ебя гораздо лучше, чем вчера.
Захотелось потянуться, как следует размять мышцы, но не получилось. Что-то мешало. Ощутив за спиной прижимающееся ко мне большое горячее тело, я замерла, почти не дыша.
Эрланд! Что он здесь делает? Почему лежит совсем рядом? Шатёр ведь большой, так что мог бы спать и отдельно… Или лундсфальдец так выполняет свою недавнюю угрозу глаз с меня не спускать?
Он слишком, слишком, слишком близко!
Хуже всего было то, что я даже выбраться из его хватки не могла. Его ладонь лежала у меня на животе, нога крепко прижимала мои ноги, придавливая их к укрывающей пол шатра мягкой шкуре, служившей импровизированной постелью. Сорочка на мне задралась выше колен самым неприличным образом, а на мужчине, судя по ощущениям, вообще ни клочка одежды не было!
То ли я всё-таки разбудила его, когда пошевелилась спросонья, то ли правитель Эрланд проснулся сам, но что-то изменилось. Его дыхание стало другим. Я почувствовала на себе пристальный взгляд и крепко зажмурилась.
Может, получится притвориться, будто ещё сплю?..
– Я знаю, что ты не спишь, Аньяри… – хриплым после сна голосом проговорил он.
Глава 21
– Маленькая притвора, – с кошачьими интонациями хмыкнул Эрланд, и мне вспомнилась детская считалка.
«Глупенькая мышка, говорит ей кот. Глупенькая мышка, прыгай прямо в рот». Сейчас я чувствовала себя такой же мышкой в цепких лапах.
Правитель убрал ногу, но не успела я облегчённо выдохнуть в надежде, что вот-вот получится ускользнуть, как ладонь, лежавшая на моём животе, скользнула выше. Большим пальцем он обвёл сначала одну твёрдую вершинку, натянувшую тонкую ткань, затем вторую. Поиграв с грудью, провёл рукой по моему бедру, задирая сорочку почти до талии.
– Что вы делаете?.. – выдохнула я.
– А на что это похоже?
Я закусила губу, ощутив, как его длинные пальцы проникли между бёдер, задев какое-то особенно чувствительное место. С губ сорвался невольный стон. Эрланд, точно музыкант, умело играл на моём теле мелодию, а я ничего не могла этому противопоставить.
Когда он развернул меня на спину, я ещё сильнее зажмурилась, чтобы не видеть его голым.
– Открой глаза, Аньяри…
– Нет, – выдавила сквозь зубы. При мысли о том, что я лежу перед ним в проникающем в шатёр солнечном свете почти не прикрытая одеждой, стало стыдно так, что наверняка покраснели даже мочки ушей. Пусть разглядывает меня, если ему так угодно, а я на него смотреть не буду!
– В кого ты такая строптивица? Уж точно не в отца… Взгляни на меня, ну же!
– Не хочу.
– Не делай вид, что я тебе противен.
Я не видела, но чувствовала, как мужчина потянул с плеча сорочку, обнажая полушарие груди. В следующее мгновение кожи коснулось горячее дыхание, и он втянул в рот сосок, а затем, выпустив, подул на него. От резкой смены ощущений я громко ахнула, но глаза так и не открыла.
– Твоё тело выдаёт тебя, – удовлетворённо проговорил Эрланд.
– Тело – ещё не весь человек, – отозвалась я, упорно не желая признавать его правоту.
– Аньяри!
– Вы потребовали, чтобы я поехала с вами. Я еду. А послушания вам никто не обещал! – выпалила я.
– Не захотела по-хорошему – будет по-плохому! – прорычал он, накрывая меня своим телом.
Я вскрикнула от испуга, ощутив его так близко. Широкая грудь с жёсткими волосками упиралась в мою, ставшую невероятно восприимчивой к прикосновениям. Между моих ног, раздвигая их, вторглось его колено, и я почувствовала, как что-то коснулось внутренней стороны бедра.
Неужели правитель собирается прямо сейчас?..
– Не бойся, – будто прочитав мои мысли, выдохнул он. – Твоя девственность останется при тебе. Пока.
Вот уж спасибо за уточнение! А то я раньше не поняла, что меня взяли в постельные игрушки! И чем правитель Лундсфальда после такого отличается от тех, кто покупает рабынь?!
А потом он начал двигаться, то приподнимаясь надо мной, то прижимаясь практически вплотную, и каждый раз, когда его твёрдая плоть задевала нежные складки, меня пронзало какое-то незнакомое ощущение. Острое и пряное. Внизу живота точно стягивался горячий тугой узел, и я сама не понимала, чего мне сейчас хочется больше – чтобы мужчина остановился или чтобы продолжал.
Его движения стали резче, быстрее, дыхание участилось. Он будто чувствовал боль, но я не могла понять, в чём её причина. Поцелуй, который огненным цветком вспыхнул на моих губах, не имел ничего общего с нежностью.
* * *
Вот ведь упрямица! Она так и не открыла глаза, держа веки сомкнутыми. Упорно делая вид, будто ничего не чувствует и никак не реагирует на его действия. Но тело отвечало за неё. Прерывистым дыханием, затвердевшими сосками, которые на вкус оказались похожими на изысканное лакомство, выступившей между стройных ног влагой.
