На пороге, облаченный в костюм, стоял ее брат.
Мгновение она ошеломленно молчала, а затем разразилась слезами.
Кристиан стоял у алтаря. Рядом с ним – Стефан и Зайед, друзья жениха, или, как они сами говорили, koumbaros. Все трое не сводили глаз с дверей часовни.
Где же Алессандра?
Невесте полагается опаздывать к алтарю, но ведь прошло уже полчаса! Если бы Стефан предусмотрительно не отобрал у него телефон, он бы уже звонил ей.
Он кинул взгляд на гостей.
В третьем ряду сидел Миколай, его лицо расплывалось в широкой улыбке. Рядом с ним – его жена Таня и трое из их семерых детей.
Наверное, их пригласила Алессандра.
Сердце его сжалось: она сделала это для него!
Кристиан кивнул, приветствуя их, но так и не смог выдавить из себя улыбку.
Где же она?
Священник улыбнулся ободряюще, но и на его лице уже проглядывало беспокойство.
Прошло еще десять минут. Внутри у него все кипело. Но в этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Алессандра, озаренная золотым солнечным сиянием, от которого ее белоснежное платье, казалось, светилось.
Она была прекрасна, как ангел, и охватившее его облегчение мгновенно сменилось безмолвным восторгом.
Струнный квартет заиграл торжественный канон.
Алессандра, улыбаясь, медленно шла к нему. Он не отрывал от нее взгляда и поэтому не сразу заметил, на чью руку она опирается.
Рокко приехал. Он не отрекся от сестры. Значит, он летал в Нью-Йорк не зря.
За ними шла Оливия, восхитительная в своем изумрудно-зеленом платье.
Чем ближе Алессандра подходила к нему, тем плотнее становился комок у него в горле.
В отличие от большинства невест, предпочитающих замысловатые прически, Алессандра распустила волосы, и они лежали у нее на плечах темно-каштановыми волнами. Ее платье было истинным произведением искусства: лиф обрамляли тонкие полосы кружева, украшенные мелкими бриллиантами, тонкая полупрозрачная ткань струилась от талии вниз, подчеркивая изящные линии бедер, и ниспадала до самого пола округлым белым куполом.
Он искал в ней следы страха, но напрасно: ее прекрасные медово-карие глаза были ясными и безмятежными.
Протянув Алессандре руку, он на секунду встретился глазами с ее братом. Взгляд Рокко ясно говорил: «Теперь она твоя. Обидишь ее – и тебе придется расплачиваться до конца жизни».
В этот момент он впервые в жизни понял значение ритуала, когда рука невесты передавалась жениху.
Отныне обязанность защищать Алессандру всецело возлагалась на него. В горестях и в радостях их жизни будут связаны воедино.
Служба должна была продлиться около часа. Кристиану казалось, что время ускорило свой бег, и вот уже подошел момент обмена брачными клятвами. Он первым произнес слова обета, Алессандра повторила их за ним сильным, чистым голосом, на безупречном греческом. Она значительно посмотрела ему в глаза, и этот взгляд тяжелым грузом лег на его душу. Но у него не было времени обдумать это странное ощущение, потому что подошел самый важный для грека момент церемонии – коронование. Священник благословил две увитые цветами короны. Зайед трижды провел коронами над их головами и наконец возложил на них венцы.
Все!
Теперь настало время поцеловать невесту.
И вновь Кристиан искал в ее взгляде страх и не находил. Глаза Алессандры смотрели безмятежно, и улыбка играла в уголках ее волшебных губ, вкуса которых он не ощущал с той самой ночи в Милане. Губ, о которых он грезил вот уже два месяца.
Сглотнув, он положил ладони на ее все еще стройные бедра. Ее маленькая ручка легла на лацкан его пиджака.
Закрыв глаза, он прижался к ней губами в нежном поцелуе, и податливость ее рта вновь пробудила волнующие воспоминания, заставив сердце биться быстрее.
Когда он наконец оторвался от ее губ, гости разразились аплодисментами. Алессандра счастливо улыбнулась, затем, привстав на цыпочки, потянулась к нему, шепнув в самое ухо:
– Спасибо!
Он сразу понял, что она говорит о Рокко.
– Спасибо тебе, – шепнул он в ответ.
Она позвала на свадьбу Миколая. Сам он не сделал этого, не желая лишних напоминаний о прошлом. Он не осознавал, как важно это будет для него. Миколай был рядом с ним всю жизнь. Он был его семьей. И присутствие его и Тани на церемонии наполнило Кристиана теплой радостью.
В этот момент Алессандра потянулась к его губам и поцеловала его. В ее искрящихся глазах было обещание. Волна желания охватила его, и на мгновение он испытал искушение, забыв о предстоящем приеме, тут же утащить ее в свой номер.
В каждой черточке ее прекрасного лица читалось: «Еще несколько часов – и я стану твоей».
Да, она будет принадлежать ему. Без остатка.
Через несколько минут они вышли из церкви мужем и женой.
Гости, приехавшие из-за границ Греции, принесли с собой конфетти, но Миколай и Таня подготовились как надо, раздав гостям бумажные стаканчики с рисом, которым по греческой традиции следовало осыпать новобрачных.
Под общий хохот на них отовсюду летели тысячи твердых зерен. Зайед и Стефан, схватив Кристиана, высыпали ему за шиворот целый стакан риса.
