Защита от других патентообладателей. Если компания получила патент, то она точно не нарушает чужие права на конкретно эту запатентованную разработку. Когда компания создает новые технологии и не патентует их, есть риск, что люди «изобретают» то, что давно придумали и запатентовали до них.
Помните, как было с товарными знаками? Если мы назвали магазин «Ромашка» и начали работать без регистрации, может объявиться правообладатель знака «Ромашка» и предъявить претензии. А если мы зарегистрировали «Ромашку» на себя, тут уже вряд ли кто-то объявится. Так же и здесь: если я получил патент, то никто другой уже точно такой же не получит.
Правда, тут есть опасный момент: «никто другой не получит такой же патент» совсем не значит «я не нарушу чужие патенты, если у меня есть свой». Одно дело — патент на изобретение, а другое дело — продукт, в котором это изобретение воплощено. Патент защищает одно решение, а в настоящем устройстве могут быть реализованы сотни решений одновременно.
Взять те же смартфоны. Один патент защищает одно техническое решение, например устройство камеры, способ разблокировки экрана или состав электролита в аккумуляторе. Но в готовом продукте — смартфоне — могут быть использованы тысячи решений. Патенты на них могут принадлежать разным людям.
Чтобы разобраться, не используются ли в продукте чужие запатентованные решения, мало просто получить какой-то один свой патент. Нужно проводить анализ патентной чистоты: брать каждый элемент продукта и разбираться, запатентован он или нет. Такой анализ нужно проводить по каждой стране, где этот продукт будет продаваться.
Патент — это скорее меч, с помощью которого можно рубить злодеев, но не щит, чтобы обороняться. Если у противника тоже есть меч, вы можете рубить его первым, можете бить в ответ, а можете заключить мир и не воевать.
Подтверждение научной состоятельности. Каждую патентную заявку проверяют эксперты Роспатента. Эти эксперты — не просто чиновники, а научные сотрудники, настоящие специалисты в той области, к которой относится заявка. Если изобретателю выдали патент, значит, государство признало его решение как минимум новым и рабочим.
Здесь вырисовывается интересная картина. С одной стороны, патент — это рыночный инструмент, монополия для бизнеса. С другой стороны, некоторым ученым триста лет не сдался рынок вместе с его монополиями — они, может, и не собираются зарабатывать на изобретении. Им гораздо важнее, чтобы кто-то проверил их техническое решение и подтвердил, что они молодцы.
Например, аспирант пишет диссертацию — он может опубликовать сколько угодно статей в уважаемых изданиях, но только патент будет подтверждать мировую новизну его разработки. Студент подается на грант, и ему нужно доказать, что его проект инновационный. Ученый должен отчитаться за научно-исследовательскую работу заявкой или даже патентом[269]. Многие изобретатели идут в патентование не ради бизнес-монополий, а потому что кто-то потребовал от них патент.
На патенты часто смотрят как на продукт научной работы: вот мы дали ученым денег на разработки, они их потратили, что-то там сделали, вот патенты. Будут ли эти ученые потом защищать свои права, пользоваться ими, что там вообще за права — уже не так важно, главное, чтобы патент в принципе был. Так иногда оценивают эффективность научной работы вузов.
Если частная компания выиграла грант или получила госзаказ, то условия работы тоже часто предусматривают патентование результатов. Если патент не получен и даже заявка не подана, то работу могут не принять, а грант заставят вернуть. Такие условия не везде, но мораль ясна: если участвуете в грантовом конкурсе, изучайте условия по части интеллектуальной собственности.
Получается, в патентах смешиваются две функции: предпринимательская и научная. В этом нет ничего криминального, несправедливого или сверхъестественного — просто так обстоят дела, и в России, и в других странах. Патенты задумывались как рыночный инструмент, а потом постепенно обросли еще и наукой.
Продажа разработки. Представьте такую ситуацию: есть изобретатель, и есть человек, который хочет купить его разработку. Он хочет получить не просто продукт, а именно само право производить и продавать такие продукты. Чтобы изобретатель получил деньги, а приобретатель — права, им нужно заключить договор.
Если у изобретателя есть патент — все понятно. Он может распоряжаться своим исключительным правом[270]: может передать это право полностью, может разрешить им попользоваться на время, то есть дать лицензию[271]. В договоре они указывают номер патента, Роспатент регистрирует распоряжение правом — все проходит как по нотам, приобретатель получает права.
