Задумавшись я не особо смотрела куда бреду и буквально вросла ногами в землю забыв, как дышать, оказавшись на краю довольно большой поляны. Здесь я оказалась не одна. Существо, представшее моему взору, казалось совершенно нереальным.
Оно было прекрасно и ужасно одновременно. Темно-синяя чешуя частично покрывала тело, строением удивительно напоминающее человеческое. Внушительные когти на руках и ногах — или лапах? — отливали металлом. Гибкий, тонкий хвост и огромные крылья окончательно убеждали — это создание точно не может быть человеком. В руках у него был длинный, изящный клинок. Выверенные, чёткие и одновременно плавные движения. Засмотревшись, даже не сразу поняла — оно тренируется. Так же, как обычные воины в гарнизонах учатся сражаться при помощи упорных тренировок.
Чудовищная и восхитительная красота. Нечеловеческая грация.
Запоздало до меня дошло — чем бы или кем не было это существо, оно явно не желало быть увиденным. Иначе не забралось бы в такую чащобу. Надо срочно уходить, пока меня не заметили. Чахлый куст, за которым стояла — плохое укрытие.
Следующая мысль вообще вызвала состояние близкое к панике. А если это одно из порождений Мрака? Я же понятия не имею, как они выглядят!
Начала медленно отступать, но по закону подлости, под ногой громко хрустнула какая-то ветка. Существо замерло и повернулось в мою сторону. Осознав, что меня заметили, не нашла ничего лучше, чем со всех ног бросится в густые заросли, сквозь которые недавно бездумно брела.
Забег мой был недолгим. Не успела понять, как оказалась прижата спиной к дереву, а горло стиснула чужая рука с ужасающими когтями.
— Что ты тут вынюхиваешь? — услышала я низкий, чуть рычащий голос.
Перед глазами предстало лицо, до безумия напоминающее человеческое. Чёрные, длинные чуть волнистые волосы из-под которых проглядывал кончик острого уха, бледная кожа, под которую втягивались тёмно-синие чешуйки. Высокие скулы, прямой нос, большие глаза цвета бирюзы в обрамлении густых ресниц. Невольно пискнула, увидев, что зрачок в этих глазах имеет форму чуть вытянутого ромба, а не привычную круглую.
— Отвечай! — прорычал незнакомец.
А мне окончательно поплохело, стоило только увидеть ряд острых зубов, среди которых выделялись две пары клыков с каждой стороны. Даже вампиры таким позавидуют.
— Ничего, — просипела я. — Я просто гуляла.
— Неужели? — прошипел он.
— Я правду говорю, — выдохнула через силу.
Одинокая слеза сама сорвалась с ресниц. Пусть моя жизнь последние недели была невыносима, но я не хотела умирать. Не здесь. Не так. Но кому интересно моё мнение?
— Убирайся! — услышала я тихий рык, а горло обрело свободу давая доступ столь необходимому воздуху.
Не помня себя от ужаса и облегчения разом, летела вперёд, не обращая внимания на ветки, цепляющиеся за волосы и одежду, оставляющие мелкие царапины на коже. В голове билось только одно: я жива! Повстречала неизвестное чудовище и выжила!
И как бы несильна была моя эйфория, внутри откуда-то была уверенность: об этой встрече надо молчать.
Радость, что странное существо меня отпустило, сделала меня беспечной. Я умудрилась забыть о множестве опасностей, поджидающих меня на территории академии. И конечно никак не могла помыслить, что столкнусь лицом к лицу с источником всех моих бед.
— Ты так ко мне спешишь, крошка? — похабно ухмыльнулся граф Ольский, когда я чуть не влетела прямиком в его руки.
— Не надейся, — тут же окрысилась я, отступая.
Похоже, ему надоело ждать, когда издевательства его шавок сподвигнут меня пойти к нему на поклон, с просьбой ублажить его в постели, и он решил действовать сам. Рядом гадко ухмылялся один из его дружков. Шаон и ещё один прихвостень наблюдали за разворачивающейся сценой с лёгким любопытством, и только.
— Всё такая же дерзкая, да? — прошипел граф, разочарованный моим ответом. — Так и не уяснила, где твоё место?
— Моё место? — голос сорвался чуть ли не на рычание. — Уж точно не в постели, такого гада, как ты.
Эйфория от спасения из лап неизвестного существа, схлынула. Ей на смену пришли обида, горечь и ненависть, что копились в моей душе все эти дни. Остатками разума понимала, я нарываюсь. Но мне было уже всё равно. Моя жизнь превратилась в кошмар, стараниями мерзкого графа. Попытается сделать её ещё хуже? Это вообще возможно?
— Ты забываешься, — рыкнул граф в ответ.
Мерзавец был взбешён моими словами. Его дружки, нахмурились, явно разделяя точку зрения графа. На нас взирало множество глаз, и куча ушей ловили каждое произнесённое слово.
— Неужели? — зло оскалилась я, окончательно забыв про всякую осторожность. — Считаешь себя правым? Местным корольком, что вправе распоряжаться чужими судьбами? Может это и так, жалких шавок заглядывающих тебе в рот хватает. И как бы не были отвратительны они, ты и тебе подобные, намного хуже. Поступок настоящего мужчины и аристократа — натравить на беззащитную девушку толпу уродов, желающих выслужиться, за обыкновенный отказ.
— Да как ты смеешь! — задохнулся граф от злости и возмущения.
