Я знаю три формы такого месседжа. Одна — это достаточно откровенное послание. Скажем, замечательный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» — совершенно понятно, что он стремился сообщить зрителю: он хотел сказать, что фашизм зарождается в самом простом человеке, и важно вовремя упредить это начало. Ромм показывает простых людей и всё возникновение фашизма. Если не видели, обязательно посмотрите. Это, на мой взгляд, один из лучших отечественных документальных фильмов. И помимо истории, рассказанной в этом фильме, здесь еще откровенный месседж режиссера, его послание.
Может быть другое, более завуалированное послание — такая своеобразная исповедь, когда режиссер хочет признаться в чем-то. Иногда это покаяние, иногда — просто исповедь, в серьезных фильмах она нередко считывается. Таких фильмов достаточно много. Например, фильмы Тарковского. Зачастую там месседж существует именно в этом ракурсе, он всегда спрятан, это некая подспудная исповедь автора картины.
И есть, наконец, последняя форма месседжа, как мне кажется, — это, наоборот, проповедь, когда режиссер очень серьезно, на весь мир, провозглашает какую-то свою идею. Она рвется с экрана, настойчиво внедряется в головы зрителей. Это уже совсем другая, не скрытая форма месседжа, а, наоборот, абсолютно открытая. И таких картин тоже достаточно много.
Мы с вами начинали с того, что наша с вами профессия — это, прежде всего, умение хорошо рассказать, даже не просто хорошо, а замечательно рассказать замечательную историю. Но помимо этого очень важно для себя понять (и это вы никому не обязаны говорить, даже журналистам!), что, кроме самой истории, вы еще хотите сообщить миру и зрителям. Это ваше личное послание миру, и если вы четко его для себя формулируете и держите его в голове, то, так или иначе, оно будет сквозить во всей вашей работе. Большинство режиссеров, к сожалению, вообще об этом не задумываются: вот они получили сценарий, и они его снимают. Спросите их про месседж, они на вас удивленно посмотрят и скажут: «Здесь же все написано! Вот это кино я и снимаю».
Но мы с вами говорим немножко о другом. Мы говорим не о посредственном или пусть даже хорошем коммер ческом кино, мы говорим о киноискусстве, о произведении искусства. И для произведения искусства, я думаю, это непременное условие — некий месседж, заложенный в фильме.
Финал «Дороги»
Давайте посмотрим еще один фрагмент, опять же великого режиссера, замечательного мастера Федерико Феллини. Это одна из первых его картин, четвертая, насколько я помню, и, по-моему, гениальная — «Дорога», где главные роли играют Джульетта Мазина и Энтони Куинн.
Для тех, кто не видел, — это потрясающая драма о том, как силач Дзампано разъезжает по дорогам Италии и возит с собой в качестве помощницы маленькую дурочку Джельсомину, которую опять же гениально, по-моему, играет Джульетта Мазина, жена Феллини, вы ее видели в «Ночах Кабирии». В конце концов, Джельсомина умирает, потому что она не в силах пережить жестокость Дзампано — он убивает жонглера-клоуна, который ей очень симпатичен, и вообще он — животное, настоящее животное: пьет, жрет, трахается, врет, бьет, и так далее. А она его любит, она не в силах все это пережить. И она умирает, он остается один.
Я вам так подробно рассказываю, потому что мы с вами посмотрим финал, самый финал картины, когда Дзампано бросил Джельсомину. Когда он увидел, что она заболела и ей плохо, он просто бросил ее и уехал.
И вот он остался один. Он по-прежнему выступает в каких-то уличных цирках и вдруг слышит ту мелодию, которую она наигрывала, и что-то в нем такое пробуждается. Дальше он заходит в трактир, и идет финал картины.
(Идет демонстрация фрагмента.)
Вот как я понимаю финал картины и ее месседж, — даже такое животное, как Дзампано, которого замечательно играет Энтони Куинн, не может быть один. Вообще человек не может быть один, человек нуждается в другом человеке.
Дзампано неожиданно понимает это в конце фильма, и вдруг, в первый раз, человек, который строил из себя супермена, плачет, скорчившись на песке, и впервые его становится жалко, потому что на протяжении всей картины он вызывал только негативные чувства.
Может, кто-то по-другому прочтет этот финал и эту историю, но в любом случае, мне кажется (насколько я знаком с тем, о чем думал Феллини, и читал в его дневниках и его интервью), — это одна из основополагающих мыслей великого итальянского режиссера — человек не может быть один, он обязательно нуждается в ком-то рядом.
И вот этот месседж он нам посылает в конце своего фильма.
Главная эмоция
Еще одна важная вещь. Помимо месседжа и помимо истории, обязательно, как мне кажется, должна быть какая-то главная общечеловеческая эмоция, которая лежит в основе картины, тогда фильм становится значительным.
Какие главные человеческие эмоции вы знаете?
Любовь, в первую очередь.
