— Сестру?! — удалось выхватить главное Шаону.
— Я никогда не скрывал своего отношения к вашей матери, — ответил отец холодно. — Меня женили на ней без моего желания, а до этого у меня была любимая женщина, с которой мечтал провести жизнь. И как недавно выяснилось, она прежде чем погибнуть, успела подарить мне дочь.
Лицо отца исказилось от неподдельной боли, пока Шаон пытался собрать все мысли в кучку.
— Врёт она всё! — выдал он, не желая принимать такую правду. — Пронюхала откуда-то о твоей молодости и теперь нагло врёт!
— Я похож на идиота? — прищурился отец. — Я с ней об этом даже не говорил. Она и не подозревает пока, что я знаю о нашем родстве. Даже не уверен, что о нём знает сама Илейра. Но артефакт не обмануть.
Оглушённый Шаон застыл с открытым ртом. Эта наглая девка, без капли манер и инстинкта самосохранения — его сестра?! Всё в нём отказывалось в это верить! Даже если у них одна кровь стараниями папаши, никакая эта идиотка ему не сестра!
— Вернёмся к делу, — мрачно обронил отец, тряхнув головой и возвращая себе полную невозмутимость. — Признаю, я был не лучшим отцом. Упустил твоё воспитание и потому ты вырос таким. Мне хочется верить, ещё не поздно всё исправить. С этого дня, я лишаю тебя титула маркиза, пока ты не докажешь, что достоин его. Замораживаю все твои счета и изымаю наличные деньги, дорогие цацки и тряпки. Ты переезжаешь в обычное общежитие, и жить будешь, как все бюджетники, на десять золотых в месяц. Ты так пренебрежительно отзываешься и высокомерно относишься к тем, у кого нет денег и титула… Пора тебе побывать в их шкуре. Может тогда осознаешь, они тоже люди, и порой куда лучше аристократов.
— ЧТО?! — закричал Шаон. — Ты не можешь так со мной поступить!
— Могу, и поступлю, — отрезал отец. — Не вижу другого способа сделать из тебя человека. Я ни за что не допущу, чтобы такой жестокий и подлый человек, как твой дед и ты сейчас, унаследовал титул герцога.
Отец вышел из комнаты оставляя раздавленного Шаона осознавать всё услышанное. Девица, которую он так жаждал поставить на место оказалась одной с ним крови, а собственный отец в мгновение лишил его всего, опустив до уровня нищих безродных плебеев. Разум отказывался это принимать. Шаон не представлял, как с этим жить.
В надежде, что всё это жестокий и глупый розыгрыш, он бросился в свои комнаты, но магический замок не открывался, сколько бы он не прислонял ладонь, подтверждая свою личность. Тогда он обратился к коменданту общежития, который подтвердил его худшие опасения — он здесь больше не живёт.
Понимая, что жить всё равно где-то надо, Шаон отправился к коменданту обычного общежития для парней. Там флегматичный мужчина в возрасте, назвал ему номер комнаты и вручил простой железный ключ. Найдя свою новую обитель, Шаон взвыл, увидев четыре койки. Окончательно ему поплохело, стоило заметить свои вещи на оной из них. Форма, пара повседневных брюк и рубашек, скудный запас нижнего белья и три пары обуви. Всё остальное имущество составляли учебные принадлежности. И как издевка, сверху жалкой кучки одежды лежал кошель с десятком золотых монет.
Психанув, спихнул всё на пол. Лёг на жёсткую койку и смежил веки, отчаянно мечтая, что когда их откроет, всё окажется только крайне скверным сном. Увы, надежды, не оправдались. Шаон долго так лежал и когда распахнул глаза, вокруг была всё та же унылая обстановка комнаты обыкновенного общежития.
Чудовищная истина всё глубже забиралась в душу, лишая сил и подтачивая волю. Теперь он, стараниями отца, никто. Ни денег, ни титула. Неизвестно, останутся ли у него после такого друзья.
Отныне Шаон Фернор, бывший маркиз Эрвейский, не более чем безродный нищий в глазах общества.
Глава 9, Как раньше уже не будет
В честь собственного праздника решила вам сделать подарок в виде внеплановой главы)
Илейра
Просыпаться в лазарете начало становиться тревожной привычкой. Куда хуже этого осознавать причины, почему я в очередной раз тут оказалась.
Перед глазами, пронеслись события недавнего прошлого. В горле появился горький комок, а грудь стиснуло от стыда и обиды.
Одна мысль, что толпа народу видела меня чуть ли не голой, заставляла сжиматься и жаждать провалиться сквозь землю. Какой позор! Как теперь смотреть людям в глаза? Да и нужно ли, ведь им было так весело наблюдать за моим унижением…
И эта обида, что не давала нормально вздохнуть. Обида на саму себя — я оказалась слишком глупой и позволила заманить себя в ловушку и была настолько слаба, что не смогла защититься. Обида на этот новый мир, куда забросила жизнь. Где намного больше ценятся материальные блага, чем духовные. И что совсем уж нелепо — обида на эту четвёрку, решившую будто они имеют право так со мной поступить.