— Как смею говорить правду? — продолжала я говорить звонким от ярости голосом. — До поступления сюда, я наивно считала, у аристократов, наделённых от рождения привилегией карать и миловать простых людей, внутри должно быть некое благородство, но в именно тут, в академии, где собрались самые богатые и титулованные, поняла, как я ошиблась. В любом деревенском работяге, благородства больше, чем в золочёных аристократах. Спесь и непомерное самомнение, вот их чего оказывается состоят дворяне. Ты, и тебе подобные, готовы на всё во имя собственных капризов. Не брезгуете никакой грязью, чтобы добиться своего. Жалкие эгоисты в красивой обёртке с тухлым содержимым.
Меня несло без всяких ограничителей. Я высказывала всё, что накопилось в душе и мне было плевать на последствия.
— Заткнись, тварь! — графа перекосило от злости.
Он был не одинок в своём возмущении. Со всех сторон доносились недовольные голоса. Другие аристократы, как местные корольки, так и их шавки, тоже считали, что я забыла своё место. Деньги и власть — единственные их ценности. По их мнению все, у кого нет дынных атрибутов, по умолчанию должны пресмыкаться перед ними.
— И не подумаю, ничтожество! — крикнула в ответ.
Окончательно озверев, граф ударил меня по лицу. Да так сильно, что я рухнула на землю, во рту появился солоноватый привкус крови. Смотрела на него и его дружков, а в груди всё ярче разгоралась ненависть. Всей душой, я мечтала, чтобы их не было на свете. Жаждала отомстить за все унижения и бессильные слёзы. Даже не сразу поняла, что спина, где у каждого одарённого стоит печать, горит огнём. Вокруг поплыл чёрный туман. Глумление на холёных физиономиях сменилось страхом.
— Что ты делаешь, сумасшедшая! — завопил один из приятелей графа. — Остановись!
Народ спешно разбегался в разные стороны, но их я едва замечала. Граф, братец и их дружки тоже испуганно пятились.
— Ненавижу, — сорвалось с моих губ.
Чёрный туман резко взметнулся, закрывая обзор. Тело прострелило невыносимой болью. Перед глазами мелькнул край какого тёмного одеяния, после чего сознание погрузилось в спасительное беспамятство.
***
Пробуждение было не из приятных. Голова кружилась, стоило чуть пошевелиться, как к горлу подступила тошнота, а тело казалось таким безобразно слабым. Некоторое время я лежала, пытаясь понять, что со мной. Вспоминала события, предшествующие такому состоянию. И чем больше вспоминала, тем страшнее мне становилось.
Боги! Я действительно утратила всякий здравый смысл! Говорила слова, за которые любого простолюдина казнить могут! Единственный шанс на выживание — мой проклятый дар. Не станут же убивать потенциального некроманта? Или станут?
Конец этих событий вовсе оказался смазан. Попытки вспомнить, отзывались немилосердной головной болью. В памяти остался только какой-то чёрный туман, боль и жажда уничтожить обидчиков. Неужели магия? Или это бред воспалённого сознания? А эти кмаровы аристократы, с ними всё в порядке? Потому что если мне всё это не померещилось, и я навредила тому же Шаону, то никакой дар меня уже не спасёт. Наш общий отец попросту уничтожит меня за сына.
— Очнулась, — констатировал профессор Тристор, куратор нашей группы, заходя в помещение.
А, кстати, где я? Похоже на лазарет.
— Натворила ты дел, студентка Олсин, — покачал мужчина головой, присаживаясь на стул неподалёку от койки, на которой я лежала. — Что ты помнишь?
Честно рассказала, свои смазанные воспоминания. Профессор смотрел на меня хмуро.
— Так что это было, профессор? — спросила я тихо. — Что со мной?
— Выброс силы, — выдал он. — Твоя печать полностью слетела. Точнее, пробудилась. Магия вырвалась на свободу, подчиняясь твоему желанию уничтожить обидчиков.
У меня от ужаса даже сердце замерло.
— Они мертвы? — прошептала едва слышно.
— Нет, конечно, — фыркнул профессор. — Родовые артефакты их защитили. Граф Ольский, маркиз Дикдери и виконт Лиасу отделались испугом, а вот маркизу Эрвейскому досталось, тоже загремел в лазарет. Его родовой артефакт, странным образом сработал слабо.
— Мне конец, — вырвалось у меня. — Герцог Эрвейский меня убьёт.
— Не думаю, — покачал профессор головой. — Не герцога тебе надо бояться, а собственной силы.
Легко ему говорить! У герцога слава жестокого беспристрастного палача на службе короны. Что такой человек сделает с обычной простолюдинкой, которая посмела ранить и оскорбить его драгоценного наследника? А сила, что с ней не так?
— У тебя огромный магический потенциал, — решил пояснить профессор, заметив моё недоумение, — с которым ты не умеешь управляться. Огромная сила в руках неумёхи опасна для окружающих, но прежде всего, для самого владельца. Случаи подобные твоему крайне редки, а мы в академии тщательно следим, чтобы студенты получали доступ только к той силе, с которой способны совладать. Лишь малая часть студентов с большим потенциалом заканчивает академию с полностью пробуждённой печатью. А у тебя теперь выбора нет. Бесконтрольный выброс силы, почти всегда убивает своего носителя и всех вокруг, если у них нет защиты. Тебе повезло, что каждый студент при поступлении получает браслет, который кроме указания на курс и успехи, так же служит защитным артефактом от агрессивной магии. Так что никто не пострадал, кроме маркиза Фернора. И ещё большей удачей стало, что рядом оказался шоден, который как-то смог погасить выброс твоей силы и не дал ей окончательно тебя иссушить. Не знал, что они на такое способны.