Ха-ха. Любовь. Это чувство было у нее к Эдди. И что же вышло?
В один из понедельников Джоана не явилась. К среде Рафаэлла забеспокоилась, потому что не знала, как связаться с девушкой. Правда, та говорила, что ее семья живет в «фавелаз».
— Слава Богу, что она исчезла, — как всезнайка, заявил Джордж. — Что она украла?
— Ничего, — огрызнулась Рафаэлла. — Нельзя так поспешно судить.
— Моя дорогая, ты не понимаешь, — напыщенно заговорил он. — Люди трущоб живут за счет воровства. Для них оно ничего не значит.
— Откуда тебе-то знать?
— Я прожил рядом с этими крестьянами всю жизнь.
— Тогда стыдись, что не помог им деньгами и властью. Разница между богатыми и бедными в этой стране отвратительна.
— А ты, милая, ты-то понимаешь, о чем говоришь?
— Я знаю то, что вижу.
— Мне кажется, что ты видишь то, что хочешь.
Разговор закончился ссорой, и Джордж ушел. Рафаэлла приготовила Джон-Джону ужин, вымыла его и уложила спать. Маленького, кучерявого мальчика с ярко-голубыми глазами. В нем ее жизнь, ее будущее. Она сделает все, чтобы сыну жилось лучше.
Мысли Рафаэллы вернулись в Лондон на четыре года назад, в тот холодный вечер. Крис Феникс, грубый и сексуальный, типичный повеса, которого ничто не волнует. Поездка по Бекерли-сквер в лимузине. Поспешный секс, изменивший все…
Может, не стоит выходить замуж за Джорджа Марако? Рафаэлла решила, что еще не жила.
В дверь позвонили. Подумав, Рафаэлла решила, что вернулся раскаявшийся Джордж, она не посмотрела в глазок.
Открыв дверь, Рафаэлла впервые оказалась лицом к лицу с необыкновенно красивым мужчиной. Это был бразилец, приблизительно ее возраста, с длинными черными вьющимися волосами, зелеными глазами и ртом, до которого хотелось дотронуться. На нем были голубые джинсы, рабочая рубашка и шлепанцы. Рафаэлла удивленно заметила, что одеты они одинаково.
Какое-то время оба молчали, разглядывая друг друга. Мужчину, видимо, также поразила внешность Рафаэллы. Она инстинктивно дотронулась до волос, завязанных в хвостик.
— Простите, вы миссис Ле Серре? — наконец, спросил он.
Рафаэлла взяла себя в руки и кивнула. Ее давно уже не называли миссис Мейфэа.
Он улыбнулся. Белые ровные зубы. Пьянящая улыбка.
Когда-то Рафаэлла считала Эдди красавцем, но он не шел ни в какое сравнение с этим мужчиной.
— Чем могу быть полезна? — сказала Рафаэлла, стараясь не пялиться.
— Я брат Джоаны.
— Кого?
— Джоаны, вашей служанки, она работала у вас.
— А, Джоаны, — как в тумане произнесла она.
— Вы, наверное, беспокоитесь, что она не пришла.
— Она заболела?
— Отравилась едой.
— Ужасно.
— Креветки, она поела их и раздулась, как шар.
Они вели обыденную беседу о Джоане и ее проблемах, но глаза сами разговаривали на каком-то таинственном языке.
Рафаэллу бросило в жар. Она посмотрела на мужчину и увидела, что он чувствует то же.
— Хотите выпить чего-нибудь холодненького? — быстро предложила Рафаэлла.
— Может быть, пива — согласился он. — А потом мне надо идти на работу.
— Чем вы занимаетесь?
— Я музыкант.
— Как интересно. На чем вы играете?
— На многом. Гитара, барабан, флейта. А кроме того, я пою.
Рафаэлла ухмыльнулась:
— У вас так много талантов?
Он улыбнулся в ответ:
— Наверное, так.
— Я принесу пива, — сказала Рафаэлла, не понимая, почему так бешено бьется сердце. — Пожалуйста, входите.
Мужчина пошел за ней в квартиру, огляделся и присвистнул:
— Здорово!
— Мне здесь нравится, — сказала она и пошла к холодильнику. — Американское подойдет?
Мужчина кивнул и приблизился к высокому бару, который отделял кухню от гостиной.
Рафаэлла неловко открыла банку, и пиво тут же пролилось. Оба схватились за салфетки. Их словно обожгло от взаимного прикосновения. Она быстро отпрянула, налила пива в стакан и передала мужчине.
— Знаете, я не ожидал, что вы такая, — сказал он и сделал глоток.
— А чего вы ожидали?
— Джоана всегда рассказывала о прекрасной английской леди, у которой работает. Я думал, вы старше. И, кроме того, совсем не похожи на англичанку.
— Моя мать наполовину англичанка, наполовину француженка. А отец — наполовину американец, наполовину эфиоп. Он погиб, когда мне было семь. Мы жили в Париже, а потом в Лондоне.
Зачем рассказывать незнакомцу семейную историю? Мужчина посмотрел на нее ясными зелеными глазами и сказал:
— Джоана придет в следующий понедельник. Вас это устроит? Рафаэлла кивнула и не удержалась от замечания:
— Вы хорошо говорите по-английски.
— Неплохо. Я учился сам.
— Это трудно.
Он пожал плечами:
— Иногда. Хорошее легко не достается. Так ведь? — он закончил пиво и направился к двери. — До свидания, миссис Ле Серре.
— До свидания, — сказала она и внезапно покраснела.
Когда он ушел, Рафаэлла поняла, что даже не знает, как зовут этого мужчину.
