Однако если не добирал даже ста рублей до заветной тысячи, играя по дороге из колледжа в двух электричках — от Левобережной до Королёва — то доигрывал в переходе, даже зимой, все по чесноку!
Хотя бывали всякие дни, конечно! Улица непредсказуема, как горная река, и музыкант здесь — то идол и любимчик, то гонимый нарушитель-попрошайка-нищий, то звучащий невидимка, по которому скользят равнодушные глаза спешащего потока… Низвергнуться с первого до последнего можно в одну секунду, но и подняться тоже. То густо, то пусто. То драйв, то не в кайф. То кач, а то внезапный сыч, образно говоря… "Иду после работы к нашему месту, там все, как обычно — Снуп на саксе, Егор раздает листовки, кто-нибудь пьяный обязательной пляшет, народ кучкуется…" — вспоминал Некит. Дружили они с детства, лет с десяти — Егор, Некит и Митя, он же Снуп. Три товарища. Хотя их было больше — Машенька, которая меня спасла, Аня, Даня, Дима. Такая вот теплая компания. Они же назвали его Снупом. Из-за его подростковой любви к рэпу и рэпперу Снуп Догу. Тоже длинный, почти двухметровый товарищ…
…мысли уводили меня далеко, и я горько сетовала про себя на то, что Митя, кажется, так и не посмотрел лучшую комедию всех времен "В джазе только девушки", где "Душечка" сетует на свою разрушительную тягу к тенор-саксофонистам, — а он как раз играл на теноре и на баритоне! Вспоминала, как он сказал мне однажды, дет в пятнадцать, что хочет быть толстым негром… "потому что для джаза это самая лучшая форма человека". Вспоминала, как Норма Джин однажды помогла Элле Фитцджеральд и всем чернокожим музыкантам, когда им не давали играть в больших и модных заведениях: она позвонила владельцу модного клуба "Мокамбо" и сказала, что хочет там слушать Эллу, и если там будет она, то и Мэрилин там будет каждый вечер, и она исполнила обещание, и с тех пор в этом культовом месте играли черные музыканты, а Элле больше не приходилось петь по подвальным джаз-клубам…
Кстати, люди еще помнят, что расовая дискриминация была нормой? Читают ли дети "Хижину дяди Тома" и "Убить пересмешника"? Это так важно! Потому что вот эта ненависть к чужому — вечная плесень Земного шара.
И весь этот кокон ассоциативных тропинок закутывал меня в магию предопределенности, в очередной раз убеждая, что случайностей нет, и информационное поле Вселенной работает бесперебойно, и те, кого мы любим, могут легко преодолевать миллионы световых лет, чтобы напомнить нам, что никто никуда не исчезает…
"Смерть — ничто. Я просто ушла в комнату рядом…" — одна петербургская подвижница, благотворительница Маргарет, так сказала перед уходом своим подопечным сиротам.
11. Соломоново решение
"Доброй ночи! Это Лариса, а не Аполлинария. Большое спасибо за теплый отзыв! Приятно знать, что у нас общие интересы. Полина мне немного рассказывала о вас. Я была бы очень рада, если бы вы вошли в нашу команду, но, к сожалению, я решила закрыть группу на неопределенный срок…"
Вот, значит, как…
Это сообщение я увидела ночью, после того как вынырнула из тяжелого сна в самое неблагоприятное время суток — час быка. На часах 3:33. Что ж, привет, темные силы, которые нас злобно гнетут! Здравствуйте, товарищ Люцифер! Эти засыпания с невыключенным ноутом — якобы "прикорну на часок" — я называю суицидальным тихим часом. Потому что по пробуждению среди ночи на меня накатывают черные мысли — каким бы способом свалить из этого фильма ужасов. Желательно безболезненно, потому что испускать дух и терпеть при этом боль — это для меня слишком, мне не потянуть. Поэтому повешение и прыжки с крыши для меня исключены. А также утопление. Все это еще и жестоко по отношению к близким, которые увидят всю неприглядность картины. Газ — неплохо, но это откровенно опасно для окружающих, а они ничем не заслужили, чтобы самоубийца насильно забрал их с собой. Яд? А где он такой, чтобы раз — и все! Без агоний и удуший. То есть он, конечно, существует, но я все равно не имею доступа к этим милосердным веществам. Тогда что?
Следующий этап — посыпание головы пеплом, вина и стыд. Слезы от любви и мучительного нежного сочувствия к тем, кто останется после моего позорного бегства. Все эти похороны — это ад! Настоящий ад на Земле. И что потом? Потом я уже привычной стезей перехожу к мыслям о трудной Алёшиной личной истории. И об одной из своих задач, точнее о сокровенной своей невыполненной миссии — пробудить в Алёше родителя. Он есть, он теплится в нем, этот родитель, израненный спонтанными заключениями и зверскими расторжениями браков, не дающий себе мечтать о том, что когда-нибудь и он будет катить колясочку с внуками. Я должна была ему помочь протоптать тропинки к детям, тропинки, которые однажды оборвались, и большей частью не по его вине. И пусть я лицо неочевидно заинтересованное, но много лет пыталась докопаться до болезненных глубин Алешиных отношений с детьми. Просто потому что он привязался к Мите. Я хотела отплатить ему тем же…
Но тема до того болезненная, что однажды он запустил в меня мандарином. Ну хорошо, не в меня, но в саму мою убежденность в том, что — как там сказала Лайза Минелли в фильме "Кабаре"? "Правда, что дети автоматически любят своих родителей?" Оставим слово "автоматически" частью образа певички Салли, легкомысленной, одаренной, импульсивной и так недолго счастливой. В конце концов, каждый волен подобрать свое слово для точности описания этого чувства. Я не хочу сейчас с кротиным упорством искать верный эпитет. Мне было важно донести, что как бы ни настраивала семейная закулиса ребенка против отца, где-то в своих смутных фантазиях он все равно его ждет.
