— Неужели ты не можешь дать своему брату работу? — обиженно заявила она.
Они злоупотребляли его гостеприимством две недели, а потом вернулись в Англию. Крис не мог дождаться этого. Позднее он услышал от одной из сестер, что Брайан рассказывал, как Крис заставил его бросить работу, дабы стать менеджером, а потом пошел на попятную. Теперь Криса считали в семье мерзавцем. Как здорово!
Когда все, включая Бо, уехали и он остался в одиночестве, Крис начал писать слова и музыку к нескольким новым песням.
Все шло так хорошо, что ему захотелось поделиться с кем-нибудь, и он вспомнил об Астрид. Крис узнал, где ее найти, и позвонил в Париж.
— Ты еще помолвлена? — спросил он.
— Да, — ответила она.
— Мне нужны брюки.
— Я пошлю почтой. Какой цвет?
— Так не пойдет. Я немного поправился. Нужно снять мерку.
— Правда?
— Без шуток. Я сейчас на юге Франции. Ты можешь прилететь? Последовала долгая пауза. Она размышляла.
— Хорошо, — наконец согласилась Астрид.
— Я пошлю билет. Привези бикини.
— Я не смогу там остаться.
— Но бикини не помешает. У тебя же будет время искупаться?
Астрид приехала на день, а провела с ним все лето. С тех пор они не расставались. Сейчас она в Лондоне, согревает квартиру на площади Гросвенор и занимается ремонтом дома в провинции.
Астрид отлично успокаивает. С ней приятно делиться проблемами. Кроме того, она оказалась невероятно сексуальной в постели, когда он наконец-то уложил ее туда.
Конец «Дикарей» широко освещался в прессе и вызвал негодование поклонников. Крис отказался давать любые интервью. Когда репортеры без спроса являлись во Францию, их просто не пускали.
Однажды на выходные приехал Доктор Хед и заявил, что договорился с компанией «Блю кадиллак».
— Я не хочу подписывать долгосрочных контрактов, — предупредил Крис. — Запишем один альбом, а там увидим, понравится ли мне.
Ему понравилось. «Эротика» — первый альбом, сделанный в «Блю кадиллак», побил все рекорды. Он принес не только огромный коммерческий успех, но и похвалы критиков.
Крис Феникс был счастлив.
Нова Ситроэн устроила ужин в огромном особняке с потрясающим видом. Там была армия слуг, которые заботились о шестнадцати гостях. Маркуса не было.
— Он в Лондоне, — объяснила Нова, — дела.
Она познакомила Криса с двумя кинозвездами, писателем, парой известных продюсеров, менеджером Хокинзом Лямонтом и несколькими шикарными свободными блондинками. Сказав, что будут дамы для выбора, Нова не солгала.
Одна из блондинок, в коротеньком кожаном платье, подобралась к Крису.
— Привет, — сказала она с очаровательной улыбкой. — Мы не встречались у Аллана Карра на прошлой неделе?
— На прошлой неделе я был в Лондоне, — ответил он, раздумывая, не повлияли ли силиконовые инъекции на ее шикарную грудь.
— Как жаль, мы могли бы так хорошо повеселиться!
Кожаное платье оттолкнуло Криса, оно напоминало ему об Астрид, оставленной в Лондоне. Они пообещали не изменять друг другу. Вокруг столько болезней. Хотя ни одна из девушек, присутствующих у Новы не выглядела заразной. Но вид ничего не значит. СПИД не заметен. Спать с незнакомыми это то же, что играть в русскую рулетку.
Два красавца-официанта подавали напитки, а Нова переходила от одного гостя к другому. Крис болтал с человеком, чье лицо было знакомо ему по многим фильмам еще с детства. Когда-то он слыл знаменитостью, а теперь зубы пожелтели, волосы поседели и торчал животик. Но разговор шел приятный, потому что актер хвалил музыку Криса.
Крис никогда не думал, что его искусство имеет отклик у пожилой аудитории.
«Остановись, — предупреждал внутренний голос. — Что такое пожилой? Тебе самому уже тридцать восемь».
Боже! Тридцать восемь. Он уже не молод. Эта мысль нервирует и не дает покоя. Крис дал себе зарок, что в сорок перестанет выступать. Это время уже не за горами, а уходить так не хочется. Мик Джаггер давно разменял четвертый десяток, но скачет как подросток. А Род Стюард? Ему скоро пятьдесят, то же можно сказать и о Поле Маккартни, и о Питере Тауншенде, и о целой веренице стареющих рокменов.
— Хочу выпить, — сказал Крис и взял бокал шампанского у проходившего мимо официанта.
Перед ужином Нова отвела его в сторону:
— Я посадила справа от вас Хокинза Лямонта. Он невероятный человек и может стать вашим менеджером. К несчастью, он сейчас не берет новых клиентов. Но я посчитала, что вам следует познакомиться. Кого посадить слева?
— Вас, — не думая, выпалил он.
На устах Новы появилась улыбка:
— Я на это надеялась.
Рафаэлла1984
Я так легко влюбляюсь,
Я влюбляюсь так быстро,
И так страстно,
Чтобы любовь длилась вечно.
Посетители клуба «Джулио» замерли, когда Рафаэлла исполняла песню Сэмми Кана и Джули Стайн. Это маленькое вечернее заведение стало для нее вторым домом. Сначала Рафаэлла выступала раз в неделю, а потом стала петь популярные классические блюзы, переработанные в стиле джаза-самбы, каждый вечер.
