– Я не очень люблю симулятор, – признался я девушке. – Когда я на нём тренируюсь, то у меня не проходит ощущение, что это всего лишь компьютерная игра…
– Так разве ж это плохо? – удивилась Сорью. – Я компьютерные игры люблю, но такой классной ещё не встречала. Ну и, по-моему, симулятор вполне нормально воспроизводит реальность.
– Нет, в бою всё иначе, Лэнгли, совсем иначе…
– Было бы интересно сразиться с настоящим Ангелом, – мечтательно прищурилась Аска. – Их компьютерные симуляции всё-таки немного туповаты, на мой взгляд…
– Немного? – хмыкнул я. – Да они тупее самой тупой обезьяны! Ангелы – это чертовски опасные и умные твари…
– Умные? – хихикнула Сорью. – Ну-ну. А, по-моему, это просто огромные и глупые твари, типа какой-нибудь Годзиллы. Животные – одно слово.
– Не стоит недооценивать противника, – заметил я.
– Не стоит недооценивать меня! – фыркнула девушка.
– Не стоит переоценивать себя.
– Ты это что сейчас имеешь ввиду? – холодно поинтересовалась Аска.
– А ты подумай. Ты же умная девочка.
– Не называй меня девочкой! – мгновенно взъярилась Лэнгли.
– Девочка. Кто скажет, что ты мальчик, пусть первый бросит в меня камень, – несколько перефразировал я Остапа нашего Бендера, с невозмутимым видом разглядывая скрытую брезентом Еву-02, лежащую метрах в двадцати впереди.
– Икари, ты меня лучше не выводи из себя… – с угрозой протянула девушка.
– Иначе – что?
– А вот что!..
Подзатыльник был обозначен очень явно, даже как-то нарочито, так что пригнуться особого труда не составило. Впрочем, это ожидаемо оказалось отвлекающим манёвром, а вот сжатая в кулак правая рука имела твёрдое намерение врезаться мне в челюсть. Поставил блок, отбил следующий удар левой, отклонил голову в сторону, и маленький острый кулачок пролетел мимо…
Данные первичного анализа.
Ожидаемо хорошая реакция и координация действий. Высокая скорость и чёткость ударов. В целом, действует грамотно – видно, что чему-то училась. Главные минусы – это недостаток физической силы (тринадцать лет девчонке – что уж тут поделать) и какая-то… какое-то… Трудно описать. Но складывается такое ощущение, что она не имеет целью меня покалечить или убить… Гм. Было бы по меньшей мере странно, если бы Аска этого хотела… Но какой-то стиль боя у неё всё же больно спортивный. Я бы по пустякам пускать в ход кулаки не стал, но если бы уж пришлось, то бил на поражение…
– Лэнгли, хватит ребячиться, – произнёс я, отходя на шаг назад. – Мне сейчас неохота устраивать тренировочный спарринг, да и ты… э-э-э… как бы… Наряд у тебя больно неподходящий, вот.
– Придуриваешься, Икари? – прищурилась Сорью.
Ну да, а что? Или мне прикажете всерьёз с ней драться? Хотя манеры у девчонки вообще-то просто безобразные – чуть что, сразу кулаки в ход пускать… В детстве, что ли, не добрала чего? Возможно, возможно…
– Придуриваюсь? – невозмутимо поднял я бровь. – Не понимаю, что ты имеешь в виду, Лэнгли. Кстати, я тебя, кажется, уже предупреждал о рукоприкладстве…
– Да я уже поняла, что с тобой неинтересно… – недовольно буркнула Аска, скрещивая руки на груди. – Чему ты тут у себя в Японии учился? Каратэ? Айкидо? Кунг-фу?
– Армейский рукопашный бой. И меня учили в первую очередь избегать драки, а уж если бить, то бить с максимальной эффективностью.
– Oh, mein Gott, – закатила глаза девушка. – Мне достался в напарники мальчишка с повадками армейского сержанта… Ты ещё и, небось, спишь с пистолетом под подушкой, верно?
– Верно. А под рукой держу ещё один, чтобы в случае чего среагировать на угрозу как можно быстрее.
– Ты маньяк, Икари, – резюмировала Аска. – Сумасшедший, двинутый маньяк и солдафон. И как тебя только допускают к пилотированию?..
– Да, Лэнгли, ты тоже образец добродетели и смирения, как я вижу, – невозмутимо парировал я. – Тебя не учили в детстве не бросаться с кулаками на первого встречного?
– А почему бы и нет?
– А потому, что этот самый первый встречный может оказаться сильнее и быстрее тебя…
– Это ты сейчас про себя, что ли? – ехидно произнесла девушка. – Тогда для полного комплекта стоит добавить, что ещё ты очень красивый и умный. Ну и что-нибудь ещё на выбор…
– …а ещё у него в кармане может оказаться нож или пистолет.
– Ты сейчас говоришь, как один мой инструктор, – фыркнула немка. – Всё! Довольно лекций! Я от них устала.
Я от тебя, кстати, уже тоже маленько устал… Или даже не маленько…
Подошли к лежащей в транспортном отсеке Еве-02. А неплохая у неё тут «ванночка» со стенками высотой метра в четыре, кажется, из стали. Так, а здесь у нас, наверное, будет вход…
Охраняемый, между прочим. Стоят себе двое немцев (судя по нашивкам) при полном параде – разгрузки, бронежилеты, каски, в руках – новенькие G-36. И, что мне не очень понравилось, при моём приближении всё это дело начало разворачиваться в мою сторону.
Я на всякий случай дисциплинированно замер, а то мало ли что? Вдруг у них тут жуткая секретность и страшно охраняемая зона (это, кстати, как пить дать), а по случаю всеобщего кризиса и экономии предупредительные и выстрелы на поражения производятся одновременно?..
