Так мы дурачились до обеда. После обеда все разлеглись на матрасе и просто дремали. Я, во всяком случае, дремал, а они, как всегда, о чём-то шептались и хихикали. Потом часок покупались, и я решил сходить на охоту и добыть к ужину какую-нибудь зверушку. Девчонки сразу стали уговаривать меня взять их с собой.
— Да без вопросов, идите. Но в скафандрах.
— А ты тоже пойдешь в скафандре? — с подозрением спросила Кини.
— Нет.
— А почему ты пойдешь без скафандра, а мы должны напяливать на себя эту неповоротливую тяжесть.
— Потому что я — это я. И никаких споров. Хотите идти за периметр — надеваете скафандры. Не хотите скафандров — сидите здесь.
— Я лучше здесь останусь, — решила Кини, — какой интерес бродить по лесу в скафандре.
Девчонки её поддержали. Правда, было видно, что Инга не против прогуляться в скафандре, всё-таки ей это интересно, но отрываться от девичьего коллектива она не решилась. Ну и правильно. Да и мне удобнее побродить одному.
Надел комбинезон и отправился в лес. Свой комбез разведчика я активировал полностью — мало ли что. Островок был небольшим — километров десять в самой широкой части, а в узкой и того меньше. Но топать к другому берегу я и не собирался. Так, побродить недалеко от лагеря. Если попадется что, подстрелю, а нет — так и не надо. Я достал из сумки игольник. В принципе всех зверушек в округе я видел, но разобрать, что они собой представляют, не мог. Не тащить же в лагерь какую-нибудь местную крысу. Девчонки её есть всё равно не будут. Можно было убить или хотя бы обездвижить какого-нибудь зверька ментально и пойти посмотреть, что это, но это было как-то неинтересно. Это уже не охота. Как в магазине — пришёл, выбрал, что понравилось, и ушёл. Поэтому я подкрадывался к каждой зверушке как настоящий охотник. Ходить бесшумно по лесу я мог. Вернее, знал как. В базе Разведчик это было. Так что теоретически — мог, а на практике получалось как получалось. Но к первой зверушке я смог подобраться метров на тридцать. Это был какой-то грызун. То ли кролик, то ли в самом деле местная крыса. Так что трогать я её не стал. Доказывай потом, что это кролик. Развернулся и пошёл дальше. Заметил невдалеке стайку каких-то небольших животных. Небольших и крупных я различать мог. Не знаю как, но мог. Точно знал, что это вот небольшая зверушка, а это здоровенная животина. Но здоровенных на острове и не было.
Я стал осторожно подкрадываться к этой стайке. Наконец появился просвет между деревьями, и показалась небольшая поляна. На ней паслись несколько оленей. Или ланей? У оленей рога вроде бы развесистые, а у этих торчали по два маленьких рога. Да и сами они были какими-то недомерками. Вроде бы олени, но размером чуть больше зайца. Но зайца упитанного. Однако одного такого оленя на нашу компанию не хватит. Нет, был один неплохой экземпляр, его бы нам, может быть, и хватило, но это, по-видимому, вожак, а его убивать не хотелось. Убью вожака — все пропадут. Лучше вот эту парочку. Не очень крупные, но и не мелочь. Стрелять я умел, так что два еле слышных выстрела — и два оленя свалились и даже не дернулись. Остальные насторожились, но пока ничего понять не могли. Вроде всё тихо, а два их сородича лежат. Потом вдруг встрепенулись и мгновенно умчались. Вот это скорость. Вроде только были на поляне — и уже их нет. Я подошел к своим трофеям. Обоих в голову. Перерезал обоим горло и спустил кровь. Разделывать на месте не стал: пусть девчонки увидят, что это не крысы какие. Сунул игольник за пояс, взял обоих за передние ноги и пошёл в лагерь. В лагере показал девчонкам свою добычу и унес её за периметр. Не хватало тут ещё всё кровью испятнать. Там их разделал, завернул куски мяса в плёнку и отнёс в бот, в холодильник. Потом сходил в лес, нашёл небольшое сухое дерево, порубал его виброножом на дрова и принёс их в лагерь. Разжёг костер и пошел купаться. Пока купался и дурачился с девушками, костер прогорел. Насадил мясо на шампуры и стал готовить шашлык. Мариновать мясо даже и не думал. Зачем? Свежее мясо маринадом только испортишь. Через пятнадцать минут всё было готово. Выложил шашлык прямо на шампурах на блюдо. Эх, жаль, что зелени нет. Можно, конечно, заказать у Сары, но что она принесёт? Ну его, лучше уж так. А вот хлеба у неё взял. Позвал девчонок. Да, надо было троих олешек валить. Смели всё мгновенно. Я только пару кусочков успел прихватить.
— Да, девушки, вроде такие все худенькие, стройные, а двух оленей смели и не заметили.
— Так вкусно же.
— А не лопнете?
— Не-а. — Кини встала, подошла к матрасу и завалилась на него, с блаженством закрыв глаза. Рядом пристроились Берта с Ингой. Я тоже прилёг. Сара быстро убрала и посуду, и столик со стульями. Так мы и пролежали часа два. Потом я отвёл Ингу учиться и вернулся. Что свежее мясо с женщинами делает. Мы даже в дом не пошли. Вернее, я-то хотел, но мне просто не дали. Накинулись, как две голодные тигрицы. Так, на матрасе, утром и проснулись.
Весь следующий день купались и загорали. Идти никуда не хотелось, и я большей частью валялся на матрасе. Девчонки то загорали на песке, то приходили на матрас.