А еще сильнее, если это не просто любовь, а безумная страсть. Вообще, когда речь идет об эмоциях — чем они ярче, тем значительнее становится история и, соответственно, сам фильм.
Если мы говорим «любовь», то, естественно, надо не забывать о ненависти. Ненависть тоже движет людьми, и это не менее сильное чувство, чем любовь.
На третье место я бы поставил страх, потому что из-за страха происходит огромное количество всяких драматических историй, бедствий, трагедий и так далее. Страх — это тоже очень мощная движущая сила, очень сильная эмоция.
Что еще? Ревность?
Наверное. Хотя это не главное. Я бы поместил ревность в конце списка, потому что она вытекает из первых мощных эмоций — из любви и страсти.
Зависть — да. Зависть — это сильная вещь.
Алчность, я бы еще добавил. Алчность — очень серьезная человеческая эмоция.
Я думаю, что мы можем сюда же написать, хотя это не чистая эмоция, но тоже очень серьезная движущая сила для многих историй и произведений искусства — голод. Голод, бывает, заставляет людей творить бог знает что. Я бы даже поставил «голод» после «страха».
Ярость, гнев. Обязательно.
Восхищение — это другая градация, я бы не относил эту эмоцию к первой десятке. Она, скорее, примыкает к любви. То есть такая эмоция, безусловно, может иметь место быть, но она не самая сильная. Я же думаю, что чем сильнее эмоция, которая спрятана в вашем фильме, тем значительнее он становится.
Чувство вины. Очень хорошо. Это очень серьезно.
Стыд — может быть, но это тоже, пожалуй, примыкает к чувству вины.
Эгоизм?
Это не совсем эмоция, это, скорее, черта характера, и он, наверное, тоже связан с какой-то определенной эмоцией. Мы сейчас говорим именно об эмоциях.
Наверное, еще желание испытывать радость, если уж говорить о чем-то позитивном. Особенно если это маниакальное желание радости.
Дальше вы этот список можете продолжить. Чем больше он у вас будет, тем больше у вас палитра, тем больше возможностей вам для раздумий.
Я убежден, повторюсь, что, помимо истории и месседжа, еще должна быть заложена в картине какая-то серьезная эмоция. Тогда фильм сразу приобретает значимость, тогда у него уже совершенно другой уровень восприятия.
Опять-таки это все не для журналистов и не для зрителей — это для вашей внутренней кухни, для вашей внутренней лаборатории. Когда вы обдумываете и готовитесь, тогда вы все для себя формулируете и совершенно не обязаны это кому-нибудь выкладывать. Это ваш собственный секрет — как вы готовите фильм. И то, о чем здесь шла речь, имеет к этой подготовке непосредственное отношение.
Финал «Пепла и алмаза»
Давайте посмотрим еще один фрагмент.
Вы только что видели финал «Дороги» Феллини, а сейчас посмотрим финал другой картины — я вам уже показывал из нее фрагмент — это фильм «Пепел и алмаз» замечательного польского режиссера Анджея Вайды, дай Бог ему здоровья. Я, кстати, недавно видел по телевизору его последний фильм «Катынь», или уже даже не последний, потому что он, конечно, феноменален, так как, несмотря на весьма солидный возраст, продолжает работать и работает очень много.
Я вам сейчас хочу показать финал картины «Пепел и алмаз» — опять-таки, чтобы вы подумали и над месседжем этого фильма, и над эмоцией, которая в нем заложена. Героя, напоминаю, здесь играет замечательный, рано ушедший из жизни польский актер Збигнев Цибульский.
(Идет демонстрация фрагмента.)
Вам ничто не напоминает этот финал?
Конечно, здесь прямая связь с «Дорогой». В чем она заключается?
В том, что здесь похожий месседж, потому что, как я понимаю, речь тут тоже идет о человеческом одиночестве, только есть разница в эмоциях.
Если Дзампано Энтони Куинна движим алчностью и гордыней, то героем Цибульского Мечиком движет ненависть, он вообще-то убийца. Он убийца, который ненавидит этот режим, и история развивается вокруг его миссии, состоящей в том, что он должен убить человека, партийного начальника, секретаря обкома.
Тут много важных эмоций, несколько мощных течений, которые несут его героя, — и чувство долга, и ненависть, и зарождающаяся любовь, поскольку он неожиданно встречает эту девушку. Когда Мечик умирает в конце, на этой мусорной куче, скуля, как собака, — месседж, как мне кажется, абсолютно ясный.
Два крупных режиссера снимают свои фильмы по сути об одном и том же, потому что это яркие общечеловеческие эмоции.
Финальный месседж
Мы с вами говорили о том, как важно правильно закончить картину, о том, что два самых главных момента в фильме — это его начало, где вы захватываете внимание зрителя, и его финал, — то, что остается в сознании зрителя, когда он выходит из зала или выключает телевизор.
Недаром очень многие крупные режиссеры основной свой месседж выводят в финале, потому что они хотят, чтобы зритель ушел, понимая, о чем режиссер ему толковал, зачем он ему рассказывал эту историю.