Но у меня не получалось! Я не могла успокоить Алешину травму. Мы привыкли, что травма может быть либо у брошенного ребенка, либо у матери, которая осталась с детьми одна. Но бывает еще и травма у отца, между прочим. Когда обиженная мать перекрывает ему путь к чаду, а тому объясняет, что папа — человек пропащий. Порой обиженная мать поступает еще хлеще: она вновь выходит замуж и говорит дитятке, что теперь у него новый папа. Ведь старый совсем не годится. Впрочем — не буду домысливать! Быть может, она ничего плохого не говорит про родного отца. Просто появился новый, и все тут! Ну меняют же время от времени машины, одежду, прическу… Вот и папу можно поменять! И этим дело не ограничивается! Она закрепляет новое родство юридически. Она просит бывшего мужа отказаться от отцовства в пользу нового отца. Да вот и ребенок написал бумажку, что он согласен, так что…
Когда я не раз слушала эту историю — а именно она приключилась однажды с Алешей в ипостаси "бывшего папы" — меня обуревало муторное и тоскливое изумление: ну зачем же он на это согласился?! Как? Почему?! Ни одна, простите, тварь не вправе просить человека отказаться от своего ребенка! Алеша мне отвечал, конечно, но ни один его ответ меня не устроил. И в течение тех лет, как мы живем вместе, я постоянно возвращалась к этому вопиющему эпизоду — и мы, бывало, опять ссоримся или я предусмотрительно молчу и мучаюсь этой горькой загадкой сама. Но однажды я поняла — ларчик открывался не с той стороны. Это же Соломоново решение! Та самая притча о двух матерях, которые пришли к Соломону делить ребенка. Соломон сказал — так разорвите его на части. Пусть одна тянет в свою сторону, а другая — в свою. И та, что отпустила, сами понимаете, и была настоящей матерью…
Мне застило глаза Алешино бездействие. Меня возмущало то, что он подписал этот отказ. Я кричала, дескать, как же не понимаешь, что на ребенка воздействовали, оказывали давление, манипулировали им! Нельзя было соглашаться!
Но ведь всегда проще размахивать кулаками после драки. А если представить, что чувствует человек внутри схватки? Ведь ему все представили так, что для сына это лучше. И ребенок тоже все понимает. Он полюбил отчима как родного. Так бывает! Потому что отчим теперь его воспитывает, забирает из школы, водит в спортивную секцию… "А ты где? Тебя нет рядом. У тебя ведь тоже новая семья. И ты тоже растишь не своего ребенка. И, быть может, у тебя скоро появится еще один… Давай сделаем так, как будет лучше для всех! Ведь сыну нужна здоровая любящая атмосфера, в которой никто не чувствует себя обиженным и чужим. Чтобы дитя выросло в любви, хорошо бы ему для обоих родителей быть родным…"
Не знаю, что говорилось тогда Алеше, могу только предполагать. Но думаю, что нечто в таком духе. Нечто о благе ребенка. И не нужно забывать, что бывшая Алешина супруга — добропорядочная и правильная мать, и сама из респектабельной семьи. Словом, для всех сплошное благо!
И заключительный аккорд: когда все закончилось, новый папаша победоносно втирал добропорядочной супруге, что раз родной отец так легко отказался от сына, значит, не очень-то он был ему нужен… Классика иезуитских методов спецслужб. Вне зависимости от рода деятельности, есть такие индивиды, у которых эти методы прошиты в подкорке. Наверное, это наследственное. Не надо забывать, что писатели доносов и разного рода НКВДешники дали куда более ветвистое и жизнеспособное потомство, чем те, кого они пересажали. И кто-то побеждает гнилое семя внутри себя, а кто-то его успешно использует.
Вот такое Соломоново решение…
После этой истории у Алеши, никогда ничем не болевшего, развилась язва желудка, он был разбит, обесточен, потрясен. Он не понимал, что произошло. Но по молодости надеялся, что все поправимо… Он еще не потерял веру в семью. Остатки чадолюбия в нем добили другие жены. А я, распутывая колтун его судьбы, пыталась быть токсично объективной. "Зачем ты женился на таких мегерах?" Если формулировать точнее: зачем ты позволял им женить тебя на себе? Но, так или иначе, этот вопрос подразумевает, что человек сам виноват. А подобная позиция — начало конца любых отношений. Беспристрастная Фемида никого не любит.
Потому и попытки моей липовой объективности окончились крахом. Но распутать тот колтун мне все равно придется. Или "погибнуть на великом невозможном", вспоминая Федора Михалыча. При этом тихо сбежать с поля боя я не имею права, потому что миссия моя пока не выполнена, даром что невыполнима. Я не могу оставить Алешу в одиночестве. Никого нел