Грызла себя за несдержанность и глупость, а Кастиан… Он меня поцеловал. Заставил сначала шокировано замереть, а потом раствориться на его губах.
Это был второй в моей жизни поцелуй. Не раз я вспоминала Ганю и как он обслюнявил мой рот. Вспоминала и чувствовала отвращение. Не понимала, почему многие так любят подобное, стремятся к этому, наслаждаются этим мерзким процессом. Искренне считала — ничего приятного в обмене слюнями, прозванным красивым словом «поцелуй» нет и быть не может.
Поцелуй Кастиана меня ошеломил. Сжёг и развеял по ветру былую уверенность в отвратительности данного действа. Кастиан целовал меня мягко, но уверенно. Его губы и язык творили натуральное волшебство, заставляя забыть о реальном мире и чувствовать потребность стать ближе. Мечтать, чтобы это никогда не кончалось. Наслаждаться каждым мгновением: нежностью губ, прикосновением горячих рук, крепостью мужского тела и мягкостью волос между моих пальцев.
Реальность вернулась внезапно. Кастиан тут же пожалел о собственном порыве, и одни только Боги знают, чего мне стоило сделать беззаботный вид. Улыбаться и шутить, когда внутри всё кипело от избытка эмоций и новых ощущений. Нам удалось немного разрядить обстановку, но до спокойствия мне было далеко.
Весь оставшийся день провела, размышляя о случившемся. Даже прорыв померк на фоне пережитого. Я злилась на себя за столь острую реакцию. Наверное, тысячу раз повторила себе, что это всего лишь поцелуй и это ничего не значит. И не нужно вспоминать каждое мгновение и прикосновение!
Не нужно! Хватит, я сказала!
Лишь к вечеру удалось обрести подобие равновесия и упорядочить мысли. А ещё понять, чего такого находят другие в поцелуях. Оказывается, очень много значит, чьи губы касаются твоих…
Это открытие несло некое облегчение, но ещё больше страха. Я никогда не врала себе в том, что считаю Кастиана очень красивым и он интересен мне, как личность. Только если верить собственным ощущениям, всё гораздо хуже. Я не имею права им поддаваться, не должна совершать такую глупость. Обязана быть сильнее этих эмоций и чувств, чего бы мне это ни стоило, если не хочу повторить судьбу своей несчастной матери.
Шаон Фернор, маркиз Эрвейский
На очередной визит отца Шаон только едва заметно закатил глаза. Последнее время старик зачастил к нему. Спрашивал про успехи в учёбе. Заводил странные разговоры о том, какие у Шаона планы на жизнь, чего он хочет и о чём мечтает. Словно ему действительно есть до этого дело. Когда-то Шаон многое бы отдал за подобное. С самого раннего детства он делал всё, чтобы заслужить внимание отца, стать идеальным сыном и наследником, как тот хотел. В лучшем случае он получал скупую похвалу, но чаще лекцию, что мог лучше.
Сейчас все эти разговоры только раздражали Шаона. Будто встретив свою обожаемую Илейру старик вспомнил, что у него ещё и есть сын. Правда это не помешало ему лишить Шаона всего: денег, титула, репутации. Самые близкие друзья, точнее те, кого он ими считал, теперь в лучшем случае здоровались и то, не всегда. Молчаливо винили его в изменениях порядков академии и собственных жизней в худшую сторону.
Конечно, тех кто желал с ним общаться даже сейчас, потому что верили — наказание герцог рано или поздно отменит, хватало. Пообедать, поболтать, выпить. Только вот его больше не звали на вечеринки, устраиваемые среди лучших, с ним не делились планами. Да много чего теперь проходило мимо Шаона. Всё потому что у него теперь нет денег. С него не поиметь выгоды. Он больше не элита академии, он в опале. Высоко взлетел, больно упал. И всё это из-за этой мерзавки выползшей из какой-то глуши. Жажды Гидара заполучить её себе. И папаши, которому понадобилось именно сейчас начать учить сына жизни.
— Хватит, — оборвал Шаон очередной поток вопросов на тему «чего ты хочешь, сын». — К чему всё это, отец?
— Ты мой сын, — после секундной растерянности ответил отец, — я хочу тебя лучше узнать.
— Зачем? — уставился Шаон в ответ. — Много лет тебе дела не было ни до меня, ни до Шаниры. Тебя интересовали только наши успехи в обучении, но не мы сами. Теперь вдруг решил разобраться, что я за человек? Зачем? Сделай вид, словно меня не существует. У тебя это отлично получается.
— Признаю, я был не лучшим отцом….
— В точку. Но тут встретил любимую дочурку и проснулась сентиментальность?
— Хватит, — обронил отец тихо, но угрожающе.
Шаон всегда боялся именно такого тона: тихого, за которым скрывается шторм, сулящий неприятности.
— Знаю, считаешь, что я поступил несправедливо из-за какой-то девицы взявшейся из ниоткуда, — продолжал отец тем же тихим голосом, — но я уже говорил, дело в тебе. В том, насколько твои замашки стали напоминать поведения моего отца.
— Да что не так с дедом? — не выдержал Шаон.
