Иной раз мне кажется, что я уже научилась справляться с шизой, и уже было храбро собираюсь ходить каждый день до магазина. Но не тут-то было, ужас накрывает с новой силой. Алеша уже махнул на меня рукой, хотя раньше выгонял меня на улицу. Он давно сам ходит за продуктами и покупает мне лекарства — позор на мою седую голову… "Все на моих плечах!" — его любимый мем. Он обожает меня иронически взбодрить вздохами советской домохозяйки типа "с утра не присела", "во рту ни маковой росинки", "довела мать до слез", "бессовестность!" и далее по курсу партии.
При этом однажды я замечаю, что не один Алеша пытается мне помочь справиться с фобией. Некий Хранитель этого места тоже пытается то подкинуть мне встречу с неожиданно приятным пацаном, который со мной тепло поздоровается, то вдруг рыжий кот с мяуканием бросится мне под ноги, словно ждал меня сто лет… То добрый человек посочувствует моей хромоте, то милый интеллигентный продавец в аптеке или в книжном порадует, то хороший зубной доктор попадется, что и вовсе неожиданно для этих мест. В такие моменты у меня появляется чувство, что Хранитель понимает меня. Дескать, знаю, знаю, что городишко-то поганый, пьющий, полный свирепых баб с недобрым глазом — почему-то именно женщины средних лет и старше — не все, конечно! — здесь особенно отвратительны. Но ты все равно замечай людей хороших. Их тут мало, но они еще остались…
И я медленно начинаю любить местного Хранителя, словно его тоже сюда забросило силой обстоятельств.
Полли перед концертом наслаждалась лихорадочным оживлением. Депрессивный эпизод закончился, выглянуло нервическое эйфорийное солнце. Очень кстати, с одной стороны, тем более, что зима на пороге! А с другой — она уже пять раз меняла планы по поводу грядущего концерта. Она считала своим долгом пойти, потому что я выполнила ее просьбу и написала для группы, а теперь она должна выполнить мою. Мне, конечно, каждый зритель был на все золота, но все же я не полагаюсь на такие "сделки". Все в этом мире лучше получается спонтанно и по любви, а не из чувства долга… Да и потом, откровенно говоря, мне не очень верилось в то, что Аполлинария сможет выбраться из своего домашнего болота. Ее, конечно, не отпустят, потому что сразу станет нужно посидеть с бабушкой, или вот конкретно в этот день поднимется давление у мамы, или срочно потребуется кайенский перец, а он продается по скидке один день и только в Мытищах, и бог знает что еще. Причем не стоит думать, что мамы и бабушки симулируют — в тиранических семьях организмы приспосабливаются взаправду болеть вовремя, чтобы не позволить ближнему вырваться на свободу и хотя бы чуть-чуть порадоваться жизни.
Полли пришла. И тут я осознала, что воочию мы видимся впервые. Вот ведь, время Будды онлайн: есть тантрический секс, а есть тантрическая дружба! Мы теперь все умеем делать бесконтактно и удаленно. Нас слишком много в эфире, как говорил Юлик. Так много, что скоро нам вовсе не понадобятся материальные тела. Я настолько привыкла к Полли, что чуть не забыла с ней познакомиться! Нет, фото не в счет.
Мне было немного неудобно перед ней — она ведь готовилась! "Осветлилась перьями!" — торжественно пояснила Аполлинария, предвосхитив мои восторги. Сделала из этих перьев волнисто-растрепанную укладку, надела платье винно-бордового оттенка и чуть переборщила с вечерним макияжем. И велика была опасность, что все это великолепие окажется тщетным — потому что окружающая публика не радовала достойными кавалерами. Концерт наш проходил в библиотеке, и к нам пришли трогательные пожилые завсегдатаи, а также семьи друзей выступающих. А также друзья друзей, тоже семейные. Но я-то надеялась, что к нам забредет пара-тройка свободных мужчин, а то моя риторика поблекнет. Ведь я уже года полтора принуждаю Полли "выйти из комнаты" и попытаться найти спутника жизни. Или даже просто — поддержать романтическую идею случайной встречи. Хотя бы просто поддержать… Таким образом я волей-неволей вселила в мою добровольную соратницу иллюзию того, что стоит ей выйти в свет — и Дарси с Рочестерами заклубятся вокруг нее в ритуальном танце. Впрочем, примеры неудачные: мистера Дарси она не любила — потому что его все любят! — а кто такой мистер Рочестер, просто не знала.
