менится. Слишком он для этого… нервный.
В таких размышлениях и приподнятом настроении вернулся в комнату после занятий. Даже чужие шепотки, в которых меня клеймили чудовищем и убийцей проводящим кровавые ритуалы не задевали, а скорее забавляли. Мне стало как-то резко наплевать на это. Как говорится — собака лает, караван идёт. Вчерашний разговор с Илейрой принёс необъяснимое даже для меня, умиротворение в душу. Его несколько пошатнули сплетни о визите принца, но сейчас я был снова спокоен и благодушен.
Даже внезапный стук в дверь из-за которого пришлось снова спешно натягивать балахон, не вызвал капли раздражения.
— Почта, — выдавил работник академии.
Смотрел он на меня с таким ужасом, словно перед ним выходец из Мрака. Минимум сильный демон. Возникло хулиганское желание улыбнуться ему, чтобы окончательно добить. Усилием води подавил недостойный порыв. Ни к чему плодить слухи о собственной кровожадности.
Вскрыв простой конверт уставился на письмо, где на древнем ведьминском языке было требование явиться сегодня вечером в условленное место. И как подтверждение серьёзности написанного внизу красовалась королевская печать.
Думал в ближайшее время отец затаится, выходит я ошибся. Было огромное желание проигнорировать письмо, но… это бессмысленно. Если королю Шордарии понадобилось мне что-то сообщить, он найдёт способ это сделать. Достанет меня даже в академии. Мне совсем не хотелось узнавать, как он это сделает. Да и недостойно это — прятаться от него. Трусливо. Стоит быть готовым к потенциальной опасности, но прятаться я не буду. А в том, что шпион отца сам меня опознает сомнений не было.
Первым делом пришлось идти на поклон к куратору. Только кураторы или ректор могли выписать пропуск в город в будние дни. К моей радости, Тогдар Мошвелли был тут совершенно новым человеком и сейчас он пытался вникнуть в работу. У него не было любимчиков и тех, кого он жаждал завалить. Более того, даже факт, что морально я больше тяготел к некромантии, его мало волновал. Только сообщил, что спрашивать будет по всей строгости, а как я буду готовиться, чтобы сдавать зачёты и экзамены, его мало волнует.
На мою просьбу о пропуске он сначала нахмурился, потом едва заметно пожал плечами и выдал требуемое. Наверное, рассудил, что раз меня безопасники отпустили, не предписывая сидеть на территории и никуда не отлучаться, у него тоже нет поводов меня удерживать. Долгов по учёбе у меня не было, успеваемость хорошая, даже несмотря на то, что некоторые преподаватели меня опасаются и недолюбливают.
Местом встречи был назначен парк на стыке внутреннего и среднего городских кругов. Довольно людное место. Это внушало надежду, что прямо тут меня не будут пытаться убить. Сел на лавочку и принялся ждать. Спустя минут пять рядом утроился человек крайне непримечательной наружности. Но стоило ему открыть рот, как я порадовался, что балахон надёжно скрывает моё лицо от окружающих.
— Кастиан, — раздалось вместо нормального приветствия.
Я же во все глаза таращился на блеклого человеческого мужичка средних лет. Средний рост, непримечательная внешность. На такого взглянешь в толпе и забудешь через секунду. Но этот голос я не спутал бы ни с чьим другим. Голос, принадлежащий Обрайдену Карсианэ, правителю Щордарии и моему отцу. Я не знал, каким образом он так замаскировался, но от настоящего человека не отличить. Очень качественная личина. Явно постарался кто-то из подвластных ему человеческих магов. Шодены мало склонны к артефакторике и вообще не владеют магией иллюзий.
— Что ты здесь делаешь? — выдохнул поражённо.
— Решил вот посмотреть куда сбежал мой строптивый сын, — в голосе отца послышалась усмешка. — В академию так просто не попасть, решил город осмотреть. Последний раз я тут был лет сорок назад. С тех пор он стал выглядеть богаче.
Слушал его не перебивая. Ждал, когда перейдёт к настоящей причине визита. Мне до сих пор не верилось, что король взял и покинул свой дворец и страну, пусть и на несколько часов, ради встречи со мной.
— А ещё до меня дошла информация, что ты пошёл в разнос, Кастиан, — перешёл он к делу, словно прочитав мои мысли. — Пристрастился лакомиться человеческими душами. Мало того, что делаешь это без разумения, так ещё и трупы после себя оставляешь, привлекаешь внимание человеческих властей. Четыре трупа в окрестностях Итаниса, труп в парке академии. У меня нет желания вытаскивать тебя из тюрьмы, если поймают. Я разочарован.
ЧТО?!
Он разочарован? А что, по его мнению, должен тогда чувствовать я?
— Мне надо было сдохнуть там, в Итанисе, на радость тебе и посланным тобой наёмникам? — произнёс сквозь зубы. — Тогда бы ты был, наконец, доволен? А к трупу в академии я вовсе не имею никакого отношения. Но тебе всё равно. Ты меня сначала приговорил, а теперь пришёл обвинять.
Хотелось уйти. Было мерзко. Гадко до тошноты. Даже уже не больно.
— Ты чего несёшь? — послышалось удивлённое в ответ, даже мимика личины выражала удивление. — Никого я не посылал!
— Не надо, — поморщился я в ответ. — Сбрось маску заботливого отца, она тебе не идёт. Большинству на меня плевать, а из тех, кто имел на меня зуб, на такое решился бы только ты. Ты правитель до мозга костей, который предпочитает контролировать каждых шаг своих приближённых, а тут какой-то бастард, которого признал из жалости пошёл наперекор всему.
Уже не больно? Да я гений самообмана. Потому что сейчас грудь словно горячим штырём прошило, даже дыхание на миг перехватило. И обида, глупая иррациональная обида снова поднялась подобно клубам грязи из глубин души.
— Я не посылал к тебе наёмников, — послышалось напряжённое в ответ.
Затем произошло то, чего я никак не ожидал. За всю мою жизнь отец не делал этого ни единого разу — не раскрывал мне своих истинных чувств и эмоций. Сейчас он схватил меня за запястье, давая прочувствовать своё возмущение, злость, неверие и даже обиду. Своё изумление от моих обвинений. Искреннее негодование от того, что я заподозрил и обвинил его в подобном. Лавина чужих эмоций, погребла под собой, заставляя хватать ртом воздух. Я подозревал, что мои он тоже считал, но в отличии от меня не выглядел оглушённым или дезориентированным.
— Что же, я могу быть спокоен, мой сын не превратился в безумного пожирателя душ, — выдал он холодно. — Но не думал, что ты обо мне настолько низкого мнения.
— Отец, я… — отозвался потерянно.
— Потом, — бросил он холодно. — Возвращайся в свою академию. У меня нет сейчас времени заниматься всякими глупостями. Всё, что хотел, я узнал. Как и прежде можешь в любой момент вернуться домой временно или на постоянно. Твой счёт в банке пополнен, — встав на ноги отец сделал пару шагов, после чего обернулся. — И, Кастиан, если бы я захотел тебя убить, ты был бы мёртв. Без вариантов.
Он удалился неспешным шагом, будто и не спешил никуда. А я остался сидеть, чувствуя себя максимально растерянным. Было стыдно. Я бросил обвинения отцу в лицо уверенный в собственной правоте, и оказался не прав. Можно лгать словами, но невозможно при тактильном контакте. Любой шоден мог поделиться с другим живым существом своими чувствами и эмоциями. Ещё одна особенность нашей расы, которой пользовались редко, только в отношении самых близких. Потому что это интимнее, чем секс. Так же, мы могли влиять на чужие эмоции, только шодены могли зашиться от подобного влияния другого шодена. Слух о том, что через прикосновения мы можем влиять на окружающих, давно гулял по той же академии, правда все почему-то решили, что притронувшись мы можем отравить. Тогда как истина была проще и сложнее одновременно. В какой-то степени это даже страшнее, ведь так и с ума свети можно…
Сейчас я переживал отголоски отцовских чувств и чувствовал невыносимый стыд. Надо было убедиться, как-то разобраться в ситуации, прежде чем давать выход своим эмоциям и произносить эти гадкие слова. Поведение глупого незрелого юнца. Обидел ни за что родного шодена. Он даже не дал мне толком объясниться. Я это заслужил. Впредь умнее буду. Но как же тошно!
А ещё в мыслях крутилось — если это не отец, то кто так желал видеть меня мёртвым? Мачеха бы не решилась, отец не при чём. Получается, у меня есть враг, о котором я даже не подозреваю.
Илейра
Можно сколько угодно храбриться перед окружающими, но себе врать бесполезно. Со вчерашнего дня, с того проклятого момента, как сюда явился принц Колдер, я боялась. Интерес подобного человека вызывал кроме очевидного отторжения, искренний ужас. Он не был простым парнем, да и обычным, пусть и богатым аристократом. Колдер даже не просто принц, он наследник престола. К нему нельзя применять силу, ему опасно грубить. Что бы не говорили про него люди и как бы не сердился отец-император, его влияние пугает.
Как избавиться от его внимания? Как стать для него неинтересной, в идеале — неприятной?
У меня не было ответов. Варианты, приходящие в голову, казались категорически неприемлемыми. К тому же, учитывая собственную репутацию принца и его распущенность, никакое поведение не было гарантией его отказа от меня. Зато если бы я решилась на какое безумие, например: пошла по рукам — бесконечно расстроила бы герцога Эрвейского и навсегда потеряла уважение в собственных глазах.
Хуже всего, его внимание ко мне было основано не столько из заинтересованности мной, сколько он видел в этих сомнительных отношениях шанс выслужиться перед отцом. Показать, что он одумался, хочет остепениться и дочь лучшего друга и советника отца подходит для этого идеально. Хотелось только кричать: почему я?! У герцога есть ещё одна дочь. Насколько мне известно, Колдер никогда не интересовался Шанирой, так почему решил пристать ко мне? Неужели всему виной внешность, ему не приглянулась Шанира, тогда как меня он счёл вполне привлекательной? Одни догадки, и все не радуют.