– Чего встал? Пошли! – видя, что я отчего-то затупил, Аска схватила меня за руку и потащила вперёд. Я для порядка сделал пару намёков на сопротивление (очень символических, нужно признать).
– Привет, парни, – кивнула Лэнгли солдатам. – Я к своей Еве.
Видимо, из вежливости ко мне она обратилась к охране на английском.
– Извините, Frau Unterleutnant,[36] но посторонним туда нельзя, вы же знаете, – вежливо, но твёрдо заступил нам дорогу один из солдат.
Это я-то посторонний? Ну, вы, ребята, вообще…
– Он не посторонний. Он пилот НЕРВ-Япония и мой будущий напарник.
– Ваши документы, пожалуйста, – включился в разговор второй боец.
– Bitte, – достал и протянул я ему удостоверение.
Откуда-то появился небольшой сканер, чем-то похожий на радар гаишников. Красноватая вспышка лазерного луча, короткий писк, и удостоверение возвращается ко мне.
– Всё в порядке, Herr Leutnant, проходите.
То-то же.
Аска уверенным движением дёрнула пару рычагов, дверь с шипением открылась.
– Прошу, – величественным жестом пригласила меня девушка.
– О, нет! Только после вас, Fräulein, – возразил я, всё ещё не выходя из амплуа галантного рыцаря.
– Моё дело предложить, – весело заявила Лэнгли, проходя вперёд.
Последовал за ней, вошёл внутрь, и оказался на каком-то возвышении. Слегка поёжился – в отсеке было несколько прохладно, и начал с интересом рассматривать немецкий Евангелион.
– Это – моя Ева, – гордо приосанилась Аска. – Первый и пока что единственный образец, предназначенный исключительно для боя. Нулевой был всего лишь экспериментальной моделью, а твой Ноль-первый прототипом настоящих боевых машин, и, естественно, они были очень несовершенны.
– Вот здесь я с тобой не могу согласиться, Лэнгли, по крайней мере, в отношении моего юнита, – возразил я. – На сегодняшний момент именно Ноль-первый – самая мощная Ева. У него крепче броня, мощнее АТ-поле…
– …и, разумеется, куча детских болезней, как у любого прототипа, – лениво закончила за меня девушка. – Ноль-первый мощнее, но и одновременно тяжелее моего юнита, а значит, менее скоростной и манёвренный. На Ноль-втором стоит более новая электроника, и наконец-то исправлена проблема с контактной капсулой… Каково, Икари, а? Я ведь в курсе того, что на Нулевом и Ноль-первом были проблемы с системой катапультирования. Про постоянно заедающий основной люк я вообще молчу.
– Есть такое дело, – скривился я. – Но это не так уж и фатально. Пустяки.
– Из исправления таких пустяков и рождается нормальная боевая машина, – снисходительно произнесла Аска. – У вас ещё и внутренние батареи старого образца – что на Нулевом, что на Ноль-первом. Пять минут – это даже не смешно. Вот на моей Еве стоят батареи уже на семь минут работы, и это ещё не предел…
– То-то вы их в пути почти в ноль разрядили, и нам пришлось новые батарейки сюда тащить…
– Лишняя перестраховка, – отмахнулась Сорью. – Даже если возникнет какая-то угроза в пути, смысла включать Еву-02 не будет.
Девушка вздохнула.
– А жаль… Я бы хотела попробовать и её, и себя в НАСТОЯЩЕМ деле…
– Не зарекайся, Лэнгли, – покачал я головой. – Этот грёбаный мир имеет обыкновение подкидывать самые отборные гадости именно тогда, когда их меньше всего ждёшь.
– Да что может случиться, пока мы…
Где-то вдали резко и тревожно взвыли ревуны, и послышался раскатистый грохот стартующих ракет.
МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ ЧЕРЕЗ КОЛЕНО В ЛОБ, БАШКОЙ В СТВОЛ И В ЗАДНИЦУ ДОСЫЛАТЕЛЕМ!!! Гадский Ангел!!! Всё-таки напал, мразь!!!
– Опять учения? – нахмурилась девушка. – А почему нас в этот раз не преду…
– Engelhuren!!! – удержавшись от рвущейся наружу тирады в духе Малого Петровского Загиба, почти вежливо выругался я. Впрочем, Аске и этого вполне хватило, чтобы покраснеть. – А, по-моему, Лэнгли, это ни хрена не учения, verdamte Scheisse! Задницей чую, что случилась какое-то дерьмо!
– Э-э-э… Икари… Ты… ты чего? – несколько даже опешила немка.
– Готов прозакладывать собственное посмертие, Лэнгли, что нас только что атаковал Ангел, – процедил я.
Интерлюдия
Борт атомной субмарины ВМС США SSN-716 «Солт-Лейк-Сити»
Коммандер[37] Джеймс Сэлинджер флегматично прихлёбывал кофе из любимой кружки, сидя на центральном посту. Дежурная смена экипажа несла обычную ходовую вахту – вахтенный офицер, его помощник и семь матросов вели субмарину экономичным пятнадцатиузловым ходом. Всё как обычно. Вахта выполняла свои обязанности чётко и спокойно – в действиях подводников чувствовался опыт, достигнутый годами службы.
Несмотря на долгий переход через три океана, капитан субмарины был почти что счастлив – наконец-то, впервые за долгое время, Фортуна ему улыбнулась. Иначе перевод из ледяного Хоконсверна в тёплый Фуцзянь расценивать было просто нельзя – как ни крути, а Южный Китай был в разы лучше, чем северные владения Евросоюза. Ради этого можно было вытерпеть очень многое, даже то, что он был вынужден на период перехода подчиняться русским.