Даже ненавидеть их, как раньше, не получалось! Для ненависти нужен какой-то запал, внутреннее пламя, а моё словно задули, как фитиль свечи…
— Наконец-то ты проснулась! — я так задумалась, что не заметила прихода Джали. — Давай одевайся и пойдём отсюда.
На глаза снова навернулись слёзы, стоило вспомнить, как она пыталась меня защитить.
— Только сырость разводить не надо, — простонала Джали, которая терпеть не могла всякую сентиментальщину.
— Я не специально, — шмыгнула я носом.
— Одевайся давай уже, — кивнула она на сложенную на стуле одежду.
И об этом позаботилась. Закусив губу пыталась себя взять в руки. Джали слёзы не любила даже больше, чем многие мужчины. Не знаю где она взяла вещи, взамен погибшим от лап графа, но сели они как влитые.
— Не люблю я это дело, но смотря на твоё уныло-похоронное лицо понимаю, не избежать разговора, — вздохнула Джали усаживаясь прямо на койку.
— А? — моргнула я удивлённо.
— Дай угадаю, — протянула она, — тебе сейчас стыдно показаться на глаза людям и всё такое?
В ответ только кивнула.
— И с какой радости тебе стыдно? — продолжала Джали. — Ты сама, по своей воле разгуливала почти раздетая? А может, крутила перед кем-то хвостом и давала поводы надеяться на большее за что и поплатилась?
Отрицательно покачала головой.
— Тогда чего тебе стыдиться? — не останавливалась подруга. — Фигурка у тебя, по вашим канонам красоты, на зависть большинству местных красоток, а мужикам только слюнями капать остаётся. Стыдно должно быть тем, кто счёл случившееся весёлым. Это говорит об их душевной ущербности, хотя именно поэтому им и неведомо такое чувство, как стыд. В конце концов, отбрось в сторону своё излишне строгое воспитание и вспомни где находишься. Даже я уже в курсе довольно свободных нравов среди магов в целом и в этой академии в частности.
Джали во всём права. В деревне нравы строгие. Девица до свадьбы должна блюсти невинность, иначе стыд и позор, никто на такой не женится и все будут тыкать пальцами. Даже юбка чуть короче установленной длинны — неприлично и бесстыдство. Дедушка, конечно, не столь строг был в этих вопросах, иначе не бегать мне по лесу в штанах. И всё же он многократно повторял — честь нужно беречь для любимого мужа, обнажаться можно только перед ним. Зная историю мамы, я прекрасно его понимала, но сейчас эти вложенные в голову догмы отравляли мне жизнь, войдя в конфликт с местными реалиями.
Так уж сложилось, что беречь невинность требовали только от женщин. К мужчинам в любом обществе, во все времена, были куда терпимее. Но и эти традиции теряли свою силу, когда дело касалось одарённых женщин. Их главной ценностью были кровь и магия. Имея дар, девушка могла хоть с кучей парней переваляться до свадьбы, всё равно желающих взять её в жёны будет предостаточно. Ведь она может передать магический дар детям.
Кроме того, не все одарённые женщины стремились скорее замуж. Многие предпочитали полностью подчинить себе магию и годами заниматься только ей. Но и это не было препятствием к замужеству. Маги живут и сохраняют молодость долго. В сотню лет магиня могла выглядеть на двадцать. Мужчин готовых ради дара жены закрыть глаза на её истинный возраст хватало. Естественно, при таком раскладе женщины не стремились к целомудрию и позволяли себе радости жизни, что уже давно никем не осуждалось.
Впрочем, среди аристократии невинность тоже мало кто всерьёз берёг. Живи, развлекайся, главное — не попадайся, чтобы не разразился скандал. Аристократки мастерски научились как подделывать девственность, обводя мужей вокруг пальца, так и вовсе её восстанавливать при помощи магов-целителей.
Всё это я узнала, слушая бесконечный трёп соседок. Даже из их утомительной болтовни, порой можно было вычленить крохи полезной информации. Такой, как знание нравов общества, в котором волею судьбы живу. Жаль, от этого знания легче не становилось. Себя в миг, по одному желанию, не переделаешь и воспитание просто так не отбросишь. Потому мне было стыдно, вопреки здравому смыслу и словам Джали.
— Илей, — чуть улыбнулась она, заметив мои терзания, — ты столько уже вытерпела. Не сдалась этому кмарову сыну на милость, не прогнулась под давлением. Неужели сейчас, когда всё закончилось, ты отступишь? Позволишь этим уродам радоваться победе? К тому же, большинству сейчас будет совсем не до тебя, поверь мне.
Слова подруги заставили меня дёрнуться. Внутри вспыхнул протест. Почти месяц сплошных издёвок и насмешек, которые не дали желаемых результатов и вынудили графа с дружками действовать максимально жёстко. И после всего этого покорно сдаться? Джали права, не для того я столько вынесла, чтобы радовать скотов.
— Ни за что, — произнесла я полная мрачной решимости.
Пусть мне невыносимо стыдно, горько и даже страшно, но я продолжу ходить с гордо поднятой головой. Чтобы все видели — сломать меня не удалось. Тем более, учитывая мою ситуацию с магией, терять мне не чего.
Вспомнился смутно знакомый голос, после которого повисла тишина. И Джали обмолвилась, что всё закончилось и народу будет не до меня… Любопытно.