Но Бобби не мог так поступить, и когда Шарлин появилась в пять тридцать, уже ходил по гостиной, как встревоженный отец.
— Где ты шлялась? — потребовал он ответа. Бобби был настолько зол, что не заметил необычное состояние Шарлин.
— Оставь меня в покое, — устало произнесла она и закрылась в ванной.
— Нет, ты послушай меня! — начал он.
— Заткнись! — закричала она из-за запертой двери. — Я никому не обязана отчитываться. Оставь меня в покое!
Бобби отступился, а утром отправился в «Соул он соул рекордз» — маленькую студию звукозаписи, которой руководила Америка Аллен. Она довольно часто обращалась к Бобби. Сегодня они намеревались записать одну из его песен вместе с Руфусом Т. Рэмом — молодым певцом, исполнителем блюзов.
Америка тепло поздоровалась с Бобби. Эта крупная тридцатитрехлетняя негритянка с огромным бюстом обожала одежду в африканском стиле.
— Привет, Бобби.
Он поцеловал ее в щеку.
— Привет, Америка, моя любимая женщина. Отлично выглядишь!
— Как здорово, ты научился делать комплименты, — она сузила глазки и внимательно посмотрела на Бобби. — Видно, провел тяжелую ночку. Уж не устал ли ты от одной из своих маленьких блондинок?
— Ничего подобного.
Америка ухмыльнулась. Ее улыбка всегда получалась широкой и открывала прекрасные белые зубы.
— Эх, парень, меня не обманешь, я нюхом чувствую бессонную ночь.
Бобби не собирался рассказывать ей о Шарлин. Он дважды приводил Шарлин в студию, но на Америку она впечатления не произвела.
— Хорошенькая, но голоса никакого, — отрезала дама.
— Дай ей возможность, — просил Бобби.
— Дорогой, я не сделаю этого даже для тебя. Я имею дело с настоящими талантами.
— Послушай, Шарлин очень индивидуальна, она будет отлично смотреться по телевидению.
— Конечно, парень, там она может и подойдет, но в моей студии ей нечего делать.
Так все и закончилось.
— А ты скрытный, Бобби, — обвинила его Америка и по-дружески потрепала по плечу, когда они отправлялись в студию.
— Неужели?
— Да, милый, я кое-что узнала.
— Что именно?
— Я угощу тебя обедом, и у нас будет возможность поговорить.
— Лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства.
— Спокойствие, разве ты не хочешь бесплатно съесть бутерброд с рыбой?
Руфус Т. Рэм был очень высоким, худощавым негром с прической в афростиле и музыкальным голосом, отдаленно напоминавшим молодого Смоуки Робинсона. Этот певец записал пару довольно удачных песен на «Соул он соул».
Мелодия, которую сочинил Бобби, была в ритме медленной трагической баллады «Девочка, я хочу тебя», а Руфус Т. Рэм пел ее как веселый хит.
— Не так! — заявила Америка после нескольких репетиций. — Руфус, пой ниже, изобрази чувство. Сделай так, чтобы мы поверили, что ты действительно ее хочешь.
Руфус Т. Рэм кивнул, словно прекрасно понял Америку. Но, к сожалению, это было не так. Слушая его, можно было подумать, что он бежит по парку и напевает легкую песенку. Вскоре стало ясно, что исполнение Руфуса Т. Рэма никуда не годится.
Америка раньше обычного объявила перерыв на обед.
— Нужно поговорить, — сказала она Бобби и решительно вышла из студии.
Ему хотелось позвонить Шарлин, но Америка направилась в любимый итальянский ресторан.
— Я угощу тебя чем-нибудь получше, чем бутерброд с рыбой, — заявила она и широко улыбнулась. — Думаю, мы с удовольствием съедим по порции спагетти и тефтелей, чтобы спокойно дожить до вечера.
Бобби согласился. Теперь он был худым, но изредка позволял себе расслабиться, а кроме того, Америка ему нравилась. Она очень хорошо относилась к Бобби все девять месяцев их знакомства.
— Ты знаешь, Бобби, песня прекрасная, — сказала она, заказывая бутылку красного вина. — Беда в том, что Руфус Т. Рэм не умеет петь.
— Я это понимаю, — согласился он.
— Ну, — она откинулась на стуле и обвела взглядом переполненный ресторан. — И что мы будем делать?
— Напишем ему другую песню, — логично предложил Бобби.
Америку такой ответ удивил:
— И ты можешь это сделать прямо сейчас?
— Ну, не сразу.
— Да ладно, Манделла, у меня полно музыкантов в студии, и записи должны идти по плану. Ты можешь сочинить песню после обеда?
— Ты что, с ума сошла? — недоуменно спросил он.
Америка достала сигарету из переполненной сумки, потянулась за спичками и прикурила.
— Я хочу, чтобы ты сам записал песню.
— Я?!
— Ты.
— Вот теперь я точно знаю, что ты сошла с ума.
Подошел официант с вином и налил немного в бокал Бобби, чтобы тот попробовал. Он передал бокал Америке. Она глотнула и кивком выразила согласие. Когда официант ушел, она сказала:
— Хм… «Очаровательный малыш Бобби», думаю, тебе пора вернуться к старым занятиям. Ты должен быть наверху и записывать хиты.
Бобби не застал Шарлин вечером. Она уехала в театр. К холодильнику была прилеплена записка:
«Прости!
Люблю тебя!
Не говори Рокету!!!
И не жди.
Ш.»
