Время от времени меня навещал колдун. Он задавал странные вопросы – о моём детстве, помню ли я свою мать, не осталось ли у меня что-нибудь от неё. Я отвечала, что всё детство провела в княжеском дворце, мать почти не помню, потому что была ребёнком, когда её не стало, и мне от неё ничего не осталось. Об этом я и сама жалела, даже расспрашивала отца и Мильдану, но мне ответили, что моей матери по причине её болезни было не до того, чтобы задумываться о моём наследстве, а со своей родины она ничего не привезла. «Разве тебе чего-то не хватает?» – с укоризной спрашивала меня княгиня, возводя глаза к потолку и явно мысленно называя меня неблагодарной девчонкой, а то и как-нибудь похлеще.
Я понятия не имела, почему это интересовало Ритаура, но на мой прямой вопрос он не ответил, ловко обойдя его. Спрашивать о загадочном родовом проклятии, что лежало на Эрланде, я у колдуна пока не решилась. Не хотела подвести Бритту, которая рассказала мне о нём по секрету.
Наряд для танцев, сшитый для меня ею, ждал своей очереди. Лишний раз я в его сторону даже не смотрела, всё ещё не зная, наберусь ли смелости для того, чтобы станцевать в нём перед взором правителя Лундсфальда. И как узнать у него побольше о проклятии так, чтобы нарушившая обещание молчать о нём служанка не пострадала от гнева Эрланда? Женской мудрости в беседах с мужчинами мне не от кого было научиться, лукавить я тоже не умела. А расспросить прямо… едва ли лучший выход сейчас, если этот человек пока не доверяет мне.
Когда-то я сказала правителю, что цветок Ив-Лин никогда не приживётся на другой земле, но, вопреки этим словам, жила и дышала на чужбине, изо дня в день привыкая к суровой природе Лундсфальда, которую я наблюдала из окон замка. Жаль только, на прогулки меня не отпускали. Решение об этом мог принять только Эрланд, а его пока не было.
В день, когда он вернулся, после нескольких унылых непогожих дней выглянуло солнце. Я проснулась, нежась в долгожданных лучах. Завтрак для меня уже стоял на столике возле кровати.
О возвращении правителя мне сообщила Бритта.
– Сами к нему пойдёте али дождётесь, когда он к вам заглянет? – спросила она, помогая мне завязать верхнее платье на спине.
– Увидим, – отозвалась я, пожав плечами.
– Вы уж, госпожа, не говорите ему, о чём я вам проболталась… А то ведь и со двора прогнать может. Нрав у повелителя строгий.
– Не скажу, – отозвалась я. Если бы сам Эрланд признался… Но как навести его на разговор о проклятии?
А вечером одна из служанок заглянула и сказала, что правитель ждёт меня в своих покоях.
– Велел передать, что ждёт обещанного, – добавила она, и я поняла, что речь идёт о танце. А я-то уж было подумала, что он забыл о своём желании! Выходит, напрасно…
С помощью Бритты, которая по-прежнему считала этот наряд слишком неприличным, я переоделась в юбку, которая была короче привычных мне, открывая щиколотки, и короткий лиф – почти такой же, что в прошлом костюме. Чтобы не ходить в таком виде по замковым коридорам, поверх набросила длинную накидку. Перед тем как выйти из комнаты, вспомнила о пузырьке с колдовским зельем и проглотила залпом положенное количество капель, растворив их в воде.
Ведь одним лишь танцем могло и не ограничиться…
Уже стемнело, и мы с моими провожатыми никого не встретили. В спальню правителя, которая находилась на некотором отдалении от женских покоев, я вошла одна. Сердце трепетало, как пойманная в силки птичка, но я не смогла бы сказать, от страха или от волнения.
Эрланд уже ждал меня. Пока я осматривалась в довольно-таки просто и даже аскетично обставленной комнате, он поднялся с кресла у камина и шагнул ко мне. Его ладони скользнули по моим плечам, сминая ткань накидки, дёргая завязки. Когда та оказалась на полу, правитель отошёл на два шага, чтобы рассмотреть меня, глядя с таким жадным вниманием, что становилось неловко. Я же, наоборот, опустила глаза, зная, что он сейчас перед собой видит.
Низко сидящая юбка мягко спадает по бёдрам и заканчивается лишь чуть ниже колен. Она такая тонкая, что кажется невесомой. Лиф тоже больше обнажает, чем прячет. Взору мужчины полностью открыты мои обнажённые руки, плечи, верх груди с ложбинкой, тонкая талия и плоский живот. И пусть я никогда не могла похвастаться выдающимися формами, он не может отвести от меня взгляд, который я чувствую точно обжигающее кожу прикосновение.
– Ты полна сюрпризов, Аньяри… – услышала я, и на мои губы сама собой наползла улыбка. Но погодите, повелитель! Вы ещё не видели моего танца.
Посмотрим, как вы после него заговорите…
Глава 46
Я толкнула Эрланда в грудь и дала ему понять, чтобы занял место зрителя и не мешал мне. А затем начала танцевать. Благо пространства в не заставленной мебелью комнате было вполне достаточно, и я не рисковала вероятностью обо что-нибудь споткнуться и потерять равновесие.
