Давайте подведем некий итог. Очевидно, что чем более талантлив режиссер, тем интереснее его трактовка. Вы видите, как по-разному это происходит. Можно выбрать еще с десяток «Гамлетов», и всегда это будет сделано по-другому, всегда по-своему. Это и есть то, что называется «свой почерк в режиссуре», потому что каждый из этих режиссеров, фрагменты из фильмов которых мы видели, — высокого класса талантливый профессионал, и его почерк всегда можно узнать по целому ряду признаков.
Так, скажем, всегда и легко узнается Дзеффирелли. Кстати, считается, что его «Ромео и Джульетта» — это лучшая экранизация шекспировской пьесы вообще, хотя их тоже была тьма-тьмущая. И я с этим абсолютно согласен. Возвращаясь же к «Гамлету» — может, и у вас когда-нибудь будет свой «Гамлет».
Монтаж
А теперь давайте немножко поговорим о монтаже, потому что это очень важная часть нашей работы, честно вам скажу, моя любимая. Из всех элементов, из которых состоит работа кинорежиссера, я лично больше всего люблю монтаж и могу даже объяснить почему. Потому что, когда ты снимаешь картину, это все равно так или иначе всегда некий компромисс. Идеально не получается никогда, обязательно что-то чуть-чуть не так, что-то не то: артисты ли не совсем так играют, оператор ли не совсем так снял, декорации построили не совсем те, что надо, погода подвела. Даже при том, что ты очень доволен, как ты снял кадр, — ну просто замечательный кадр! — но идеально не получается никогда. Все равно всегда существует определенный компромисс между идеалом, который у тебя в голове, и тем, как это реально воплощается.
А когда ты попадаешь в монтажную — всё, тут тебе никто не мешает, никто тебя не раздражает, ни от кого и ни от чего ты больше не зависишь и можешь полностью сосредоточиться на картине и колдовать с ней какое-то время наедине. И рождается что-то, о чем ты раньше и не думал. Это некое таинство, так я это воспринимаю.
Я, по-моему, рассказывал о том, как в Голливуде на моей первой американской картине «Time of darkness» («Время тьмы») — в российском прокате «Феофания, рисующая смерть» — монтажер, с которым я пришел знакомиться после окончания съемок, сказал мне: «Ну все, приятно было познакомиться, а теперь я буду работать, а ты иди, гуляй!».
Я был совершенно ошарашен и обижен — как так, меня вдруг лишили моего любимого удовольствия?! Как это так — кто-то чужой будет без меня монтировать мою картину?! Потом я понял, что в этом есть определенный смысл. Свежий, незамыленный взгляд профессионала-монтажера может многое привнести в фильм.
Что такое монтаж?
Это не просто складывание кадров и выстраивание их в некой логической последовательности. Очень многие думают, что это и есть монтаж, а это не монтаж, это склейка. Монтаж — это поиск нового качества сцены: вот сцена снята, вот она логически выстроена (по-английски это называется rough cut — кадры выложены в логическом последовательном порядке!), и только после этого, после того как она склеена, выстроена, и начинается монтаж, то есть поиск наиболее выразительного решения для этой сцены. Всегда есть масса вариантов: если у вас сняты крупные планы, детали, средние планы, общий план, то у вас на руках масса материала, и очень важно понять, какой из всех возможных вариантов оптимальный.
Не менее важно разобраться, в каком ритме будет смонтирована сцена. Я помню, у меня был студент, сделавший такой этюд: снял ноги, которые маршировали. Его идея была в том, чтобы показать под музыку, как по-разному люди ходят. Музыку он выбрал заранее, она ему очень нравилась. Но когда он все эти кадры с марширующими ногами сложил и подложил музыку, оказалось, что ничего не работает, все выглядело очень скверно. Почему?
Да потому что люди ходили в совершенно разном ритме, каждый ходил по-своему, и ритм этой ходьбы с музыкой совершенно не совпадал. В голове у него все это замечательно монтировалось, а на поверку никак не получалось, и он был очень расстроен. Что мы сделали? Я ему сказал: «Сократи длину кадров по ритму музыки». Он сократил, то есть чисто формально мы обрезали его кадры по музыкальным фразам, и все получилось. Все эти шаги разной походкой, направленные в разные стороны, внезапно заиграли, потому что протяженность временного экранного куска стала точно ритмически попадать в музыку.
Получается, что у нас два совершенно разных ритма: один ритм — внутрикадровый и другой ритм — протяжение самого кадра. Соответственно, если вы правильно все делаете и учитываете, как картина будет складываться, то и актеры ваши действуют в определенном ритме, и сцена идет в определенном ритме, и монтировать тогда вам гораздо легче. Если же вы ошиблись во время съемки и тот ритм, в котором вы сняли сцену, не соответствует общему ритму картины, который должен быть все время у вас в голове, то тут возникает большая проблема.
Знаете, в чем сложность нашей работы?
