Да, напряженный денек выдался нынче у Курточкина. Хорошо, сейчас допоздна работают всякие кафешки и магазины, в любое время можно пивка выпить, слегка расслабиться, помозговать о планах на завтра.
С младых ногтей, в период всеобщего дефицита, Алексей Михайлович любил посещать пивную-автомат на Сретенке, мужики почему-то называли ее «шалманом». Там царила свойская обстановка, гул, дым, всегда найдется, с кем душевно поболтать за жизнь, случайный сосед радушно угостит тебя вяленым лещом, присланным дальними родственниками с Волги. Сейчас подобные заведения пивнушками не назовешь, но Курточкин знал одну забегаловку, тоже, кстати, в районе Сретенки, своей простотой напоминавшую прежний «шалман». Там тоже пьют стоя и громоздятся такие же грязные столики, только не мраморные, а пластиковые с рисунком «под мрамор», есть до боли знакомые бутерброды с колбасой и сыром, вдобавок дешевле, чем где-либо. Алексей Михайлович решил заскочить туда.
Он стоял, потягивая пиво, когда к его столику подошел незнакомый мужчина. Спросив разрешения, поставил свою кружку. «Человек-паук», — сразу мысленно окрестил следователь соседа: тот был разгоряченный, взъерошенный, явно из породы тех беспокойных людей, с которыми вечно что-то происходит. Чаще всего излишней молчаливостью такие не отличаются. Вот и этот заговорил, причем с середины, будто до этого уже разговаривал с Курточкиным:
— Поехал в автосервис, катушку мне нужно заменить. Ну электрик меняет, а я тем временем отвинтил в салоне панель, чтобы деньги спрятать. Она на двух винтиках, легко снимается, ну я там и держу заначку от жены. А рядом такая же «Волга» остановилась — ждут, пока мне катушку заменят. Интеллигентная пара такая, муж и жена. Они смотрят на меня осуждающе, а мне начихать: я им не брат, не сват, мне от них таится нечего. А они вроде как возмущаются. Потом мужчина подходит ко мне и шипит: «Это что же вы тут делаете?» «Как это — что? — отвечаю. — Деньги кладу, загашничек у меня здесь». Он прямо глазами сверкает: «Да, но почему на виду у всех?» «Кому, — говорю, — какое дело. Что тут особенного?» — «Могли бы делать это не так заметно. Ведь моя жена видит». — «Главное, чтобы моя не видела. Вашей-то до моих денег какое дело?» И тут он говорит: «До ваших никакого, а до моих есть. Ведь у меня точно такой же загашник»…
Быстро заглотнув пиво, Курточкин вышел на улицу и набрал номер телефона:
— Александр Борисович, все уже осмотрели и ничего не нашли. Мне кажется, нужно обыскать машину Скворцовской.
Алексей Михайлович выслушал похвалу шефа, однако ни словом не обмолвился о том, что его натолкнуло на эту идею.
Глава 33 Занимательная биометрия
Поремский заранее с ликованием предвкушал тот долгожданный момент, когда сможет продемонстрировать Александру Борисовичу результаты экспертизы. То-то шеф возрадуется, то-то от радости подпрыгнет до потолка. Другой реакции и быть не может — ведь Шимановский буквально творит чудеса. Не эксперт, а прямо Дэвид Копперфильд какой-то! Получив от следствия цифровую фотографию Василия Загорских и видеозапись из магазина «Подиум», он уже на следующий день позвонил Поремскому:
— Подгребай, Владимир Батькович, коли нужда имеется.
— Как, уже готово?! — ахнул старший лейтенант. — Неужели так быстро?
— Для людей с Петровки — зеленая улица. И знаешь почему? Вдруг в один прекрасный день угожу за решетку, тогда понадобится ваша помощь. Тут вы обязательно припомните мне мою доброту. Скажете, он к нам относился по-человечески, и мы к нему отнесемся по-человечески.
— Я, наверное, приеду вместе с нашим шефом. Александр Борисович очень был заинтересован твоей работой.
— Да ради бога, — ответил Шимановский. — Наша повседневная деятельность настолько прозрачна, что мы не страшимся самых придирчивых гостей.
…Турецкий глазам своим не верил: мало того что самородок получил от следователей расфокусированный снимок, так он вдобавок замазал его каким-то черным составом, превратив жалкое изображение в сплошную кляксу, и теперь с интересом рассматривал мазню через два окуляра. Снизу лист бумаги был равномерно подсвечен сильной «экономной» лампой.
— На правом ухе субъекта наблюдения имеются завитки, на челюстной кости и носу выделяются петли, — медленно бормотал Антон. Наконец он оторвался от окуляров и сообщил следователю: — Биометрическая формула в норме. Судя по основным параметрам, предки этого человека в предыдущем поколении родом из Сибири, однако проскальзывают явные отзвуки средней полосы России и европейских кровей.
Вот так-то. От удивления Александр Борисович, которого редко кому удавалось выбить из колеи, потерял дар речи.
— Неужели… — начал он после паузы, однако Антон опередил его вопрос и принялся объяснять.
— Природу не обманешь. Природа всегда возьмет свое. Все наблюдаемые контуры постоянны от рождения, они обусловлены генами организма. А в местах утолщения проявляются приобретенные черты и привычки.
— Нельзя ли поконкретнее?
