ал свой огород. Объяснял вредность переедания и жирной пищи. Василий воспринимал неиссякаемый поток информации благосклонно.
После завтрака он отправился в кабинет, включил компьютер. Ему было жутко интересно, чем занят его двойник в творческом плане. Кроме того, он хотел бы найти некоторые свидетельства, кои подсказали бы род занятий местного Петровского.
Последний файл, с которым работал двойник, вытащил на экран свои тайны. Василий всегда начинал новое произведение с того, что формулировал его содержание. Поэтому и здесь он полез в начало. И прочитал: «Роман о партийном работнике, не доверявшем предпринимателям, всячески мешавшем им, который осознаёт свою неправоту, меняет своё отношение и даже сына своего направляет в предприниматели.» Уже было готово двести страниц. Василий не стал читать их. Он принялся просматривать другие файлы – наброски, готовые романы, повести, рассказы. Никаких документов, дающих представление о сфере деятельности двойника, он не нашёл.
Оставалось одно – отправиться на работу. В редакцию журнала. Василий вовремя подумал о деньгах. Вдруг здесь в ходу не та наличность, которая имелась у него.
– Наташа, у меня деньги кончились, – сообщил он, появившись в кухне.
– Возьми там, где они у нас лежат, – уверенно прозвучало в ответ.
Где это: «там»? Черт его знает.
– Мне мелкие нужны, – выкрутился Петровский.
Объемистый кожаный портмоне выплыл из её сумочки, поделился с ним несколькими купюрами. Его беспокойство оказалось не напрасным – перед ним были советские деньги – трёшки, пятёрки. Он ещё помнил, как они выглядят.
– Всё, ухожу по делам.
– Поздно вернёшься? – заботливо поинтересовалась Наталья.
– Не знаю. Постараюсь не задерживаться.
Василий намеревался поехать на машине, однако, в ракушке стояло незнакомое средство передвижения – «Москвич» какой-то новой модели, довольно эффектный на вид. У Петровского возникло подозрение, что это – его автомобиль. Но даже если он и не ошибся, толку от его правоты не было никакого. Ни ключей, ни документов он не имел. Оставалось ехать на метро.
Василий шёл по Кондратьевскому переулку, смотрел по сторонам, всё ещё выискивая различия, и размышлял о том, как ему теперь быть?
«Знать бы, насколько я сюда попал? На какое-то время или навсегда? Если на какое-то время, лучше ничего не делать. Переждать. А если навсегда?.. Если навсегда, надо как-то приспосабливаться. Надо выяснить, чем тут занимается Василий Петровский, за что получает зарплату, на какие средства живёт? Если надолго, лучше всего признаться Наталье. А если ненадолго, лучше не признаваться… Как узнать? Есть ли способ? Разве что спросить доброго ангела. Но он так редко снится. А здесь он явится? – Ответа не было. Зато возникла догадка. – Может, он всё это устроил?»
Город казался не таким ухоженным, как в прежней вселенной. Но и запущенным не выглядел. Люди, которые попадались ему на улице, ехали в одном с ним вагоне метро, были одеты вполне прилично. Он смотрел на попутчиков и думал о том, что каждый из них имеет множество двойников, которые живут похожей, но все-таки отличающейся жизнью. Быть может в этих отличиях бесконечно повторяющегося и сокрыт смысл? Для того и создавал Бог или Высший Разум это множество вселенных?
Станция метро «Кировская» наехала на поезд, охватила ярким светом ламп. Петровский ступил на платформу, вместе с другими пассажирами двинулся в сторону эскалатора.
«Если советские деньги, а по телевизору говорят про Советский Союз, значит, в августе девяносто первого тут ничего не произошло? – явилась откуда-то запоздалая мысль. – Что же, они продолжают строить социализм? А предприниматели, которые стройными рядами кинулись в коммунистическую партию? Это к чему? И откуда они взялись, предприниматели?.. Не понимаю.»
Ступив на укрытую асфальтом поверхность земли, он осмотрелся. Привычная картина окружала его. Те же здания. Одно из них, представительное, современное, так же венчали шесть больших букв «ЛУКОИЛ». Василий не поленился, подошел поближе. «Государственная нефтяная компания» – значилось на блестящей золотом вывеске.
Новым открытием стал обменный пункт, расположенный чуть поодаль. Курс доллара совсем не походил на тот, который был знаком Василию. Американская валюта стоила здесь заметно меньше.
«Всё равно стоит обменять деньги, – решил он. – Нельзя всё время просить мелочь у Натальи.»
Петровский собрался пожертвовать стодолларовой купюрой, которую носил с собой на всякий случай. Требование предъявить паспорт не испугало Василия – он поленился получить новый и всё ещё владел старым советским паспортом.
Сто долларов исчезли, обернувшись небольшой пачкой денег, на которых был профиль Ленина и надпись поверху: Билет Государственного Банка СССР. При этом никаких вопросов к Петровскому не прозвучало. Ни паспорт, ни американская денежка не вызвали подозрений.
Сретенский бульвар подставил ему свой тротуар. Мимо ехали сплошной вереницей машины. Василий обратил внимание, что не так уж и много иномарок. Всё больше отечественная продукция, включая вполне симпатичный «Москвич», который, похоже, имелся и у него.