Деда он никогда не видел. Отец сослал его в дальнее поместье, ещё когда он был совсем маленьким. Не позволял тому навещать внуков и не возил их к нему. А когда Шаону было девять, деда не стало. Причинами смерти он не интересовался, дед был ему чужим.
Он знал по слухам, что его дед, бывший герцог, слыл человеком властным, жестоким и бескомпромиссным. Его уважали, но куда больше боялись. Он не являлся сотрудником в службы безопасности, не был приближённым императора. Официально он обладал куда меньшей властью, чем сейчас отец, а по факту…
Сейчас Шаон слушал историю о человеке, который в погоне за деньгами и властью не брезговал ничем. Давление, подкуп, шантаж. Неугодные ему часто исчезали бесследно или попадали в застенки службы безопасности. Люди для него были только инструментами, а закон он умел красиво обходить, когда это ему требовалось. Даже собственного сына дед не пощадил, избавившись от неугодной возлюбленной и женив того, на подходящей девушке. Правда отец так и не понял, почему его отец так ценящий магическую силу выбрал мать Шаона, полностью лишённую дара.
М-да, тот ещё «приятный» человек получается. Шаону хотелось бы думать, всё отец лжёт, только и окружающие вспоминая предыдущего герцога Эрвейского первым образом говорят, как страшен и жесток тот был.
— И чем я на него похож? — искренне поинтересовался Шаон.
Он этого правда не понимал. Где он, а где жестокий и беспощадный человек из рассказа отца?
— Пока ничем, но большое начинается с малого, — спокойно отозвался отец. — Ты издевался над теми, кто слабее. Научился презирать тех, за кем не стоит род или большие деньги. Кичился своим происхождением и сорил деньгами желая показать, насколько ты крут. Делал всё, чтобы возвыситься и не важно за счёт чего или кого.
Слова отца оказались… неприятными. Сам Шаон не считал себя таким чудовищем. Ну и что, что порой они использовали простолюдинов, как слуг или слабаки становились объектами шуток? Все так делали! Чем он хуже? Только вот в изложении отца, с его точки зрения, звучало действительно скверно. Особенно после рассказа о деде.
У Шаона не было ответа, на данные претензии, но он упорно не желал признавать себя виновным.
— Может я не святой, но ты тоже не посланец Богов, отец, — пробурчал он. — Эта Илейра младше меня. В твоей жалостливой истории, сроки не сходятся. Говоришь, что любимая женщина у тебя была до женитьбы на матери, только вот здравый смысл кричит, что женившись на матери и заделав ей детей, ты продолжил таскаться к любовнице от которой и родилась эта девица.
— Надо же, оказывается ты умеешь думать, — отозвался отец с долей яда в голосе. — Только вот вы с сестрой родились раньше срока, а Илейра чуть позже, чем положено. Между временем, как я потерял любимую женщину и женитьбой на твоей матери прошло всего пара недель. Теперь считай, гений логики и математики.
Шаон открыл рот возразить, он не нашёл слов. Когда-то он сам слышал, что беременность далась матери тяжело и роды начались преждевременно. О появлении на свет этой девчонки он не знал вообще ничего.
Неужели отец говорит правду?!
Продолжать выяснять отношения отец не пожелал, скупо попрощавшись ушёл, оставляя Шаона наедине с собственными безрадостными мыслями.
Ему не хотелось верить отцу. Он не желал признавать его правоту. Потому что если сделать это, то получается… Плохо получается. При таком раскладе он выглядит обычной зарвавшейся сволочью, тогда как отца и упрекнуть не в чем, кроме отсутствия внимания годами. Он всего лишь покарал сына за жестокость и аморальное поведение, имел право.
Даже ненавидеть эту Илейру не за что. Отец не изменял его матери с матерью этой девицы, наоборот это мать Шаона забрала чужого мужчину… А сама Илейра по словам отца не собиралась признаваться в родстве с герцогом и влезать в их семью.
— Кмар! — выругался Шаон в сердцах.
Ему не нравилась чувствовать себя недостойным человеком, а после этого разговора именно так он себя и ощущал. Жестоким, беспринципным, ценящим только деньги, силу и власть. Как его дед. Дед, о котором никто не отзывается с теплотой.
От этих мыслей у него разболелась голова. Он не был готов признать правоту родителя, но и пострадавшей стороной считать себя больше не получалось. Шаону требовалось время всё осмыслить. Сжиться с новой информацией. Разобраться, кем он действительно хочет быть, чтобы понять, как дальше действовать.
Уважаемые читатели!
С радостью сообщаю, что начиная со следующей недели, продолжение будет выходит два, а то и три раза в неделю. Скорость зависит от количества свободного времени на редактуру, но главы точно станут выходить чаще)
Глава 21, Полевая практика
Кастиан
На следующий день, при встрече с Лейри в столовой, лишний раз убедился — наломал я дров. Вроде бы, чего такого, поцелуй и поцелуй. Для меня случившееся было неожиданным порывом. Очень сладким, делающим меня странно счастливым, но большого значения я этому не придавал. Никаких обязательств он не накладывал, обещаний мы друг другу не давали. Но то я, а Лейри? Совсем юная, наивная нецелованная девушка, с исключительно негативным опытом общения с противоположенным полом? Она могла воспринять это как надежду на что-то большее. На то, чего я ей дать не могу.