ложники сами сообразят, что пора драпать. Вы, главное, перед началом стрельбы, не спешите – посидите чуток, осмотритесь там, что да как. Определите порядок стрельбы, первыми поражайте те цели, которые могут вас достать: пулеметные гнезда, гранатометчиков и так далее. И не «зарывайтесь», как только увидите, что заложники бросились в рассыпную, отходите. Лучше будет, потом еще с другой позиции открыть огонь, и для дела так полезней и для вас безопасней. Если больше не свидимся, то, как закончите, отходите к поселку Партизанский. Там должны быть наши. Сейчас проберетесь вдоль дома и ждите под балконами, как только начнется стрельба, не зевайте! Ну, все пацаны, давайте – ни пуха, ни пера!
– К черту! – синхронно ответили Боцман и Дэн.
Я, на крачках вылез из-под балкона и бесшумной тенью скользнул вдоль дома. Вступившая в свои права ночь никак не хотела быть тихой и сонной. По всему району раздавались звуки стрельбы и взрывов. К моему не малому удивлению стреляли не только в той стороне, куда уехал «бардак», но и там, где мы уже успели отметится – возле детских садиков. Между кем, там сейчас шел бой, было совершенно не понять. То ли наши подошли, то ли исламисты сцепились друг с другом. На войне всякое бывает. Помню, мне как-то в руки, попалась статья о военных потерях сил коалиции, во время войны в Афганистане, так вот на долю «дружественного огня» приходилось не меньше тридцати процентов, от общего числа погибши и раненных, это получается, что каждый третий солдат погиб от своих же пуль. Вот, такая вот, арифметика!
Оставшись один, облегченно выдохнул, все-таки, как ни крути, но, я одиночка по жизни. Всегда таким был, нет, семья понятное дело у меня есть – жена и две дочки, все как надо, я их очень люблю… но, вот в делах, партнеров и компаньонов у меня никогда не было. Вот и сейчас, оставшись один, я только обрадовался – не надо ни за кем следить, переживать и отдавать приказы, посылая людей на смерть. Одному, оно лучше и спокойней.
Автомат привычно лежит в руках… надо же, как будто и не было мирной жизни, казалось, что дом, семья, дети – все это было очень и очень давно, в той… старой жизни, где не было места оружию, врагам и постоянно опасности, которая может напасть на тебя из-за угла. Еще несколько недель назад меня заботили, совершенно другие вопросы: какой курс доллара будет к концу недели, подорожает ли к лету недвижимость, и если подорожает, то насколько, удастся ли в этом году курортный сезон или нет. А сейчас? Сейчас я думаю, о том, хватит ли мне патронов, да гранат, для предстоящей схватки… ну и чтобы в темноте не напороться на растяжку или какую-нибудь другую военную «пакость».
Улицу Блюхера, я пересек быстрым, рывком… раз и уже на другой стороне. С этой стороны двора царила непроглядная тьма, освещаемая лишь заревом близких пожаров. Кажется, группа Николая уже вступила в бой, где-то там вдалеке, возле недостроенного троллейбусного моста идет жаркая схватка. Тяжело им, видать, сейчас приходится. Враг, же не совсем дурак, разгадали наш не хитрый замысел, а может, элементарно перехватили мое сообщение по рации. Ну, да ладно, главное сейчас даже не освободить заложников, а не дать возможности врагу использовать их в своих целях. Ага, как бы это и не звучало жестоко и подло по отношению к ни в чем не повинным людям, но если они сегодня ночью погибнут под пулями охранников, то завтра их не выведут к нашим боевым порядкам. Получается, что смерть нескольких сотен мирных граждан сегодня, спасет жизни тысячам завтра, так как, я очень сомневаюсь, что если враг пойдет в атаку, толкая перед собой беззащитных женщин и детей, то оставшиеся защитники города смогут открыть по ним огонь. Точно, не смогут! Чтобы стрелять в беззащитных людей, тем более в женщин и маленьких детей, надо быть последней сволочью и тварью, у которой нет, ничего святого в жизни… надо быть, таким как – я!
Подкравшись к углу дома, который стоял параллельно дороги, я забрался на балкон первого этажа. Проникнув в квартиру, перебрался на лестничный марш и быстро поднялся на последний, пятый этаж. А, вот и выход на крышу. Осторожно крадясь, где ползком, а где и на карачках, пересек всю крышу вдоль. Совсем рядом, всего в каких-то шести метрах крыша соседнего дома, который стоит перпендикулярно дороге. Внизу, подо мной, на стыке двух домов, стоит усиленный пулеметом блок. Несколько легковых машин, чьи борта прикрыты листами железа. Мешки с песком образуют пулеметное гнездо и несколько огневых точек, из которых торчат стволы автоматов, все это накрыто несколькими слоями маскировочной сетки, брезента… и разноцветными покрывалами, явно украденными из квартир.
Чтобы попасть на крышу соседнего дома, мне пришлось пройти по краю бетонной конструкции, которая соединяла оба строения, образуя арку. Никогда не понимал замысла строителей, которые соединяли дома такими бетонными «решетками». То ли для красоты, то ли еще для чего, хрен его разберешь.