— Ник, а почему ты нас не пускаешь в лес? — спросила Инга. — Насколько я знаю, у нас никаких особо опасных хищников не водится. И на траве я всегда любила валяться, когда маленькой была.
— Ты на траве валялась голая?
— Ты что? Нет, конечно.
— Вот. Вы на себя столько одежек надеваете, что до вашего тела никакой, даже самый шустрый, муравей добраться не сможет. А насчёт хищников… Так и здесь, на острове, их нет. Какая-то мелочь, может, и есть, но опасных нет. Но здесь тропики и наверняка полно разных кусачих и ядовитых гадов. И змеи, и лягушки, и ящерицы, и бог знает что ещё. Вот цапнет кого из вас какая-нибудь небольшая, но очень ядовитая змейка, и что? Помереть я, конечно, никому не дам, но и мне лишняя возня, и вам несколько очень неприятных и болезненных минут. А то и часов. И кому это надо?
— Ник, какие-то ужасы ты говоришь. Что, здесь так всё плохо? — спросила Кини.
— Разве нам здесь плохо? Да и не видел я здесь ничего опасного. Но если я не видел, это не значит, что его здесь нет. Зато если соблюдать правила предосторожности, то отдохнуть можно очень хорошо.
— А ты всегда соблюдаешь эти правила? — это опять Инга.
Вот ведь так хорошо лежал, дремал.
— Конечно. Потому и жив до сих пор.
— А тебе что, кто-то угрожал?
— Ну, Ник у нас просто феномен, — влезла Кини, — он официальный враг Аграфской империи, враг Аратанской империи. Да и по всему Содружеству его, наверное, до сих пор ловят.
— Как это враг? Почему? — все удивлялась Инга.
— Он столько их кораблей уничтожил, особенно аграфских, что они, наверное, до сих пор не могут в это поверить. Аратанцы-то ладно, им и мы иногда плюхи отвешивали, а вот у аграфов таких потерь уже несколько столетий не было. С последней войны с нами. Но тогда они воевали с целой империей, а сейчас с одним человеком. Правда, и я ему в последних боях помогала.
— Да? Здорово. И что ты делала?
— Ну, я его морально поддерживала.
— А нужно было? — спросила с ехидством Инга.
— Нужно, не нужно — какая разница. Главное, поддерживала.
Все рассмеялись. Кини громче всех. Даже Берта, хотя было видно, что разговор ей неприятен. Я решил её немного поддержать:
— Ладно, девочки успокойтесь. Ни с кем я не воевал, вот ещё. Это они со мной воевали, а я просто развлекался. Сначала, правда, мстил за гибель друга, а потом уже просто развлекался. И развлекался бы так до сих пор, если бы не Берта. Это ей аграфам надо сказать спасибо, во всяком случае, тем, кто остался в живых, благодаря тому, что не встретился со мной. Я бы ещё с удовольствием слетал пару раз поохотиться на корабли аграфов, но Берту расстраивать не хотелось.
— Спасибо, Ник. — Берта аж сияла. Ну ещё бы. Оказывается, она не развлекается с врагом её народа, а спасает своих соплеменников. Отмазка, конечно, так себе, но уж лучше такая, чем вообще никакой.
— А если аграфы или аратанцы прилетят к нам? — спросила Кини.
— К нам — это к кому?
— Ну как к кому? В нашу систему, где стоит наша станция.
Ого, уже «наша станция» и «наша система». Похоже, арваркой она себя считает всё меньше и меньше. Хотя её понять, конечно, можно. Когда тебя предают твои же родные, трудно сохранить к ним хорошее отношение.
— У нас там не одна станция, а три. Так что даже если флот всего Содружества пожалует, они его размажут, не особо напрягаясь. Да и не найдут они нас. А мы к ним и не собираемся.
— Значит, ты ни с кем сейчас не воюешь? — задала очередной вопрос Инга.
— Воюю. С архами. Это разумные насекомые. Уж насколько они разумны, я не знаю, но вот то, что их надо уничтожать, знаю хорошо. С ними и Содружество воюет. Эти мерзкие тараканы всех достали. К сожалению, у меня не хватает пилотов. Кораблей полно, а пилотов нет.
— Поэтому ты мне пилотскую базу поставил на изучение?
— И поэтому тоже. Хотя пилотом ты не скоро станешь.
— Почему?
— Слишком низкий уровень ментоактивности. Тебе придется очень много трудиться, чтобы повысить уровень и стать пилотом.
— Ник, а я ведь тоже ментоактивна, ты же знаешь, — тут же встряла Берта, — нельзя ли и мой уровень как-то поднять?
— Не знаю, Берта. У тебя слишком низкий уровень. Где-то в пол-единицы по нашей шкале. Ты же пробовала активировать артефакты Джоре и Атлана?
— Ну да. Только не получалось ничего.
— Вот видишь. А мы даже не пробуем что-то активировать, мы просто живем с этим. Как в Содружестве всем вокруг управляют через нейросеть или коммуникатор, так мы управляем напрямую, без всяких технических прибамбасов. И, постоянно работая с ментальными практиками, мы их развиваем. А если их и специально тренировать, то они развиваются ещё быстрее. А тебя ни один наш прибор или механизм просто не видит, поэтому и не подчиняется тебе. И ты поэтому не можешь развивать свои способности. Может, у предков и были какие-нибудь методики по развитию ментоактивности, но я их не знаю. К сожалению. Иначе применил бы их в первую очередь к себе, а то ведь и мне всего приходится добиваться через труд. Но ты все-таки постоянно пробуй, каждый день, каждый час пытайся услышать себя. Рано или поздно у тебя получится.