил бинокль на крюк и пояснил. — Солнце ярковато, позже рассмотрю.
— Все забываю что ты у нас несчастный слепец, — пробурчал шкипер.
С крыши рубки свесилась мальчишечья голова:
— Сэр, а можно мне взглянуть?
— Кому же, как не юнге? — Магнус протянул мальчику бинокль. — Не забудь припомнить, что у вас там болтают про здешние острова…
Названия островов Гру не знал, что и неудивительно: на самом деле архипелаг оказался крошечным. Четыре островка (пятый совсем миниатюрный было решено считать «утесом»). Скалы красного гранита, заросли кустарника и невысоких деревьев в расщелинах, волны, недовольно разбивающиеся о неприступные, почти отвесные берега.
— Пожалуй, о высадке придется забыть, — резюмировал шкипер.
«Ноль-Двенадцатый», сбавив ход до малого, обходил компактный архипелаг с юга. Следовало опасаться рифов. Открылся берег самого крупного из островов…
— Джентльмены, я вижу бухту! — сообщил Док. — С виду вполне приветливый уголок.
— Ну. Похоже на стоянку, — подтвердили с крыши рубки.
За крайним островом открылся достаточно широкий проход. Берег за скалами открывался зеленый, тихий, угадывалась полоска белопесчанного пляжа.
— Бухта с виду весьма привлекательная, — признал шкипер. — Дымов я не вижу, строений тоже. Но нет ли иных сюрпризов? Готовим барку к разведке! Оружие держать наготове!
«Заглотыш» вошел в бухту первым. Под защитой скал сразу стало жарче — несмотря на вечер, от гранита шло ощутимое тепло. Опасных рифов на фарватере разведчики не обнаружили и катер осторожно вплыл в тишину. Снаружи доносился шорох моря, здесь стояла жаркая тишина, волны мягко накатывали на полоску пляжа — песочная полоса была узка, всего-то с полусотню шагов, но так и манила к себе. Стоя за штурвалом, Энди вглядывался в прибрежную зелень. Казалось, вот-вот кто-то из людей появится на берегу этого уютного уголка.
— Там, кажется, тропинка! — указала вдова на прибрежную зелень.
— Потише, леди. Удвоим осторожность, — призвал Магнус. — В таких местечках запросто могут поджидать гостей каннибалы. Или иные сомнительные доисторические троглодиты.
«Ноль-Двенадцатый» отдал якорь — импровизированное устройство из наковальни, усиленной привязанными малоценным инструментом, ушел на дно.
— Так, Гру, остаешься вахтенным. Не сочти за обиду, парень, потом прогуляешься, — шкипер засунул за ремень топорик и пневм.
Вооруженные моряки вновь пересели в барку, «Заглотыш» осторожно погреб к песчаной полоске пляжа. Энди с багром сидел на носу барки. С берега доносились птичьи трели, пахло листвой и иными позабытыми запахами. Легчайший ветерок покачивал лианы. Рулевой обернулся, глянул на «Ноль-Двенадцатый» — на борту катера виднелась одинокая голова мальчишки.
— Не вертись, Энди! — сердито прошептал шкипер. — Люди!
— Да, сэр. Но с виду не особо опасные, — предположил рулевой.
— Гм, ну да. Но вам нужно было переодеться. В этих проклятых шортах опозоритесь, — разволновался Магнус.
С едва заметной тропинки на пляж вышли две девушки. Вообще-то, они были одеты ненамного приличнее моряков, но, то что позволено девам, не к лицу скитальцам морей. Энди внезапно почувствовал себя полуголым и полудиким. Старина Магнус только что вспоминал о троглодитах. Угу, вот они и приплыли.
Девушки в светлых платьях издали казались очень милы. Нет, просто чрезвычайно милы и привлекательны. Робко остановились у кромки кустов, вгляделись в барку…
— Та что слева, фигуристая, — уныло признал Сан, вспомнивший о своих многочисленных недугах. — А та, что справа, вообще натуральная секси.
— Вспомни, что ты уже без хвоста, веди себя поприличнее и вообще не сквернословь, — потребовал Док, оправляя шорты. — Назвать приличную, пусть и туземную девушку какой-то «секси»⁈ Совершенно одичал наш гребец.
— Вы о чем думаете⁈ — гневно зашипел шкипер.
— Понятно о чем, — Хатидже с любопытством разглядывала туземок. — О стройных и хорошеньких феминах все они думают.
— А если это засада⁈ А если приманка⁈ — негодовал Магнус. — Энди, хоть ты прояви трезвомыслие. Поправь повязку и стань слепым. Будешь в резерве.
— Он хоть и болотный, но тоже поднапрягся, — заметила ехидная вдова. — Давайте, я в резерве буду. Меня худосочными грудями от засады не отвлечешь.
— Договорились, — зарычал шкипер. — Берите-ка, леди, багор и слепца — будете поводыршей-самаритянкой.
— Поводыршей? — обиделась Хатидже. — Что за слово отвратительное⁈
— Тише вы, нам сигналят, — шикнул доктор.
Молодые местные леди действительно жестикулировали — однозначно миролюбиво. Вот на берегу появилось еще две девушки: одна с деревянным блюдом, полным фруктов, другая с большой чашей.
— Что-то они все друг на друга похожи, — пробормотал Энди. — Сестры, что ли? Удивительно миловидное семейство.
— Вы, мистер Дженкинс, поплотнее глазенки замотайте, — посоветовала вдова. — А то у вас уже слюни вовсю капают, и в слепца местные нимфы едва ли поверят.