– Обязательно. Я должен лететь. До встречи, Ольга?
– Счастливо вам, Олег. Спасибо.
Я улыбнулся и, поборов желание коснуться ее тонких рук, вышел из подъезда на улицу. А непростая работа у курьеров-то. Я пошел к машине. Водитель сделал жест рукой, означавший приблизительно следующее: «Даже не спорь, едем дальше». Ну, если час с логопедом стоит 3000 рублей, то я, наверное, могу позволить повозить себя за «поговорить». Мы поехали дальше. Было ощущение, что меня за курьера-то никто и не воспринимает. А почему? Во мне нет равнодушия, раздражения, суеты, грязных рук, и я смотрю на женщину как на женщину. В этом дело? Посмотрим, что будет дальше.
Следующий адрес мне не понравился. Улица была перекопана, носила самое лживое из возможных городских названий, но являлась дислокацией сразу трех моих адресатов. Я вошел в подъезд, произвел уже привычную для нас, профессиональных курьеров, процедуру и позвонил в некоем игровом предвкушении.
– Добрый день, могу ли услышать Юлию Борисовну? – Я вошел в роль Чеширского Кота.
– Вряд ли. Ее нет на месте. Что-то передать? – мужской голос был резким, но вежливым.
Вот ведь блин. Только в роль вошел. Я огорчился, но в том же подъезде был и другой мой адресат, может, там эксперимент продолжу.
– Я принес для нее подарок. Как к вам пройти?
– Дайте трубку охране и поднимайтесь на четвертый этаж, налево.
Я кивнул, все выполнил и постарался не перепутать лифтовые холлы. У цели на четвертом этаже было звучное название из семи англицизмов подряд, но счастья сотрудникам оно явно не приносило. Офис был похож на пункт выдачи белья в прачечной.
– Так, где расписаться?
– Здравствуйте.
– Да-да. Здравствуйте. Вот возьмите, я принял и расписался. – Мужчина был раздражен и немного этим даже гордился. Мой настрой оказался сбит, я передал пакет и, сказав себе волшебное слово: «Валим!», тут же отступил к лифту.
В ожидании одной тесной кабинки мне пришла мысль о другой. Обернувшись, я узрел дверь мужского туалета совсем недалеко от лифта. Как настоящий сбитый пилот и нищеброд, я уже умел находить счастье в малых радостях и счел близкое расположение мужского туалета к лифтовому холлу счастливым предзнаменованием. Я вошел за волшебную дверь. И тут меня посетила парадоксальная мысль о том, что звонок второму адресату этого подъезда стоит сделать сразу, чтобы потом не ждать. Я набрал номер. Никто не брал трубку, и я приступил к более прозаическому занятию. Хотя некая поэтика в этом все же есть. И вот в самый разгар приятных поисков мелодии в журчании весеннего ручейка у меня зазвонил и завибрировал телефон. Номер был неизвестен, но вдруг это по работе звонят? Я же курьер. Я должен быть всегда «на связи». Не прекращая необратимого процесса, я взял трубку.
– Добрый день, вас слушают.
– Здравствуйте, вы мне только что звонили. Говорите быстрей, я между двумя совещаниями, – красивый голос истеричной карьеристки, звезды корпоративов и фотосетов, выложенных в социальные сети, резонировал от сантехники в моем пристанище.
Ну и что? Я вообще в туалете, и вас не тороплю из-за этого. Как хорошо, что это не видеозвонок, а то было бы у вас на один сюрприз больше.
– Здравствуйте, Кристина Натановна. Я курьер, привез вам замечательный подарок от компании «Мокошь-парк». Подскажите, как я могу его вам вручить? – на последней фразе у меня пропала необходимость думать о двух процессах одновременно, и голос снова обрел уверенность и псевдобаритональность.
– Отлично. Поднимайтесь на второй этаж, от лифта направо, только вот прямо сейчас, у меня совсем нет времени, – взвизгнула Кристина Натановна.
Я кивнул, но понял, что это все-таки не видеозвонок, и ответил в трубку:
– Буквально через две минутки буду у вас на этаже.
«Я уже на четвертом, детка. Мне на твой второй как два пальца», – подумал я, застегивая ширинку. Это был явный рубеж моего эксперимента. Хамство приходит сверху, а не снизу. И я пошел в этом убеждаться.
Спустя двадцать минут страшно важного и ценного для Кристины Натановны времени она вышла из одной двери в холл и направилась в противоположную. Истерично, суетно. Как полагалось. На себе она несла коктейль из известных брендов и наверняка могла себе позволить есть картошку, только напомнив себе, что ее привезли нам из Америки. Концентрация дорогого аромата казалась столь избыточной, что я задумался о том, сколько же надо на себя вылить, чтобы так пахнуть, если я после двух по 0,7 Jack Daniels за вечер благоухаю значительно скромнее. Она прошла мимо и вдруг обернулась:
– А, это вы курьер, да?
– Да, вот ваш пакет, распишитесь, пожалуйста.
– У вас есть ручка?
– Маркер.
– Я спросила про ручку.
– Давайте я попрошу у охранника.
Она поджала губы, и я понял, что курьер Жданов провалил операцию. Но человек Жданов даже не собирался вымаливать прощение. Я принес ей ручку, и она брезгливо расписалась, брезгливо улыбнулась и брезгливо попрощалась.
– Спасибо. Всего хорошего.