— Боже! — воскликнула Одиль. — Что за суета! И зачем нам идти в этот маленький клуб? Ты ведь сама там не была.
— Перестань корчить из себя сноба, — ответила Рафаэлла. — Говорят, там хорошо.
— Кто говорит? — поинтересовался Руперт. — Могу поспорить, что не Джордж.
«Слава Богу, она отложила Марако на запасную полку, — заметила про себя Одиль. — Ее квартира напоминает цветочную лавку».
— Бедняга не находит себе места, — сказала она вслух.
— Значит, теперь ты называешь его беднягой? — кисло заметила Рафаэлла. — Определись наконец-то. На прошлой неделе ты считала, что Марако мне вообще не подходит.
— Он один из самых богатых людей в Латинской Америке, — заметил Руперт.
— Ну и что? — дерзко ответила Рафаэлла. — Вы мне оба надоели. То он плох, то хорош. Вы же говорили, что мне не нужны его деньги.
— Это так, — согласилась Одиль.
— Вот именно, — поддержал Руперт.
— Теперь мы можем идти? — беспокойно спросила Рафаэлла.
Она узнала, как зовут брата Джоаны — Луиз Оливейра и название клуба, в котором он работал, — «Пасси Сатин»[1]. Сия помойка соответствовала вывеске. Там часто бывали туристы, танцевали нагие танцовщицы, а в боковых комнатах погружались в азартные игры. Джорджа Марако туда не поведешь. Именно поэтому Рафаэлла уговорила родственников на этот культпоход.
Клуб был весьма не примечателен. Прокуренный, темный, многолюдный. Официантки в ярких прилегающих нарядах больше походили на женщин легкого поведения. Здесь были огромный переполненный бар, столики и маленькая сцена, на которой музыканты играли быструю самбу. На танцплощадке исступленно дергались пары.
— Боже сохрани! — воскликнул Руперт. — Ну и дыра!
— Привет, милый, — поздоровалась женщина в красных рюшах и тюрбане. Ниже лифа виднелась загорелая полоска кожи. — Нужен столик?
— Должно быть, так, — ворчливо ответил Руперт.
— На троих, — добавила Одиль, стараясь не смотреть на толстяка, призывно подмигивавшего ей.
Женщина в красном передала их заботам крошечного молодого официанта. Он отвел их к столику, вперед потребовал чаевые и спросил Руперта, не нужна ли ему подружка.
— Конечно, нет, — возмутился благочестивый Руперт. Официант безразлично пожал плечами. Ему было плевать на все, пока платили хорошие чаевые.
— Шампанского? — автоматически спросил он.
— Нет, — сказал Руперт.
— Да, — возразила Одиль, повернувшись с обезоруживающей улыбкой к мужу. — Давай повеселимся, коль мы здесь. Хотя бы для разнообразия. Так осточертели скучные деловые приемы, на которые ты меня водишь.
— Хорошо, — уступил Руперт. — Принесите бутылку «Дом Пери-нон».
— У нас только местное шампанское, невозмутимо сказал официант.
— Все равно, принесите, — приказала Одиль.
Рафаэлла, словно невзначай, взглянула на сцену, надеясь рассмотреть музыкантов. Их было пять. Но Луиза среди них не было. Стараясь скрыть разочарование, она повернулась к Одиль.
— Я же говорила, что здесь по-другому, — она изо всех сил старалась изобразить веселость.
— Меня не нужно уговаривать, — ответила Одиль. — Мне это место нравится. Какая-то особая атмосфера, и музыка прекрасная.
— Хочешь потанцевать, красавчик? — на Руперта наседала потрепанная девушка с шестимесячной завивкой и в голубом платье.
Он презрительно сжал губы:
— Нет, спасибо.
— Да ладно, развлекайся вовсю, — рассмеялась Одиль.
— Да, давай, — подзадоривала Рафаэлла. — Ты ведь так давно не веселился. Ты становишься похожим на старого зануду!
— Большое спасибо, сестричка!
— Ну же, ну! — настаивала Одиль.
— Побоишься, — ехидно добавила Рафаэлла.
— Посмотрим, — Руперт подскочил. — Вы сами напросились, нюни.
Женщина в голубом платье расплылась в улыбке, обнажив кривые зубы и золотую фиксу.
— Пошли, миленький, — она призывно покачивала толстой задницей. — Сбацаем шейк!
Уже не колеблясь, Руперт отправился на танцевальную площадку. Куда делись добропорядочные английские манеры, когда он исполнял соло самбу!
— Пошли, — захихикала Одиль и вскочила на ноги. — Давай станцуем, а то он без нас во что-нибудь вляпается!
Подчиняясь чувственному ритму, Рафаэлла встала и пошла танцевать. Неважно, что не было партнера. Музыки достаточно, бразильская мелодия вскоре полностью захватила ее.
Еще несколько бокалов шампанского, и все были навеселе. Руперт по очереди танцевал со всеми девушками из заведения, по пять долларов за танец, а Одиль и Рафаэлла с трудом отбивались от любвеобильных мужчин, которые не отходили от их стола. Когда мадам в красном объявила начало кабаре, никому не хотелось отдыхать.
— Я давно так не веселился! — вопил Руперт. — Надо всех приводить сюда.
Рафаэлла в изнеможении свалилась на стул, обмахиваясь меню, как веером. Когда она подняла глаза, Луиз уже сидел на стуле возле сцены и настраивал гитару.
— А теперь, дамы и господа, мы рады представить вам лучшую девочку заведения «Пасси Сатин» — несравненную Еву!