— Пожалуйста. Для этого вам самому нужно посмотреть в объективы. — Турецкий уселся в его кресло. Он ожидал увидеть черное пятно, однако вместо этого взору открылось множество коричневых линий с темно-зелеными вкраплениями. Антон объяснял: — Посмотрите на две нижние полоски, которые потом резко расширяются. Очевидно, до окончания школы парень вел размеренный образ жизни. Потом пошел работать. Недосыпание и тяжелые условия труда изменили состояние его организма.
— Понимаю — под влиянием определенных условий организм может измениться, органы деформироваться. Но как вы умудрились определить, откуда родом его предки?
— Не сразу, это я со временем насобачился, выявил кой-какие существенные закономерности. Например, северянам присущи менее сложные завитковые узоры в костях. Поскольку нет жары, не бывает сильного потовыделения. Ближе к югу преобладают простые узоры. Тут и толщина костей черепа имеет значение, и твердость. Любому антропологу известно, что на черепе существуют так называемые ключевые точки — у любого человека расположены индивидуальным способом…
В свое время Антон с отличием закончил Бауманское училище — то, что официально сейчас, как и большинство других институтов, именуется университетом, этот — техническим. Известность среди специалистов Шимановский получил еще на последнем курсе, когда вместе с друзьями из разных вузов принял участие в разработке правил интеллектуальной игры с до боли знакомым каждому российскому человеку названием «Мафия». Это была ролевая игра, мобилизующая и развивающая логику, память, интуицию и математические способности участников. Забавная выдумка стала великолепным тренингом для тех, кто по роду своей деятельности сталкивается со многими людьми и ведет деловые переговоры. Игру взяли на вооружение многие учебные заведения, занимающиеся культивированием системного подхода.
Причиной несколько неожиданных увлечений Антона криминалистикой стал в свое время старший брат, поступивший в оперативно-технический отдел УВД — «проверять пальчики». В это подразделение обычно «ссылали» проштрафившихся сотрудников — уж очень занудная и кропотливая там работа. Каждый отпечаток пальца нужно было сверять вручную. От подобного занятия оперативники волком выли. Не стал тут исключением и брат Антона, Сергей. Вернувшись домой, он нередко, не стесняясь в выражениях, костерил постылую работу.
Антон, окончивший к тому времени Бауманское училище, решил облегчить участь брата. Сергей объяснил ему суть дела, и он подолгу кропотливо изучал тонкие дуги, петли, спирали. Просматривал в день около сотни отпечатков пальцев, старательно считая в них так называемые дельты — соединение линий. И благодаря его помощи Сергей через месяц раскрыл весьма заковыристое преступление, чем произвел на работе настоящий фурор.
Антон понял, что отпечатки пальцев — упрямая вещь. Бывало, преступники стирали их о бетон или сжигали фаланги пальцев серной кислотой. Когда же рубцы заживали, узоры на пальчиках полностью восстанавливались. Правда, сейчас иной раз отпечатки уничтожают с помощью пересадки кожи, и прибегают к этому все чаще и чаще. Хирурги-косметологи уже запарились делать такие операции. Поэтому после дактилоскопии Шимановский стал выяснять, имеются ли какие-нибудь другие органы человека, являющиеся его исключительной прерогативой благодаря генетическим особенностям, и обнаружил: у каждого неповторимые нос, уши, глаза, щеки…
Вскоре он по определенным суставам, выпуклостям черепа, форме ушей, ноздрей или разрезу глаз умел определить место рождения, склад ума, сказать, употребляет ли человек наркотики, предрасположен ли он к насилию и другие подробности. Свои выводы Шимановский закодировал, цифровые значения занес в специальные таблицы, разработал сложные формулы.
Когда знакомые узнали, что Антон способен по внешнему виду или даже фотографии рассказать о врожденных и приобретенных болезнях, дверь в квартире эксперта-любителя не закрывалась. Он безошибочно ставил диагнозы, посылал людей в больницы. Некий школьный товарищ попросил проверить, почему у него болит спина. Шимановский сразу увидел, что у того почки ни к черту не годятся. Приятель заартачился, начал козырять анализами: мол, у него все хорошо. Однако под давлением Антона пошел все-таки на УЗИ, после чего позвонил: «Твоя правда, старина: камень в правой почке, песок в левой».
Однажды на улице к нему прицепилась молодая цыганка: «Позолоти ручку, давай погадаю». Антон усмехнулся: «Давай лучше я тебе погадаю». Он внимательно рассмотрел ее ладонь, после чего выдал черноокой: «Беременна, простужены гланды, проблемы с мочевым пузырем, мучает шейный остеохондроз». Та бежала от него, словно от привидения.
С легкой руки брата к нему стали обращаться за помощью судебные медики, среди экспертов ширилась его популярность. Шимановского не раз приглашали в другие города. Вот и сейчас он только что вернулся из Ростова-на-Дону, где в экспертно-криминалистическом центре хранились останки погибших в Чечне военнослужащих. После сильнейших минно-взрывных ран бывало очень трудно установить личность. Однако Антон умел видеть то, что другим было не дано. Он брал прижизненные фотографии погибших, делал рентгеновские снимки трупов, сопоставлял, проводил расчеты по выведенным им биометрическим формулам — и погибшие вновь обретали имена.