Она выглядела удивительно красивой в простом белом платье. Черные волосы обрамляли экзотическое лицо. Молодая женщина пела о скрытых желаниях и всепоглощающей страсти. Низкий, хрипловатый голос был полон горькой чувственности.
Проработав только год на профессиональной сцене, она уже завоевала популярность. Публику влекло к Рафаэлле на каком бы языке она ни пела: на португальском, который выучила в Рио, или на английском.
Бразильцы обожали ее.
Недавно ей предложили записать пластинку и пригласили в известную телевизионную программу. Рафаэлла не могла поверить, что удача пришла так быстро.
Хотя Джордж умело притворялся, но эти успехи его не радовали. Из-за карьеры он потерял невесту, что не могло не злить. Месяц назад Рафаэлла уехала из его особняка, забрав с собой Джон-Джона.
— Я могу подождать, — храбро заявил Марако. — Ты вернешься.
Рафаэлла покачала головой и печально поцеловала его:
— Этого никогда не будет. Ты найдешь женщину, которая будет любить тебя больше, чем я.
Она вернула кольцо с огромным бриллиантом и остальные подарки, которыми Джордж забрасывал ее. И опять Рафаэлла осталась с Джон-Джоном, а тот не жаловался на переезд. Ему скоро исполнится семь. В физическом смысле сын взял лучшее от обоих родителей. Это был высокий для своего возраста мальчик с темно-оливковой кожей и высокими скулами, унаследованными от Рафаэллы, ярко-голубыми глазами Криса Феникса и его ершистыми светлыми волосами.
— Ты такой красивый ребенок, — сказала однажды Рафаэлла, прижимая сына. — Почему мне так повезло?
— Потому что у тебя есть я! Я! Я! — радостно завопил мальчик.
Да. У Рафаэллы был Джон-Джон. И еще карьера. И менеджер Тинто Рубен, он отлично относился к ней. Жизнь складывалась прекрасно.
Мать звонила из Англии раз в неделю.
— Когда ты приедешь, дорогая?
— Скоро, — отвечала Рафаэлла, как послушная дочь.
Такой разговор повторялся много раз. Но Рафаэлла не хотела возвращаться. Там ее ждут воспоминания об Эдди Мейфэа. Боже упаси, если он постарается повидаться с Джон-Джоном, хотя пока таких попыток не было. Однажды вечером Одиль случайно встретила его в «Аннабель». Эдди даже не поинтересовался семьей. Вот и хорошо! Лучше быть не может. Рафаэлла надеялась, что никогда больше не увидит его.
После концерта ее ждал менеджер Тинто Рубен. Маленького роста, веселый пятидесятилетний мужчина с красными щеками и хитроватой ухмылкой. Его порекомендовала учительница пения, и Рафаэлла с Рубеном сразу «спелись». Тинто имел жену и семерых детей. Когда-то он сам был певцом и отлично разбирался в музыкальном бизнесе. Хотя среди его клиентов не было звезд, Рубена уважали и любили. Но Рафаэлла не сомневалась, что скоро все изменится к лучшему. Когда она впервые появилась у Тинто, то имела все, кроме опыта. Прошел год. Настала пора большого старта.
— Как дела, Тинто? — спросила она, прикуривая сигарету.
— Ты слишком много куришь, — поругал он.
— Но ведь у меня должна быть хотя бы одна дурная привычка, — рассмеялась Рафаэлла. — Она со школьных времен, когда курение считалось самым большим пороком.
Тинто улыбнулся. Он принес хорошие новости:
— На следующей неделе состоится фестиваль в Сан-Пауло. Тебя пригласили.
Лицо Рафаэллы расцвело:
— Неужели?
— Это почетно.
— Но почему меня?
— Ты становишься популярной, моя дорогая.
— Как я рада!
— Подожди, это только начало.
Сан-Пауло оказался приятным городом. Из окна самолета Рафаэлла смотрела на открывшуюся перед ней панораму.
— Ты здесь раньше не была? — спросил Тинто.
— Но всегда мечтала об этом.
— Моя жена родилась в этом городе. Она хотела поехать со мной. Но имея семерых детей, это невозможно.
— Плюс еще и мой.
— Она любит Джон-Джона. Мария — сама мать-земля, — казалось, Тинто расцвел от удовольствия.
Устроившись в отеле, они отправились на репетицию, чтобы познакомиться с музыкантами, которые должны были аккомпанировать Рафаэлле. Она предпочитала минимум: гитару и синтезатор, иногда ударные. Лучше было бы привезти постоянную группу, но Тинто посчитал, что плата за авиабилеты ради одного выступления — слишком дорогое удовольствие.
Стоял жаркий день. Рафаэлла заплела волосы в косичку, надела свободные хлопчатобумажные брюки и просторную майку. Тинто нарядился в бледно-розовый костюм, у него их было несколько, и коричневую рубашку, обтягивавшую его огромный живот.
— Послушай, — сказала Рафаэлла, когда они вошли в репетиционный зал. — Ты садишься на диету, а я бросаю курить.
— Решено!
— Когда?
— Что когда?
— Когда ты сядешь на диету?
— После Рождества.
— До него еще восемь месяцев!
— Неужели? — невинно, как дитя, спросил он.
Тинто представил Рафаэллу организаторам фестиваля. Они поговорили о том о сем, а потом стройная женщина в красном сказала: