Когда он сблизился с тогда ещё принцем Гайроном, тот уже был женат и у него подрастал сын четырёх лет отроду. По сути, Колдер вырос у него на глазах. Да герцог этого мальчишку видел чаще собственных детей! И невольно относился к нему с неким снисхождением, которое принято испытывать в отношении людей близких.
Несколько лет до наследования престола и несколько после, Гайрон работал на износ. Он делал всё, чтобы вникнуть во все тонкости правления таким большим государством и укрепить свои позиции среди аристократии. Ему это удалось. Обратной стороной медали оказалось то, что сына и жену он видел редко. Почти не уделял им внимания. Тогда его юная супруга направила всю свою любовь на единственного сына. Спустя восемь лет после рождения Колдера на свет появился Раскер, но первенец так и остался любимцем императрицы.
Излишнее потакание любому капризу юного принца привело к тому, что вырос тот капризным, избалованным и не признающим отказов. Гайрон опомнился, попытался заняться воспитанием старшего сына, но результаты оказались плачевны. Колдер совершенно его не слушал, да и жена чуть что становилась в защиту любимого ребёнка. Тогда император решил отступить. Думал мальчишка повзрослеет, поумнеет и разговор будет иным. Занимался младшим сыном, выжидая, когда перебесится старший. Оказалось, ждал он зря.
В восемнадцать, на определении типа магии и её потенциала, выяснилось — наследник удивительно бездарен магически. Слабенький маг воздуха. Удел таких — бытовая магия. Естественно, об обучении в столичной академии после такого не могло быть и речи. Гайрон не хотел, чтобы кто-то узнал, насколько слаб наследник и нанял учителей в частном порядке, предварительно взяв с каждого магическую клятву молчания. Увы, Колдер на подобную заботу отреагировал очень бурно и крайне негативно. Не проходило дня, чтобы отец и сын не скандалили. Императрица пыталась вмешаться, но её не слушали ни муж, ни сын.
Вначале принц всё же посещал магические занятия, но быстро в них разочаровался и превратился в того, о ком сейчас судачит вся империя. В человека плюющего на стыд, совесть и любые условности. Колдер жил, как хотел. Ему было плевать репутацию императорской семьи и свою собственную. Он спускал целые состояния на азартные игры. Не брезговал запрещёнными веществами. В постель тащил любого приглянувшегося человека, не взирая на его социальный статус и половую принадлежность. Регулярно влипал в некрасивые истории. Страшно представить, сколько стоило императору заминать скандалы с участием сына, следующие один за другим. Не говоря о том, что чувствовал несчастный отец, чей наследник совершенно вышел из-под контроля и заработал такую репутацию, что помыслить гадко. Пусть император, сам Дион и верные им люди не покладая рук работали стараясь пресечь сплетни, но как известно — на каждый роток, не накинешь платок. Итогом стали слухи о Колдере, один другого ужаснее. Гайрон пребывал в отчаянии и хватался за голову, Диону казалось, что принц застрял в переходном возрасте, когда подростки бунтуют и отвратительно себя ведут, желая что-то доказать. Только самому принцу было плевать.
В итоге император дошёл до того, что пригрозил Колдеру лишением права на престол. Всё чаще размышлял посадить на трон Раскера, потому что младший сын подходил для этой должности намного лучше. Пусть сейчас ему всего пятнадцать лет, но молодость недостаток быстро проходящий. А ещё сослал старшего принца на границу в военный гарнизон. Там был чрезвычайно суровый климат и служили не менее суровые мужчины, которые не велись на посулы или угрозы Колдера. Перед отправкой ему было сказано, он или подумает о своём поведении, сделает выводы и возьмётся за ум, или следующим шагом станет окончательное лишения права наследования и ссылка длинною в пять лет на ту же мрачную границу.
Там принц провёл полгода. Вернулся чуть более недели назад и заметно притих. Сидел во дворце, учился. Гайрон, да и сам Дион даже начали думать, всё получилось и воспитание возымело эффект. Для императора Колдер был сыном, а для Диона почти сыном, всё же вырос на его глазах, и никому из них не хотелось идти на крайние меры. Как показала практика, все их чаяния оказались напрасны.
Перед глазами снова возникла безобразная сцена, пробуждая в душе Диона новую волну гнева. Рядом едва заметно всхлипнула Илейра. Бедная его девочка! Она и так не жаждала общаться с высшим обществом, а после такого первого выхода в свет, её отторжение к аристократам рискует только возрасти.
Вообще всё с самого начала пошло не так. Одни только выходки Ушнайры чего стоят! Сначала встретила Илейру откровенно враждебно, потом вовсе подговорила служанок попытаться испортить её образ для бала. Супруга давно считала, у неё всё в доме схвачено и она может делать что угодно за спиной Диона, он всё равно ничего не узнает. Долгое время он поддерживал её в этом заблуждении. У него были свои люди дома, докладывающие ему о всех делишках жены. Обычно ему дело не было до её мелких козней, но сегодня она перешла черту. Пора напомнить ей, кто в доме хозяин. Прощать подобные выходки герцог не собирался. Никому не позволено унижать или вредить его дочери.
Если с женой всё было ясно, то с Колдером куда сложнее… Всё же принц и наследник, и только император имеет право его наказывать. Только это не значит, что Дион готов закрыть на случившееся глаза!
Сейчас нужно заняться Илейрой. Они как раз дошли до его комнат во дворце.
— Мне нужно поговорить с его величеством, — произнёс герцог. — Ты пока подожди меня здесь. Никто посторонний сюда не зайдёт. Это мои личные комнаты во дворце.
— Хорошо, — только и ответила она.
Дочь стояла такая потерянная, с потёками макияжа на щеках, что у герцога, которого окружающие привыкли считать бесчувственным щемило сердце.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он, испытывая редкое для себя состояние бессильной растерянности.
— Нет, ничего не нужно, — покачала Илейра головой.
— И всё же, я пришлю служанку, — решил Дион. — Она поможет тебе привести себя в порядок. Если что-то понадобится, не стесняйся говорить, она всё исполнит. Я распоряжусь. Я тем временем поговорю с императором, а потом мы поедем домой.
— В академию. Отвезите меня в академию, — ответила Илейра, а голос уже звучал чуть твёрже.
Похоже, оказавшись в условно защищённом помещении, вдали от обидчика и придворных, которых не жаловала, Илейра начала успокаиваться и приходить в себя. А её желание отправился напрямую в академию отозвалось внутри уколом тоски. Дион по-прежнему был чужаком для родной дочери и казеное здание академии казалось ей куда более надёжным, чем оба его дома.
— Всё будет хорошо, — произнёс Дион, неожиданно, даже для самого, подошёл к дочери и прижижал её к груди. — Я постараюсь не долго отсутствовать.
— Не стоит торопиться и сердить императора, лорд Фернор, — ответила она. — Как и заставлять его ждать. Идите. Со мной всё будет в порядке.
Вздохнув, герцог поцеловал Илейру в лоб и заставил себя сначала отступить, а потом и покинуть комнату. Быстро разыскал слугу, распорядившись, чтобы в его комнату направили исполнительную и не болтливую девушку, задача которой во всём слушаться и помогать находящейся там гостье.
По пути к кабинету его величества, он снова ощущал, как душу затапливает гнев. Дион пытался обуздать его. Эмоции плохой советчик в решении важных вопросов. Увы, получалось плохо. И всё же ему удалось нащупать подобие равновесия, когда оказался у нужной двери.
Коротко постучавшись, перешагнул порог, чтобы застыть с некрасиво разинутым ртом. Гайрон был в ярости. Она распространялась вокруг него волнами. Похоже, всё время, что Дион посвятил дочери и обеспечению её комфорта, сын с отцом ссорились и сейчас он застал пик конфликта. Заключался он в том, что окончательно утратив всякую выдержку правитель влепил Колдеру унизительную пощёчину! И это Гайрон, славившийся хладнокровием и выдержкой! Что же тут было, пока Дион отсутствовал?!
— Это ты, — заметил его Гайрон. — Проходи. Устроил дочь?
Дион в ответ коротко кивнул.
— Мне кажется, я немного не вовремя, — произнёс он осторожно.
— Тебе кажется, — заверил его император. — Тем более, мы как раз обсуждаем безобразное поведение моего сына.
Дион перевёл взгляд на принца, который взирал на них мрачно и даже агрессивно. Тяжёлый случай.
— Колдер, я знаю тебя с самого детства, — заговорил герцог, призывая выдержку на помощь. — Ты мне почти как сын. Я всегда относился к тебе с особой теплотой, несмотря ни на что. Но то, что произошло сегодня… Объясни мне, как ты мог пытаться изнасиловать мою дочь?
— Да ничего такого я не пытался! — вспылил юнец. — Попугал немного, думал цену себе набивает!
— Что? — выдохнул Дион поражённо.
— То самое! — продолжал нервно говорить принц. — Все знают, что эта девица обитала до академии в какой-то дыре. Обычная деревенская простушка, взлетевшая слишком высоко и мнящая о себе не весть что. Хотел поставить её на место. Ну, и удовольствие получить, если получится.
— Ты говоришь о моей дочери! — зло и горечь бушевали в душе герцога.
Боги! Неужели все те люди, считающие юного наследника пропащим, чудовищем со смазливым личиком, оказались правы? Дион без шуток относился к Калдеру по-особенному, до сегодняшнего дня видел в нём заигравшегося мальчишку, который сам не ведал что творит. Верил, наступит момент и мозги наследника встанут на место, и он будет о многом сожалеть, потому что хотя бы немного отмыться от собственных грехов будет, ой как, непросто. Ошибался. Осознавать свою ошибку было мучительно.
— Значит так, — вмешался император, — я не желаю слышать твои жалкие оправдания, Колдер. Ты обещал, что больше проблем от тебя не будет, но сегодня превзошёл сам себя напав на дочь моего близкого друга и верного соратника. Документы на передачу прав на престол Раскеру и твою высылку на границу уже готовы. Осталось только подписать. Но я хочу дать тебе последний шанс. У тебя месяц, чтобы доказать, что достоин остаться во дворце. Ещё одна выход