Шесть метров бетонной плиты шириной всего в двадцать сантиметров. Это много? Если, это, к примеру, бордюр, то всего ничего! Подумаешь пройти шесть метров по бордюру. Делов, то! Можно пройти и с закрытыми глазами. А теперь представьте себе, что этот бордюр висит на высоте пятнадцати метров и под вами не страховочная сетки или водная гладь, а самый настоящий бетон. Страшно! Еще как страшно! А, что делать, если надо? Прошел, эти проклятые шесть метров, правда показались они мне самыми трудными и опасными, шестью метрами в моей жизни.
Перебравшись на крышу другого дома, точно такой же пятиэтажки, я присел, на теплый еще, после жаркого майского дня, рубероид. Разложив, перед собой три осколочных гранаты, поочередно разжал у них усики и, выдернув кольца, метнул вниз. Гранаты легли очень удачно, они остались лежать на тенте навеса, прямехонько над головами, защитников блока.
Не дожидаясь взрыва, бросился бежать по крыше дома, я успел пробежать метров сорок, когда позади раздался строенный взрыв гранат… а еще через мгновения «ухнуло» так, что под ногами задрожала твердь, я где-то сзади послышался звук обрушившегося здания.
Ё-мое! У них там, что тонна взрывчатки хранилась? Оглянувшись назад, увидел, что часть дома, примерно, на один подъезд, обвалилась вниз. Ничего, так шарахнуло, прилично!
Высунувшись из-за парапета крыши, огляделся, во дворе – баскетбольная площадка, обнесенная высоким, четырехметровым сетчатым забором. Порванная во многих местах сетка укреплена несколькими слоями «ягозы». Площадка забита людьми, как будто это были шпроты в банке – плотно прижавшись, друг к дружке, за сеткой стояло немногим больше сотни людей, разного возраста и пола. Рядом с баскетбольной площадкой стояло несколько грузовых машин, в чьих кузовах были размещены крупнокалиберные пулеметы «Утес».
Когда прогремел взрыв, нескольких солдат, которые перегораживали выход людям, повалило на землю, мощной взрывной волной. Те из заложников, которые были ближе всех к выходу, и которые быстрее остальных пришли в себя после взрыва, бросились бежать прочь.
Уложив автомат на край парапета, открыл огонь из автомата, бил короткими очередями, пытаясь достать, как можно больше бойцов противника, находящихся в непосредственной близости от мотков «ягозы». Мои пули не всегда попадали в противника, некоторые ранили и убивали заложников… ну, а как по-другому, пуля – она же дура?
Укрывшись за парапетом, отполз метров на десять, прочь от того места, откуда стрелял – больше двигаешься, дольше живешь. Снова выглянул из-за парапета, открыл огонь… отстрелял рожок, снова переполз вдоль крыши дома.
Противник догадался, откуда я стреляю, по парапету дома заколотили тяжелые пули калибром двенадцать и семь миллиметров. Эти «гвозди», пробивали парапет навылет, не оставляя ни одного шанса на то, чтобы выжить, спрятавшись за ним.
Нащупав крышку люка, рывком поднял её и в самый последний момент успел провалится вниз… еще мгновение и пули «крупняка» разнесли бы в клочья мое бренное тело. Падение с трехметровой высоты не прошло даром, я со всего размаху ударился ребрами о перила, ограждавшие лестничный марш. Знатно так приложился, аж искры из глаз посыпались, да дыхалка сбилась, что, думал так и не смогу восстановить её.
Судя по грохоту и сыпавшееся сверху штукатурке, «Утес» по прежнему, продолжал долбить по крыше, видно, сильно я разозлил стрелка.
Неожиданно, внизу послышались торопливые шаги и возбужденный шепот. Кто-то подбирался ко мне снизу, по лестнице. Ребристое яйцо «феньки» само легло в руку, и как только, голоса стали совсем близко – два бойца противника, поднялись на четвертый этаж, Ф-1, полетела вниз. Сжавшись, я открыл рот и зажал уши руками. Взрыв гранаты в замкнутом пространстве – ужаснейшая вещь, может на раз мозги, через уши выдавить.
Ба-бах! – басовито лопнула граната, троекратно усилившимся эхом, ударив по ушам.
– А-ааа! – раздался снизу вопль, полный отчаяния и боли.
Перегнувшись через перила, выпустил длинную очередь из автомата, щедро так, на полрожка. И тут же бросился вниз по ступенькам.
Двое. Один погиб сразу, взрыв гранаты разорвал горло и перерубил позвоночник, практически отдели голову, которая теперь соединялась с телом, лишь небольшим куском кожи и мышц. Второй, тоже получил смертельные ранение – взрыв разворотил грудную клетку, вывернув ребра наружу, так, что было видно сердце… и как он только, с такой раной мог еще и орать?!
Один автомат, валяется на ступеньках, в его коробку попало несколько осколков, превратив АК-74, в бесполезную железяку. Второго автомата не видно, видимо, скатился вниз по ступенькам. Быстро, охлопав карманы «лифчика» безголового трупа, выудил оттуда, четыре магазина. Еще, в виде трофея достались: часы, хищного виды штык-нож, от какой-нибудь иностранной штурмовой винтовки и три гранаты РГД-5. Используя найденный тут же шнур, поставил две растяжки… так, на всякий случай, вроде как сигнализация.
На этой же площадке четвертого этажа, забрался в одну из квартир. Дверь плотно прикрыл за собой, запирая её засовом. Хорошо, хоть дверь оказалась самодельной, сваренной из пятимиллиметровой стали, не то, что нынешние китайские «бронедвери», которые можно вскрыть обычным консервным ножом.