После фотосъемки на фоне часовни вся процессия направилась в отель.
Площадка на крыше гостиницы преобразилась до неузнаваемости, обрамленная гирляндами воздушных шаров и цветами. Парфенон был ясно виден, и, глядя на него, временами казалось, что стоит протянуть руку – и можно дотронуться до него.
День был похож на сказку. Алессандра не уставала поражаться тому, сколько времени и сил вложил Кристиан в организацию свадьбы. Ей самой пришлось лишь купить платье. И белье.
Пока она плакала в объятиях Рокко, у нее в голове прояснилось.
Брат уговаривал ее отказаться от свадьбы, уверяя, что они с Оливией смогут позаботиться о ней. Но она не нуждалась в заботе. В ней нуждался ее ребенок. А Кристиан был его отцом. Их жизни были связаны неразрывно.
Она умылась, поправила макияж, и, когда она взглянула на себя в зеркало, ей вдруг все стало ясно.
Она должна посвятить жизнь Кристиану и их ребенку.
Поснимав немного мужа и гостей, она убрала камеру в кофр и села за главный стол.
Она посмотрела на Кристиана, стоявшего на краю танцпола с Зайедом, Стефаном и его подругой Клио, и ее сердце сжалось. Кристиан, должно быть, почувствовал ее взгляд – он посмотрел на нее и поднял бокал с шампанским. Она в ответ подняла бокал с лимонадом. Он шепнул что-то друзьям, и они все вместе рассмеялись. Алессандру огорчало то, что Рокко не пожелал присоединиться к ним – они с Оливией устроились в дальнем конце зала, рядом с одной из суперзвезд Голливуда. Рокко не скрывал, что приехал на свадьбу лишь для того, чтобы исполнить свой долг.
Ее подозрения по поводу поездки Кристиана в Нью-Йорк оказались небеспочвенными – он действительно скрыл от нее цель своей поездки. Но ее страхи были напрасны. Речь шла не о тайной возлюбленной. Он лишь попытался достучаться до ее брата, уговорить его все-таки приехать на свадьбу. Встретившись с Рокко, он объяснил ему, насколько Алессандра нуждается в нем. А после его ухода Оливия уговаривала мужа, пока тот не сдался.
Правда, за весь этот день Рокко не обменялся с Кристианом ни словом. Но она все равно была счастлива, что брат приехал. Она надеялась, что однажды он все-таки примет их союз.
Пробившись сквозь толпу гостей, Кристиан сел рядом с ней:
– Как ты себя чувствуешь?
– Perfetto, – улыбнулась Алессандра. – Все было великолепно, grazie mille.
Кристиан положил руку на спинку ее стула:
– Я рад.
Громкое щелканье вертолетных лопастей привлекло их внимание.
– Папарацци! – зло рявкнул Кристиан.
Выхватив из кармана телефон, он набрал номер и тихо, но грозно заговорил. Положив трубку, он вновь повернулся к Алессандре:
– Я приказал, чтобы сегодня в радиусе километра от отеля больше не было ни одного вертолета. Я не позволю превратить нашу свадьбу в цирк, – объяснил он.
– Они настырны. – Она пожала плечами. – Этого следовало ожидать.
– Прожорливая саранча. – Его лицо исказилось от отвращения.
Алессандра не хотела портить настроение этого дня. Она приложила ладонь к его щеке:
– Спасибо тебе.
Его голубые глаза потемнели.
– За что?
– За то, что стремишься держать их от меня по дальше.
Он молчал, продолжая пристально глядеть на нее, и от этого тот телесный жар, что она всегда испытывала в его присутствии, разгорался все сильнее…
Кристиан вдруг наклонил голову и прижался губами к ее губам. Несколько мгновений он не двигался, словно впитывая ее дыхание, затем, оторвавшись от ее рта, нежно поцеловал ее в щеку и шепнул:
– Уже скоро, agapi mou, мне не придется ограничиваться поцелуями.
Ее сердце заколотилось как бешеное. Она захотела схватить его за руку и утащить в какой-нибудь уединенный уголок, но тут Зайед, подойдя к ним, хлопнул Кристиана по спине:
– Пойдемте, новобрачные! Время каламатианоса!
Этот традиционный свадебный танец обожают все без исключения греки. Миколай и Таня уже приглашающе махали им, притопывая от нетерпения.
Вскоре они уже стояли в центре танцпола, держась с разных концов за брошенный им шарф. Заиграла традиционная греческая музыка, Зайед и Стефан собрали гостей вокруг новобрачных. Гости, взявшись за руки, следуя примеру Миколая и других греков, крутились замысловатой змеей с криками «Опа!».
Это был лучший день в жизни Алессандры. Когда каламатианос закончился, никто не ушел с танцпола. Они с Кристианом танцевали вместе под быстрые и медленные мелодии, не отпуская рук и не сводя взгляда друг с друга.
Алессандра хотела, чтобы эта свадьба и это ощущение счастья никогда не заканчивались. И в то же время она не могла дождаться ее конца, чтобы обещание, которое прошептал Кристиан, наконец стало реальностью.
Скоро… Скоро они пойдут в ее номер и в полной мере станут супругами. При мысли об этом ее бросало в жар.
Кристиан пропустил Алессандру в номер и закрыл дверь.