Пока музыканты разыгрывались, у меня в телефоне тоже разыгралась небольшая драма. Мне написала расстроенная и разгневанная Лариса: "Полина не отвечает, пишу вам, надеюсь, это не очень странно?"
Нет, совсем не странно, Полли специально оставила телефон дома, а то все бабушки мира устроят коллективный инсульт и начнут ей трезвонить.
"О, слава Богу, Поля вышла из дома! Не по хозяйству! Это впервые за пятнадцать лет! Но посмотрите, что нам написал какой-то гнойный прыщ! Скажите, я ему не очень грубо ответила? Не нужно это все удалить к такой-то матери? Я понимаю, что это все мелочи и что я неадекват по части обостренной реакции на поганые комменты, но какого хрена этому дерьму нужно в нашей группе??? Меня просто трясет от таких…"
Да, конечно, сейчас посмотрю! Честно говоря, я подумала, что оскорбивший Ларису комментарий был написан к моему тексту. Сникла и съежилась! Но зря я испугалась за себя. Так называемый "гнойный прыщ" интересовался вовсе не мной:
"И правильно, что шайка Кеннеди ее убила — ну зачем нам старая Монро?!"
Да, это была реплика к тому дивному материалу о последнем и единственном доме Мэрилин. Действительно, гнойный прыщ!
Лариса в ответ на эту мерзость написала… — пропускаю ряд изощренных эпитетов, самый слабенький из которых — "старый завистливый евнух из провонявшей кошачьей мочой хрущевки":
"Собираю вместе никчемное стадо слизняков и старых крыс, где ты предводитель, и меняю на старую Монро".
Пока читаю, краем глаза замечаю, что нашего полку прибыло — наконец-то к нам в зрители пожаловал мужчина без спутницы! Такой милый, серьезный, астеничный, остроносый, напомнивший мне моего преподавателя античности в уральском универе. Он расположился в самом последнем ряду, аккуратно поставив на соседний стул портфель и рядом с ним положив кожаную кепку с серебристыми меховыми отворотами. Мое кустарное сводничество показалось мне внезапно смехотворным. Как наивно претендовать в современном мире с его виртуальной индустрией знакомств на роль народной энтузиастки Ханумы! Люди теперь боятся частной инициативы, то есть по сути опасаются друг друга, бескорыстное стремление кого-то с кем-то познакомить воспринимается с настороженной иронией, словно это дружеская подстава или розыгрыш. А уж чувствительные особы и вовсе возмущены таким нежелательным вторжением в их личное пространство! Все потому, что, по мнению продвинутого потребителя, ничто хорошее не может предлагаться просто так. Даже импульсивное доброе намерение! Все имеет свою цену. И хорошему эту цену набивают! А плохому тем более. Если ты решишь кого-то заведомо сомнительного "втюхать" кому-то достойному — то есть сознательно испортить жизнь доброму человеку! — вполне вероятно все получится. Даже, быть может, баблишком разживешься. Но если ты из искренних намерений решишь свести двух прекрасных людей, которые могли бы совпасть и подойти друг другу, то оставь надежду! Скорее всего, ничего не получится… Без циничной корысти в нашем теперешнем мире никуда, даже романтика теперь отравлена ее миазмами. И для того чтобы я смогла помочь Полли, я должна считать ее невестой-некондицией. Такой вот парадокс. Адвокат скорее выиграет дело, если он будет знать, что его подзащитный совершил преступление, нежели чем будет уверен в его невиновности.
Размышляя об этом, я попутно торопливо успокаивала Ларису. Дескать, ну подумаешь, еще одно гадючье ничтожество и его неуклюжая провокация. Да, может, это та же давешняя трольчиха! Как говорится, удалить к чертовой матери, не дожидаясь перитонита — и дело с концом! Впрочем, некоторые выражения Ларисы я даже хотела взять на вооружение! Я никогда не умела ставить на место хама и агрессора. Пригодятся для быстрого реагирования, так сказать… В итоге я написала ей:
"Пусть ваш ответ вражескому буллингу, хейтингу и газлайтингу — ну как не поржать над новоязом! — повисит до завтра! Для… остроты! А потом можно удалить. Смачная перепалка — это, конечно, некрасиво, и опускаться до уровня убогих не стоит, но пусть знают, что зло мы не пропустим! Да и мастер-класс для тургеневских девушек по разборкам с обидчиками отличный".
Итак, концерт уже начинался, а я толком и не поговорила с нашими гостями. Ладно, думаю, наверстаю все после! В последнюю минуту увидела, как в зал проскользнул Юлик, присел на первый попавшийся стул и, хитро улыбаясь, превратился в Хагрида из "Гарри Поттера". Словно у него была здесь тайная волшебная миссия. Время показало, что так и было.
И еще оно показало, что я ничего не наверстала. Это всегда такое обманчивое "потом"… Действо наше закончилось позже, чем мы думали, и это само по себе было хорошо, потому как зрители захотели еще. Но кто-то из них не имел возможности ждать долго, и потому ушел, не дождавшись обещанного. Того, что я про себя успела им наобещать, всех этих веселых искр дружеской болтовни… И вот когда действо наше завершилось, и я поблагодарила всех-всех, кто выступал, и с кем-то еще обсудила общие планы, пока тема животрепещет — оказалось, что все мои уже ушли! Зато в телефоне обнаружилось трепетное послание:
"… Огромное спасибо за музыкально-поэтическое великолепие! Получил большое удовольствие. Всегда рад встрече с прекрасным. Ваш Виктор Ланге".
Так вот кто это был — мужчина, похожий на моего преподавателя античности! Наш достопамятный потомок семьи Романовых! То есть не Романовых, а их двойников, но кто об этом помнит в наше время фейковых сенсаций, в эпоху отмены и подмены всего сущего… Я, конечно, посылала ему приглашение на концерт, как и многим участникам нашего конкурса, потому что я не надеюсь на объявления для абстрактных всех. Я верю в слова, сказанные одному, они подчеркивают, что он ценный и долгожданный. Но Виктор мне ничего не ответил, и я его не ждала. Мне грешным делом казалось, что его не особо интересуют мои приглашения. Возможно, его вообще мало что интересует, кроме главной миссии его жизни. И моя роль в этой миссии, эфемерная и надуманная, уже была сыграна. То, о чем он меня просил, я сделала, то есть сочинила возвышенную конспирологическую отсебятину о том, как для всей нашей культуры, поруганной и многострадальной, важна канонизация семьи Филатовых. В чем я, кстати, вовсе не была уверена хотя бы потому, что смутно понимаю смысл и последствия этого ритуала. Да и как мои спонтанные сочинения могли поколебать укоренившуюся в головах версию о гибели Романовых? Впрочем, я и не задавалась такой целью, Ланге меня попросил просто написать мое мнение, мои мысли, реплику по поводу. Я и написала. О том, это так символично — канонизировать так называемых обычных людей. По сути — сам народ. Участников, свидетелей и жертв двадцатого столетия, перед которыми наша власть должна вымаливать прощения на коленях. Вспомнила о том, что Мать Мария для всего мира давно святая, и ее именем названа улица в Париже, только почему-то на Родине ее никак не канонизируют. Подчеркнула, что Виктор Ланге вовсе не искатель дешевой сенсации и очередного пиара на трагедии царской семьи, а человек, глубоко ценящий русскую культуру и воспринимающий нашу историю во всей ее противоречивой полноте. Что ж, читать эти измышления вряд ли кто будет. Мели, Емеля…