Когда композитор пишет свою симфонию, она у него постоянно звучит в голове, и он расписывает на нотной бумаге звучание каждого отдельного инструмента. Так и у вас должна быть в голове вся картина, когда вы снимаете кино. Тогда вы чувствуете каждую ноту в оркестре, тогда вы понимаете, что звучит фальшиво, что неправильно.
Возвращаясь к нашей теме, скажу: можно многое исправить в монтаже, исправить ошибки, совершенные во время съемок. Но в идеале, конечно, монтаж не просто исправляет, а намного улучшает все, что вы снимали и делали.
Приемы монтажа
Есть энное количество разных монтажных правил. Если вы откроете любой учебник по монтажу, — такие все-таки существуют в природе (один из первых, кстати, был написан замечательным режиссером Львом Кулешовым!), — вы обязательно о них прочтете. Они довольно просты, и их, конечно, следует знать, хотя я думаю, что любой нормальный человек, практикуясь, так или иначе их для себя определяет.
Скажем, плохо монтируются между собой планы примерно одной крупности. Если они отличаются друг от друга несильно, то всегда будет ощущение скачка на экране.
Но есть главное правило этого удивительного искусства монтажа, главный закон, который состоит в том, что любое монтажное правило можно нарушить и вывести в прием.
Что такое «прием»?
Прием — это когда что-то повторено минимум три раза. Как только что-то повторяется три раза, так у зрителя возникает ощущение, что это прием. Допустим, у вас явно плохое сочетание кадров из-за маленькой разницы в крупности, возникает нехорошее ощущение дрыжка, но если вы три раза подряд повторяете такое сочетание, то начинает казаться, что это сделано специально, что это прием, это не ошибка, и зритель именно так это воспринимает и «покупает» это.
Прелесть монтажа в том, что на самом деле можно делать все что угодно, если выводить это на уровень приема, то есть повторив несколько раз.
Монтаж аттракционов
Из знаменитых монтажных терминов, пожалуй, самый известный — эйзенштейновский «монтаж аттракционов». Сергей Эйзенштейн сам вышел из цирка, из театра, он начинал как яркий театральный, цирковой художник и режиссер. Он считал, что кинематограф должен брать пример с цирка и с мюзик-холла по части этих бьющих по мозгам эффектов, которые и в цирке, и в мюзик-холле обязательно делаются. То есть когда все направлено на то, чтобы резко возбудить зрителя, тем или иным образом разбудить его эмоции, заставить его либо волноваться под барабанную дробь, чтобы он дрожал, думая, что сейчас кто-то упадет с каната, либо, наоборот, заставить его смеяться с помощью клоунских трюков и реприз. То есть идет очень серьезное давление на зрителя, на его чувства, и для этого и в цирке, и в мюзик-холле выбираются определенные эмоциональные моменты, чтобы зрителя ткнуть в них носом.
Отсюда у Эйзенштейна и появился этот метод «монтажа аттракционов», который он сначала воплотил в театре, когда ставил «На всякого мудреца довольно простоты» Островского. Тогда, во время работы над постановкой, у него эта идея и появилась. Он опробовал эти приемы, чрезвычайно сильные, сначала в театре, а потом идею монтажа аттракционов перенес в кино.
Что же такое монтаж аттракционов в понимании Эйзенштейна?
Это резкое столкновение кадров, которое должно вызывать у зрителя яркую эмоцию. Кадры, которые, казалось бы, не должны стыковаться между собой, он специально соединял для того, чтобы вызвать нужную ему зрительскую реакцию. При этом обязательно у всей этой длинной цепочки соединенных кадров должна быть общая соединяющая линия, созданная в определенном ритме, — отсюда возникает ощущение полифонии.
Давайте посмотрим, что делал Эйзенштейн, потому что иначе, на словах, это все кажется странным и непонятным. Это фрагмент из его фильма «Октябрь». Грандиозная сцена с поднимающимся мостом.
(Идет демонстрация фрагмента.)
Здесь абсолютно замечательное, по-моему, совпадение внутреннего ритма каждого кадра и его протяженности по длине. За счет этого совпадения получается потрясающий эффект, так как одно накладывается на другое и, естественно, еще поддерживается музыкой. Если бы вы вычертили покадровый график, вы бы увидели, как выстроена вся сцена, как она постепенно ускоряется, как каждый кадр становится все короче-короче-короче-короче, как Эйзенштейн ритмически все это выстраивает.
Строящийся монтаж
Это термин выдающегося отечественного режиссера Всеволода Пудовкина. Смысл этого метода в том, что за счет монтажа, то есть организовав материал соответствующим образом, можно вложить в него совершенно новый смысл, тот, которым он вовсе не обладал изначально.
Пудовкин приводил следующий пример. Он брал три кадра — улыбающееся лицо персонажа, крупный план револьвера и то же лицо, но испуганное. Возникало ощущение, что персонаж трус, боится. Если же поменять местами первый и третий кадр, то ощущение возникало прямо противоположное — персонаж ничего не боится, он бесстрашен. То есть пер