Музыки не было, поэтому я отбивала ритм деревянными браслетами. Их для меня отыскала Бритта. Сказала, что здешние ремесленники делают такие, но носят их обычно простые девушки, которые не могут позволить себе украшения из камней и металлов. Это было именно то, что мне нужно. Что же до драгоценностей, то самоцветов я навидалась в княжестве и никогда не испытывала особого интереса к тому, чтобы владеть ими и цеплять их на себя, даже когда никто меня не видит.
Мне не так часто приходилось практиковаться в танцах, но правитель Лундсфальда явно не был изощрённым ценителем в отличие от моего отца и его приближённых, на чьих праздниках гостей развлекали танцовщицы и музыканты из числа рабов. Всё время, пока я скользила по комнате, кружилась, изгибалась перед ним, взгляд мужчины не отрывался от меня, жадно следуя за каждым моим движением. Я чувствовала его на себе, и кровь приливала к телу не столько от разгорячившего меня танца, сколько от того, как смотрел на меня Эрланд.
Прежняя я наверняка смутилась бы от этого неприкрытого мужского желания, что отражалось в его глазах, но я уже не была той Яри, что жила во дворце князя, не желая видеть плохое в мире и собственной жизни, прячась от этого за страницами книг, в которых всё было красиво, правильно, чисто… и лживо. Благородные герои, прекрасные дамы, сладкие речи, поцелуи рук, свадьбы, на которых заканчивались все прочитанные мною романы. Всё это было лишь выдумкой.
Теперь я узнала настоящую жизнь. Жизнь, в которой есть грязь, зачастую прикрытая вычурной позолотой. Рабство, обман, похоть. Отцы, которые отдают родных дочерей ради своей выгоды. Сёстры, которые не испытывают ни малейшего угрызения совести, подставляя под удар тех, с кем связаны кровными узами. Чёрное колдовство, которое может принимать любые формы, чтобы навредить, повинуясь чьей-то злокозненной воле.
Сейчас, когда мне было известно всё это, я уже не боялась. Не боялась правителя и его интереса ко мне. Что мне ещё терять? Я уже отдала ему свою невинность, уже стала его. Но стал ли он моим?..
В завершение танца я опустилась на колени перед креслом, на котором сидел Эрланд, и юбка легла вокруг моих ног, как лепестки распустившегося цветка. Сделав глубокий вдох и набравшись смелости на дальнейшее действие, я медленно провела ладонью по смуглой колючей щеке и придвинулась так близко, что наши губы почти соприкоснулись. В эти мгновения мы не были ни врагами, ни господином и его наложницей, ни теми, кого соединил договор, по которому я живу в замке правителя Лундсфальда, а он берёт под своё покровительство Ив-Лин. Мы стали просто мужчиной и женщиной. Теми, чьи тела и желания стремились друг к другу, и не имелось никаких поводов для того, чтобы остановиться, прекратить игру в шаге от поцелуя, разорвать касания рук.
– Я соскучился… – хрипло выдохнул Эрланд.
– Я тоже… – тихо отозвалась я и с изумлением поняла, что говорю правду. Всю дорогу из княжества правитель находился рядом, так что я начала привыкать к нему. В минуты, когда мне угрожала опасность, он всегда приходил на помощь. А здесь, в замке, мы отдалились друг от друга. И до, и после той первой ночи.
– Что на тебя нашло, Аньяри? Не скажу, что мне не понравилось, но… Я не узнаю тебя.
– Прежде вы искушали меня… – проговорила я, опуская глаза. – Всегда только вы… Мне захотелось проверить, сможем ли мы поменяться ролями.
– Вот оно как! Ты не перестаёшь меня удивлять, маленькая проказница, – хмыкнул он. – Но теперь… теперь моя очередь тебя соблазнять… Только не проси пощады! Сама меня раздразнила!
Я ничего не успела сказать, а сильные руки уже подхватили меня, отрывая от пола. В следующую минуту я оказалась на коленях у Эрланда. Его губы нашли мои, смяли в долгом ненасытном поцелуе, руки скользнули по спине, потянув за тонкие завязки, на которых держался верх танцевального костюма. Ещё не распустив их до конца, мужчина приник ртом к моей шее, к приподнятой лифом груди. С жаркой нетерпеливой алчностью, так, словно меня могли у него отобрать в этот самый момент.
Мне вспомнился рассказ Бритты. Когда я поподробнее расспросила её о проклятии, она, пунцовея, сказала, что у отца нынешнего правителя под конец жизни совсем ничего не получалось с женщинами. Что их приводили к нему ночь за ночью, однако всех он после бесплодных усилий отправлял прочь.
Неужели Эрланда ждёт то же самое?.. Не потому ли он так сильно хочет меня, так отчаянно спешит насладиться мною напоследок, до того, как лишится самой этой возможности? Точно ребёнок, дорвавшийся до сладостей и знающий, что больше его в кладовую, где они хранятся, не пустят.
Но это не объясняет того, что объектом столь сильного желания правителя Лундсфальда стала именно я… Не Ильма с её белокурыми локонами, пухлыми губами и женственными округлостями. Не какая-нибудь другая девушка, красивая, страстная и готовая подарить себя этому мужчине.
Эрланд, резко выдохнув, потянул вниз стягивающий грудь лиф, горячие губы накрыли затвердевший сосок, и мне стало не до размышлений. Я непременно подумаю об этом, разберусь во всём и узнаю правду о его проклятии, но после… Не сейчас.