Вскоре он вошёл в знакомое помещение, занимавшее полуподвал старого заслуженного дома.
– Вы к кому? – уколол его вопросом охранник.
Василий хотел сказать: «К себе», но подумал, что, быть может, не работает в этой редакции. Пришлось проявить изобретательность.
– Марьяна здесь?
– Какая? Богданова? Нет, ещё не приезжала.
– А Игорь?
– На месте.
Главный редакционный компьютерщик посмотрел на него мельком и никак не среагировал. Похоже, Петровского тут не знали. Да и вывески с его фамилией на соответствующей двери не было. Чем же зарабатывал себе на хлеб его здешний двойник? Как это установить? Спросить у Натальи: дорогая, где я работаю? Смешно. Он пребывал в растерянности.
«Дождаться Марьяны? – судорожно текла его мысль. – Зачем? Что это изменит? Ничего. Тутошняя Марьяна меня не знает. Можно в этом не сомневаться.»
Глупо торчать в помещении, где ты никому не нужен, где невозможно объяснить, что нужно тебе. Василий направился на улицу. Он чувствовал себя чужим в этом городе, так похожем на его Москву. Это было внешнее сходство. Совсем другие люди шли по тротуарам, сидели в машинах, занимали служебные помещения, комнаты в квартирах. Город, принимающий этих людей, привыкший к ним, тоже был другим.
«Что делать? – мучил себя вопросом Петровский. – Обратиться не к кому. Безвыходная ситуация…»
Растерянными шагами ступал он по тротуару, не замечая ничего вокруг. И тут будто озарение: «Надо разыскать Астахова!»
Спасительный выход был найден. В самом деле, здешний Астахов мог ему помочь. Хорошо, что записная книжка оказалась при нём. Сначала он позвонил на мобильный. Гудки прозвучали впустую. Наступила очередь институтского номера. Ответила женщина.
– Вы ошиблись. Никакого Астахова у нас нет. Какой номер вы набирали? – Выслушав последовательность цифр, подтвердила. – Да, это наш номер. Но никакого Астахова здесь нет.
– Это хотя бы институт?
– Это квартира.
Оставалась последняя возможность – домашний номер. Петровский заволновался: что, если и сейчас будет облом? Как тогда искать двойника его знакомого? Ему ответил низкий приятный женский голос.
– Дмитрия Астахова можно к телефону? – попросил Василий.
– Дмитрий на работе.
– Не подскажете, как ему позвонить? Это Петровский, его приятель.
Она продиктовала те заветные семь цифр, которые давали возможность добраться посредством электромагнитных волн до Астахова.
– Нам необходимо встретиться, – такие слова сказал он тому, кого так хотел увидеть. – Как можно скорее. Это в ваших интересах.
– А вы кто?
– Писатель. Но это не имеет значения. Поверьте, это в ваших интересах.
После значительной паузы прозвучало:
– Где?
Предложение по месту наличествовало – Василий отчего-то захотел переговорить с Дмитрием там, где и прежде.
– Вы Центральный дом литераторов знаете? На Большой Никитской… – Услышав очередную паузу, тотчас пояснил. – Улица Герцена. Знаете?.. Буду ждать вас в Нижнем буфете. Через час.
Бодрым шагом, попирая чужой асфальт, Петровский двинулся в сторону метро. Надежда вела его, надежда на разрешение странных проблем, которые уготовила ему судьба.
Центральный дом литераторов ничем не отличался от своего собрата в прежней вселенной. Вахтер приветливо заулыбался, увидев Петровского, сказал слова приветствия. А охранник, стоящий у входа в ресторан по другую сторону холла, открыл дверь. Василий шарахнулся от него – заходить в дорогой ресторан Петровский не собирался. Для него существовал Нижний буфет, истинное пристанище для писателей и поэтов.
Он в момент узнал Астахова, едва тот появился в буфете – такой же высокий, внушительный, как и в старой вселенной. Василий призывно махнул рукой. Подождал, когда прибывший усядется напротив, хлебнул кофе, который успел взять, выдержал вопросительный взгляд физика. Разговор начал парадоксальным вопросом:
– Дмитрий, вы знаете меня?
Тот удивленно посмотрел на Василия, потом осторожно выдавил:
– Нет.
– Прошу меня выслушать. Сейчас я буду рассказывать вам о вас. Вы – физик. Увлекаетесь космологией. Обожаете Хокинга, Виленкина… И ещё третий был.
– Хойл? – мягко предположил Астахов.
– Да, он самый. А ещё вы любите водку. Зато совсем не любите вино.
– Да, – всё так же осторожно согласился Астахов. – И что из этого следует?
– То, что я знаю вас, – победно продолжил Петровский. – Знаю. И вот вопрос: откуда я знаю вас?
– Откуда? – подхватил Астахов. – Следили за мной?
– Зачем? Какой смысл в том, чтобы следить за вами? Дело совсем в другом. Дело в том, что я знаком с вашим двойником. Я из параллельной вселенной. – Увидев скептическое выражение на лице Дмитрия, ничуть не смутился. – Не верите? В параллельные миры верите, а в то, что я пожаловал из такого мира – нет? Между прочим, я с вами, который в той вселенной, недавно познакомился, и мы друг другу понравились. Вы так интересно рассказывали про Хокинга, Виленкина и… как его?