А теперь представьте, что никакого патента нет[272]. Исключительное право у изобретателя не возникло, а значит, и продавать ему нечего. Все, что стороны могут сделать в такой ситуации, — заключить договор о передаче права на получение патента, читайте права на подачу патентной заявки. Изобретатель получит деньги, передаст документы, а дальше приобретатель сам подаст заявку в Роспатент.
Но вот если Роспатент откажет в выдаче патента, то все риски по умолчанию лежат на приобретателе — получается, он просто потеряет деньги, заплаченные изобретателю. И это еще хорошо, если подвох вылезет на этапе экспертизы. А ведь может оказаться так, что приобретатель запустит продукт на рынок и только потом выяснится, что эта разработка уже давно запатентована кем-то другим, со всеми вытекающими.
Рыночное влияние. Изобретатели и к самим патентам подходят иногда весьма изобретательно. В практике разных стран накопилась масса нестандартных способов извлечь выгоду из патента. Какие-то из этих способов добросовестные, какие-то не очень — тут уже все зависит от ваших взглядов на мир.
Например, патенты дают возможность сдерживать конкурента. Даже если компания не планирует выпуск продукта в ближайшее время, она может получить патент, чтобы «забронировать» себе возможность выпустить его через несколько лет. Или вообще ничего не выпускать и закрыть вход на рынок остальным участникам. Такие патенты называют «блокирующие».
В ответ на такие действия другая компания может попробовать получить «деблокирующий» патент. Для этого она патентует решение, в котором используется только часть той запатентованной технологии, а другая часть отличается.
Бывает зонтичное патентование — компания одним патентом защищает не просто одно техническое решение, а сразу много его вариантов. Веерное патентование — наоборот, когда компания получает много отдельных патентов на каждый вариант решения.
С помощью патентов крупные компании могут скупать более мелкие. В России эта история пока что не сильно развита, но в США работает уже давно. Мой знакомый поверенный Роман Токарев написал диссертацию по маркетинговым стратегиям управления патентными портфелями с опорой на американский опыт, и следующий пример — его. Допустим, разработчик-новичок создает технологию, патентованием не занимается. Его технология лучше, чем все, что есть на рынке, но при этом в ее основе использованы решения из чужих патентов. Может оказаться, что он, сам того не зная, использует решение, запатентованное крупной корпорацией. Когда корпорация узнает об этом, она предложит разработчику два варианта: продать им технологию или присесть в суде на стульчик для ответчика.
Корпорации предлагают за разработки неплохие деньги, и разработчики, как правило, выбирают продажу вместо судов. При этом корпорация покупает не просто одну разработку, а всю компанию. Вполне может быть, что разработчик и так согласился бы продать технологию без вопроса с патентами, но, как говорят американцы, «добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом».
Вообще американские патентные войны — это свой мир, и не стоит думать, что в России сейчас все работает так же. Например, в США есть достаточно больная история с патентными троллями — компаниями, которые собирают у себя патенты только ради того, чтобы судиться с настоящими разработчиками и зарабатывать на компенсациях, лицензиях и отчуждениях. В России такие истории пока что пересчитываются по пальцам. У нас тролли масштабно работают только по товарным знакам.
Забавная деталь: истории про патентных троллей и махинации с патентами попадают в новости гораздо чаще, чем истории обычных изобретателей. Тут как с футболистами: в мире одновременно играют десятки тысяч обычных спортсменов, но в новости попадают в основном те, кто или зарабатывает миллионы долларов, или некрасиво ведет себя на публике. Из-за этого у людей складывается ошибочное впечатление, будто каждый второй футболист — или миллионер, или дебошир.
Так и с патентами. В новостях пишут про какие-то из ряда вон выходящие истории, а в это время в реальном мире живут тысячи обычных изобретателей, которые просто получают патенты и просто решают с их помощью обычные задачи — защищают свой труд, зарабатывают деньги, нарабатывают репутацию.
А про рыночные войны скажу одно: дай бог, чтобы ваша компания когда-нибудь доросла до тех масштабов, когда ей действительно пригодится веерное патентование, зонтичные и деблокирующие патенты.
Реклама. На некоторых рынках «запатентованные» продукты продаются лучше, чем просто продукты. Инвесторы и жюри грантовых конкурсов тоже, как правило, больше внимания уделяют проектам с патентами. Такая позиция небезосновательна: если Роспатент выдал патент, значит, экспертиза признала, что техническое решение обладает мировой новизной и работает по назначению.
Владельцы патентов часто размещают их рядом с профессиональными наградами и сертификатами качества. Если компания выпускает продукт, в котором воплощено запатентованное решение, то указание на патент размещают на самом видном месте.