Я долго не могла поверить в это, я думала, что у Мити подростковый максимализм, и он все страшно преувеличивает. Но это оказалось правдой. Как и многое из его максимализма. Но как может быть такое, что горстка самодовольных обывателей вышвыривает хорошего учителя из школы? Как такое может быть?! Хотя к чему эти всхлипы, в нашей жизни всегда есть место жизнерадостной розовощекой коррупции, замаскированной под заботу о детях. Но считайте, что я этого не говорила — ведь у меня нет доказательств, я же не комиссар Катани и не Магницкий. Впрочем, нет, говорила, конечно. Говорила, говорю и искренне думаю, что родители должны объединяться, чтобы защищать детей от школьного беспредела, от самодурства и от маразмов министерства образования. Но наблюдая за деятельностью этой своры, я медленно понимала, что как раз весь маразм власть предержащих она и олицетворяла. Быть может, где-то это совсем не так, но нам досталась вот такая скверная история.
И, кстати, об истории. Ведь были у нас еще прекрасные учителя, которые не строчили жалобы на учеников и не названивали родителям. А просто делали свое дело с любовью. Алексей Константинович, историк. Думаю, что он сыграл ключевую роль в том, что Ваня тоже выбрал этот путь. Виталий Евгеньевич, математик. Учитель от Бога. Я мечтала, чтобы он был нашим классным, он и побыл им в нашей текучке, увы, недолго. Ярослав Андреевич, англичанин. Молодой и решительный. Разрешил всем лодырям заниматься своими делами, даже уйти с урока в пределах школы — только не мешать тем, кто хочет учиться. И говорил только с ними. Юная учительница химии, не помню, как ее звали. По-моему. Митя слегка в нее влюбился — а что еще можно предположить, если он вдруг начал проявлять интерес к предмету. К химии!!! Он же ни разу до этого не открыл учебник. Елена Викторовна, еще один историк — нет, не историчка! Она замечательная, та самая, что считала Митьку прирожденным конферансье. И разумеется, наши музыкальные учителя, ведь музыкальная студия — лучшая часть нашей школы. Школы, которую я все же вспоминаю с любовью благодаря этим нескольким прекрасным людям. Потому что несколько прекрасных людей — это очень много.
Митька их любил и порой даже бурно восхищался, особенно если кто-то из них рассказывал анекдот, на который не решилась бы я. Этим он всегда подчеркивал, что педагогический талант несовместим с ханжеством. И я, конечно, здесь сильно проигрывала. Они с Ваней все хотели уже после выпуска зайти, проведать историка… Но новая жизнь их закрутила, а потом…
Но не будем забегать вперед. Большим ударом для Мити явилось некоторое Ванино преображение. Проще говоря, в выпускном году Ваня взялся за ум и начал интенсивно готовиться к поступлению. Перешел в другой профильный класс. Я с жаром уговаривала Митю последовать его примеру, но тщетно. Он, конечно, был очень удручен таким поворотом — ведь с первого класса дружили, а тут такое "предательство"! Забавно, где-то есть фото новогодней елки в первом классе и три мушкетера на ней — Ваня, Вова и Митя. Иногда я думаю, что тот, кто знал тебя ребенком, он каким-то образом приближен к замыслу Создателя, он хранитель какого-то шифра, ключика, своеобразного ДНК — но не биологического, а духовного или душевного уж не знаю, как точнее! И когда-нибудь, в других мирах и в других обстоятельствах этот человек сможет тебя воссоздать своей памятью и воображением. А если таких людей уже двое, трое… чем их больше, тем достовернее ты у них получишься!
В старших классах к банде присоединился Максим. Обаятельный и дружелюбный пофигист и верный соратник по противоправным затеям. Его сибаритской натуре претило что-то затевать самостоятельно, но он всегда был готов поддержать хулиганское побуждение или авантюру. Бродить ночью по Химкинскому лесу босиком, когда у тебя бронхит — например! И, кстати, он стал первым из друзей, кто слушал Митю на настоящем рок-концерте! Это была его первая группа под названием Jam Cruiser. Леша-гитарист увидел Митю, когда он играл на улице, а группе как раз не хватало саксофониста. Так и закрутилось. Репетировали в гараже. Митьку туда приводила Лида — незнакомые люди, окраина города, надо было проверить, что да как. Бабушка приводила на репетицию, бабушка отводила домой, на этот раз все было строго! Но ребята хорошие, очень тепло, по-отечески отнеслись к Мите. Опекали. Он там у них был самым младшим, этаким сыном полка.
И при этом, как потом рассказывал мне Леша-гитарист, самым музыкально образованным. Знающим музыкальную грамоту. "Не понимаю, что вы за пентатонику играете?" — возмущался Митька, словно матерый мэтр. Посмотреть бы на эти нотации! Но он тут же признавался, что вот в школе он играет по правилам и по нотам — но ведь по красотище-то не сравнить "с вашей дивной абракадаброй"! Ребята играли психоделику, и Митя был совершенно ею очарован! Как еще недавно рэпом и Бобом Марли, "Крематорием" и Егором Летовым. Отыграли два концерта в клубе "Клешня". Причем ночных, причем один на Хэллоуин, и Митьке сделали монструозный грим, и даже одна девушка подарила ему бутылку пива. Пить не разрешили, но все равно же поросячий восторг!
А что же Максим? Митя был очарован его мамой, носившей в юности ирокез, и ставил мне ее в пример. В плане здорового пофигизма и игнора школьных санкций. А также вычурных затей вроде выпускного в пафосном ресторане за астрономическую сумму, равную моей зарплате. Я, конечно, тоже бойкотировала этот пальцевеерный бред, но все же примкнула к щадящему варианту. Это была идея одной здравомыслящей мамы, и к ней подтянулись несколько других. Как выяснилось, теперь с выпускными все иначе. Их запретили проводить в школах. Разумеется, по соображениям безопасности, а вовсе не потому что кому-то хочется нарубить капусты, — это сарказм, если кто не понял. Но на этом новшества не закончились. Теперь у выпускников есть возможность странного выбора: одни могут выбрать одно место, другие — другое, третьи вообще могут податься в парк Горького, но там, как сообщила мне классная, в прошлом году кого-то пырнули ножом, поэтому… Словом, расслоение общества и мультиреальность налицо. То есть параллель выпускников одна, а выпускные у всех разные! А кто-то и вовсе не идет на выпускной и жертвует эту сумму собачьему приюту, сироте, больному ребенку. После пережитой выпускной истерии, которая длилась чуть ли не весь 11-й класс, я убеждена, что последний вариант лучше всего. "А я же говорил!" — победоносно возопит нам, пристыженным, Митя.
Этому предшествовал ряд событий, как то звонок новенького физика. Он был очень напорист в своей жалобе, и настаивал, что мой сын — исчадие ада. Я клятвенно заверила его, что срывать его уроки Митя больше не будет. Боже, ну сколько можно! Я была очень зла, плотину прорвало. Я рвала и метала. Какого хереса мучить ни в чем не повинного учителя?! Хотя, между нами, мне показалось, что физик — крепкий орешек, и сам кого хочешь доведет. Но это не отменяло моего гнева. Митя внял моим воплям. Физик впредь остался неприкосновенен. Впрочем, он и так пришел в наш класс временно, у нас была своя физичка Виктория Викторовна, которая запомнилась мне эпохальной подробностью — она похвалила Митю! За то, как он сыграл на концерте 8 Марта! Я так изголодалась по похвалам, что когда мне написала дама-затейница, ответственная за праздники, и требовательно спросила, будет ли Митя выступать на Последнем звонке, я уверенно ответила "да". Я жаждала повторить наш маленький успех. Зато Митя не жаждал. Но я напомнила, что могу быть разъяренной тигрицей. Или волчицей. Или просто родителем, которого до крайности изнурили эти одиннадцать лет. Без собственного жилья, стабильной работы и со стремительно разрушающимся здоровьем. Просто я все это не сразу заметила. Так же, как человек под воздействием шока, не сразу понимает, что тяжело ранен. Я думала — все преодолею! "Да деньги будут!" — как любил лихо отмахиваться мой веселый друг Серега, который теперь в других мирах.
А что с Последним звонком? С последним звоночком, если быть точнее. В какой-то момент подготовки даму-затейницу, которой я симпатизировала, почему-то отстранили от организации концерта. Митя плохо скрывал свою радость по этому поводу. И я опрометчиво решила затейнице посочувствовать. Написала ободряющее сообщение, спросила, могу ли я чем-то помочь. В ответ мне пролилась обида на неблагодарных. Я думала, что под неблагодарными имеется в виду школьная администрация, но я рано обрадовалась. Ведь и здесь фигурантом был срывающий репетиции… угадайте кто, который — кто бы сомневался! — приложил руку к ее провалу. Вот интересно, думала я, в этой школе за последние годы произошла хотя бы одна неурядица, к которой был бы непричастен Митя? Рука потянулась к табуретке… Но я выдохнула и напомнила себе, что мучиться уже недолго осталось. И еще одна мысль не давала мне покоя — а что если вместо затейницы назначат кого похуже? Например, из общешкольного родительского комитета, который уже сливался с администрацией, как церковь с государством. А там богатый выбор неадеквата. И я решила задобрить упавшую духом даму, напомнив ей про трогательный детский ансамбль, в котором некоторое время назад ее дочь-скрипачка играла вместе с моим сыном-флейтистом… когда он еще не был притчей во языцех. Затейница поскрипела извилинами и вынуждена была согласиться с тем, что, мол, да, были и хорошие времена. Были…
И внезапно они вернулись! Затейницу восстановили в правах, и она снова дирижировала концертом. Итак, она снова всех собирала на репетицию! До Мити, как водится, не дозвонилась. Зато дозвонилась я и — бедные мои уши! А ведь мы проводили усердную воспитательную работу, чтобы ребенок не матерился. Но в этом мы потерпели сокрушительное фиаско. Алеша однажды не выдержал и дал Мите подзатыльник. Сложный момент. Мы все потом долго говорили. И все просили прощения друг у друга. На какое-то время это решило проблему. И тут — очередной провал. Опять у нас была потасовка, на сей раз словесная, когда Митя пришел домой. Алеша больше не вмешивался, потому что: "Он уже взрослый. Ничего не изменишь. Думаю, надо оставить его в покое".