И тут я не выдержал. Мышцы и струны моего самомнения напряглись и… И я справился с собой и выпустил наружу буддистский выдох вместо люмпенского всплеска:
– Желаю вам чувствовать себя счастливой и нужной в каждый день этого года, а не только весной.
Она растерялась. Она улыбнулась. Детской улыбкой, испорченной ежедневным таймингом офиса и бесконечной борьбой за эффективность.
– Ой, спасибо…
Мой запас буддизма иссякал, и я пошел к лифту. Быть курьером – это ежедневное испытание на прочность.
Зато в машине играла расслабляющая мелодия на радиостанции с соответствующим названием. Были разговоры о самопознании, смене ориентиров, Индии, запрещенных препаратах, мотоциклах и джазе. Оставалось все три адреса, и на последнем меня ожидало испытание. Но все по порядку.
Позвонив по третьему адресу на этой лживой улице, я услышал звонкий и заразительный женский смех.
– Добрый день, прошу прощения, что врываюсь в ваше веселое бытие, но у меня есть для вас еще одна радостная новость. Я привез подарок и уже стою у охраны.
– Ооооо… Супер, я почти уже дошла до кафе, но сейчас вернусь к вам, – голос Виктории Сергеевны был наполнен солнечным смехом.
Буквально через минуту я распознал ее в ротации толпы на проходной по улыбке до ушей и американскому мышонку на розовом фоне флиски.
– Добрый день, Виктория, вот ваш подарок от компании «Мокошь-парк». Уверен, что хорошее настроение вас никогда не покидает, но подарки ведь всегда вовремя, правда?
– Конечно. Классно, что вы приехали. Чудесный день у меня сегодня. – Она сверкала очаровательной улыбкой и наполняла всю проходную позитивной энергией. Несовершенство ее фигуры и дисгармония цветов ее одежды перед такой энергетикой меркли. Она была прекрасна.
– Оставите мне автограф?
– Ух ты, как здорово. Даже маркером! – Она расписалась, обняла свой пакет, как плюшевого мишку, и подпрыгнула.
– Счастья и удачи вам, Виктория!
– И вам. Пока-пока. Спасибо большое.
Я вышел на серую улицу еще не развернувшейся весны с ощущением того, что посетил танцевальный диско-клуб. Это была приятная усталость.
Предпоследний перегон мы с водителем посвятили разговорам о женщинах. Неторопливая беседа, в которой привычное для всех мужчин мира состязание в красоте и значимости своих вымышленных и полувымышленных побед происходит особенно утонченно. «Вот помню, учился я в институте», «Мы с моей первой женой…», «Пришел как-то на день рождения к однокласснице» и еще тридцать три привычных фабул мужских подвигов промелькнули между нами. Мы были друг другу никто и поэтому с радостью друг другу верили и друг на друга не обижались. Вот это и есть хороший мужской разговор.
Адрес, куда мы ехали, был отвратительным местом со всеми визуальными и логистическими составляющими: узкая улица с односторонним движением, вереница припаркованных машин, железнодорожный переезд, убогие и уродливые здания бывших институтов, отсутствие навигации и лица, у которых не захочется спрашивать дорогу. Мы справились и нашли нужное из одиннадцати строений. У меня снова отсканировали все документы, включая квитанцию штрафа за езду без шлема, датированную июлем месяцем. Все-таки в офисе работать очень опасно. Шахты и бензоколонки так не охраняют. Секретарша мне приветливо улыбнулась и даже показала кусочек декольте, соответствующий моему курьерскому статусу, и сама пошла звать Инну Алексеевну. Войдя в офисный спейс, она не удержалась и почти крикнула:
– Тимкина!!! Там тебе подарок привезли.
Я почувствовал себя папой, которого первый раз послали забрать ребенка из детского сада. Вот тот самый момент, когда нянечка кричит псевдоблагожелательным голосом: «Тимкина, за тобой папа пришел!! Иди за вещами в группу». Тимкина оказалась скромна и пожалеет об этом. Я ее не запомнил. Я помню охранника, секретаршу, двух любопытствующих сотрудниц того офиса и даже парня, который привез баллоны для кулера, а ее нет. Она была мила, она улыбнулась, она сказала «спасибо», «спасибо» и «спасибо». Беда прям. А ведь явно хорошая женщина. Мне даже показалось, что, если бы я приехал в офис делать ей предложение, ее реакция была бы такой же скромной. Улыбка и спасибо-спасибо-спасибо.
– Будьте, пожалуйста, счастливы, – сказал я ей на прощание.
Она смиренно кивнула, а я пошел. Меня ждал ужас на метро «Пражская», и к нему я решил подготовиться. Для начала – просто перекусить. В одном из убогих строений рядом с нашим шестым адресом оказалась небольшая пиццерия. Я выглядел на обычное меню и потому обидел официантку, попросив меню бизнес-ланча. Подумала, что жадный, а я ведь курьер. У меня денег-то нет. Салат, борщ, небольшая пицца и морс обошлись мне в 300 рублей. Я был сыт, доволен и купил себе сто граммов виски. Нам, настоящим курьерам и знатокам профессии, можно перед сложным заказом и для бодрости, чтобы психованный клиент не распылялся еще больше в поисках твоих недостатков. Пусть проблема будет очевидной – запах спиртного. Яркий, терпкий, с нотками вишни. А то нажалуется потом на то, чего не было, станет обидно. А виски был, есть и будет. Я хотел оставить сто рублей чаевых, но подумал, что курьеры так не поступают. Оставил две монетки по десять рублей, а маркером написал на чеке: «Вы лучшая!»