Удерживаться, чтобы не перейти черту, было невероятно сложно. Эрланд не привык ни в чём себе отказывать, а сейчас в его венах словно текла обжигающая лава, и от наложившегося на утреннее возбуждение желания сводило все мышцы. Ничего не хотелось так сильно, как вторгнуться в девушку, сделать своей, ощутить её полностью, а не так, как сейчас, чувствуя её горячее лоно лишь снаружи, распаляя себя каждым движением навстречу. Но с этим спешить нельзя. Слишком многое зависит от того дня, когда он возьмёт Аньяри в свою постель по-настоящему, и если сейчас пойти на поводу у пьянящего искушения, можно совершить непоправимую ошибку.
А пока…
Правитель накрыл её губы своими, проникая языком в её рот так же, как хотел бы войти в её тело. Утверждая своё право на неё. Обещая себе не выпускать свою добычу из опочивальни целую ночь до рассвета, упиваясь её близостью. Скоро. Осталось лишь немного подождать.
* * *
То, что он со мной делал, было неправильно и греховно. Неужели это и есть то, о чём говорила няня, предупреждая меня о мужчинах, которым только одного надо? То, что так хотелось познать Ильме? Но ни одна из них не выглядела довольной. Сестра и вовсе не пожелала ничего рассказывать, лишь поморщилась, когда я осмелилась спросить, что она чувствовала в ту ночь, когда к ней приходил тот человек.
Приоткрыв глаза, я увидела, что Эрланд нависает надо мной, опираясь на руки, чтобы не раздавить моё тело своим – сильным и крупным. Его голова запрокинулась, сквозь стиснутые зубы вырвался негромкий стон. Ему что, действительно больно?
Но почему?..
Что-то липкое и горячее вдруг выплеснулось на мой живот, и правитель отстранился. Я снова зажмурилась. Пусть думает, что я на него вовсе не смотрела.
– Собирайся, – услышала я. – После завтрака продолжим путь.
Глава 22
Когда я покинула шатёр и, жмурясь от яркого солнца, остановилась у входа, ко мне тут же бросился Люк.
– Госпожа, госпожа! Как я рад, что с вами всё благополучно! – воскликнул он, широко улыбаясь. – Вы заставили всех переволноваться!
– А с тобой всё в порядке? – спросила я, с тревогой вспомнив слова правителя о наказании.
– Да что со мной станется! – отмахнулся Люк. Выглядел он вполне весёлым и довольным жизнью. Славный паренёк.
Мне всегда хотелось иметь младшего братишку…
Вспомнилось вдруг с привкусом горечи, что теперь брат у меня есть. Вот только я не увижу, как он растёт, взрослеет. Не узнаю, на кого будет похож.
– Пойдёмте же скорее на завтрак, госпожа! – Люк потянул меня к костру, откуда тянуло вкусными запахами. Там уже собрались люди Эрланда.
Кровь бросилась в лицо, когда я подумала, что все они в курсе ночёвки их господина в одном шатре со мной. Хоть я и смыла с кожи следы того, что происходило между нами утром, и оделась как можно скромнее, всё равно чувствовала себя опороченной, грязной. И его слуги наверняка догадываются, что он со мной делал…
Как они теперь будут ко мне относиться? Насмешничать украдкой? Презирать? Я и сама себя презирала. Пусть мои руки слишком слабы, чтобы оттолкнуть такого крупного и сильного мужчину, я могла бы оставаться холодной и равнодушной к его прикосновениям, но не вышло.
Однако то, чего я опасалась, не произошло. Никто из мужчин, сопровождающих нас, не усмехался мне в лицо. Наоборот, все вели себя очень почтительно. Уступили самое удобное место, предложили лучшие куски жаренного на костре мяса, даже не бранились в моём присутствии, хотя я уже успела заметить, что лундсфальдцы более грубы, чем уроженцы Ив-Лин. Удивительно…
Когда появился Эрланд, я заставила себя не смотреть в его сторону, точно даже взглядом боялась выразить лишнее. Живот мой был уже полон – не став отказываться от угощения, я воздала должное разыгравшемуся аппетиту. А после вчерашнего укрепляющего отвара и крепкого сна чувствовала себя на редкость хорошо. Правда, отправляясь по надобности в укромные кусты, не могла не вспомнить того, что случилось в прошлый раз. Однако сейчас всё обошлось, и я заняла положенное мне место в карете, пока мужчины, быстро собрав и погрузив всю поклажу, рассаживались по коням.
Дорога пошла под уклон, и карету почти не трясло. Пейзаж за окошком радовал глаз яркой зеленью и наливающимися на деревьях плодами. Совсем скоро мы пересечём границу княжества, и я больше никогда сюда не вернусь…
Смирилась ли я со своей так внезапно настигшей меня судьбой? Нет, не смирилась и не собиралась. Но за минувшие дни я будто на несколько лет повзрослела. Теперь мне хорошо известно, что близкие люди могут предать, пожертвовать тобою, как пешкой, – в этом Эрланд Завоеватель был прав, как ни тяжело признавать. А ещё я узнала, что за любым красивым фасадом может скрываться гнилое чёрное нутро, и, считаясь просвещённым государством, Ив-Лин является местом, где человека – девушку – могут похитить и выставить на рабский помост, чтобы продать её тело и свободу. Когда мой мир ограничивался привычными и безопасными стенами дворца, я оставалась в блаженном неведении. Сейчас эти стены рухнули, и горькая правда обрушилась на меня во всей своей неприглядности.