Бобби попытался расшифровать это послание. «Прости» означало, что Шарлин ничего не хочет обсуждать. Она написала «Люблю тебя», чтобы сделать ему приятное. «Не говори Рокету» имело прямой смысл. «Не жди» — значит, она поздно вернется домой.
Какое счастье, что она не его подружка. У этой девушки слишком высокие амбиции, ее ничто не остановит.
Шарлин… Лучше бы он не знал ее. Зачем было селиться втроем?
Но сегодня даже мысли о Шарлин не могли испортить настроение Бобби. Благодаря Америке Аллен после семи лет молчания он впервые запел. Он пошел в студию и обскакал Руфуса Т. Рэма. Да. И удивил всех, включая самого себя. Оказывается, у него есть голос. А это что-то да значит! Не тоненький завывающий голосок «Очаровательного малыша Бобби», а низкий и сексуальный. Он сумел заставить свои песни зазвучать.
Америка пришла в восторг.
— Ты это сделал, парень, — она одобрительно похлопала его по плечу. — Ты действительно это сделал! А какой голос!
День удался. Бобби, конечно, удивился, когда Америка напомнила ему о прошлом. Он думал, что его секрет никогда не раскроется. Бобби никогда ничего не говорил даже Рокету. А когда упомянул об этом Шарлин, то та просто не поверила.
А вот Америка знала все. Она провела настоящее расследование и обнаружила альбом 1963 года, на обложке которого была фотография толстого улыбающегося «Очаровательного малыша Бобби».
— Когда мы познакомились, мне показалось, что я тебя уже знаю, — сказала она. — Я все время пыталась вспомнить, где тебя видела, но поначалу не могла, а потом, неделю назад, все стало на свои места. Десять лет назад я была в Нашвилле с друзьями и видела толстого мальчика по телевизору. Тогда я спросила себя: почему этот негр поет в стиле «кантри»?
— Так как же ты все-таки догадалась, что это был именно я?
— Дорогой, ты приходишь и говоришь, что никогда не занимался музыкой. Это явная ложь. Я точно знала, что ты давно с ней знаком. А потом до меня дошло: ведь это «Очаровательный малыш Бобби», — она довольно рассмеялась. — Моя память накапливает лица, как верблюд воду!
— Мне все равно трудно понять. Внешность изменилась, и голос тоже. Как ты догадалась?
— Глаза не изменились, хотя ты стал старше и значительно мудрее. Пора возвращаться на работу. Ты должен петь. И гораздо лучше, чем Руфус Т. Рэм.
Америка умела убеждать. Она уговорила Бобби попытаться, и оказалось, будто он только этого и ждал. Когда он открыл рот и запел, то все услышали новый голос Бобби Манделлы. Теперь ничто не собьет его с намеченного пути.
Бобби хотелось отпраздновать успех. Он поставил пластинку Марвина Гэя и Тамми Террела, просмотрел записную книжку и позвонил блондинке, продавщице косметики. Поскольку Шарлин вернется поздно, Бобби решил воспользоваться пустой квартирой.
Блондинка явилась в черном платье с оголенной спиной и на высоких каблуках. От платья они избавились, а туфли остались. Бобби с энтузиазмом вступал в новую жизнь, и девушка пищала:
— О неграх говорят правду!
Через пятнадцать минут нужда в ней отпала, Бобби подошел к телефону и набрал номер Рокета в Лос-Анджелесе.
— Все в порядке? — заволновался Рокет.
«Нет. Лучше бы ты вернулся. Шарлин спуталась с Маркусом Ситроэном. Но это не мое дело».
— Конечно, а как фильм?
— Отлично. Я играю бродягу из Нью-Йорка и вспоминаю нашу молодость.
— Наверное, это интересно.
— Безусловно. Здесь полно красоток с такими формами, что устоять невозможно.
— Ну и?..
Рокет недовольно хмыкнул.
— Да ничего, у меня есть Шарлин, так что это не нужно. Я хочу с ней поговорить.
«Черт подери! Если он скажет Рокету правду, то они с Шарлин расстанутся, а если удастся избавиться от Маркуса Ситроэна, то путь для мистера Бобби Манделлы, ждавшего пять длинных лет, открыт».
Нет. Бобби не мог так поступить. Во всяком случае, по отношению к Шарлин.
— Она поздно вернется из театра, — туманно объяснил он. — У одной из подружек день рождения.
— Где?
— Не знаю, в чьем-то доме.
— Я так скучаю по Шарлин, — с любовью произнес Рокет. — Ты знаешь, что я хочу сделать? Пусть приедет ко мне. Ей нужно познакомиться с моим агентом. Вот будет здорово, правда?
— Ты сказал, что приедешь на следующей неделе?
— Съемки задерживаются. Я им понравился. И мне увеличили роль.
— Здорово.
— Да, — Рокет явно прикуривал сигарету. — Эй, ты знаешь, кого я видел вчера вечером?
Бобби вспомнил, что Шарлин задала ему тот же вопрос.
— Я весь теряюсь в догадках…
— Это невероятно.
— Так кого же?
— Николза Клайна. Ты можешь поверить в это?
— Нашего старого босса? Менеджера из «Чейнсо»?
— А разве ты знаешь другого Николза Клайна?
Дискотека «Чейнсо» закрылась четыре года назад, полиция обнаружила там наркотики.
— Что он делает в Лос-Анджелесе? — полюбопытствовал Бобби.
— Можешь мне поверить, дела у него обстоят прекрасно. Мы встретились на вечеринке на пляже. С ним были две девушки: рыженькая и брюнетка. И он весь сгибался под тяжестью золотых цепей. Клайн теперь занимается организацией концертов и представлений. Неплохо, правда?