К этим проблемам можно было добавить холод и голод. С водой оказалось проще всего. Один из приятелей Шаона был водным магом и умел собирать влагу из воздуха материализуя её в водные шарики. Это решало проблему жажды. С остальным всё грустно. Наверное, семерым на другом выступе в чём-то было легче, их много, и они могли греться, сбившись в кучу, у нас с Лейри были только мы.
После грозы, сырым насквозь нам и так не было тепло, к ночи стало совсем паршиво. Я к холоду не столь чувствителен, как люди, но и мне было прохладно, тогда как Лейри тряслась и стучала зубами, несмотря на то, что я крепко прижимал её к себе. Это вынудило меня пойти на сущее безумие — частичную трансформацию.
Сняв куртку и всю одежду с верхней половины тела, я выпустил крылья. В отличии от чистокровных шоденов, мне всегда легко удавалось вызывать боевое обличие частично, тогда как им было крайне сложно призвать те же крылья, не выпустив когти, хвост или чешую. Хоть в чём-то я имел преимущество перед сородичами. В душе гнездился лёгкий страх, что могу этим Лейри напугать. Наша единственная встреча, когда был в боевой трансформации, выдалась не самой дружелюбной. Я тогда сильно разозлился напридумывал всякого, Она очень испугалась. К моему облегчению, Лейри смотрела с любопытством и удивлением, без капли страха.
— Зачем ты…? — пролязгала она зубами.
Вместо ответа опустился на самое ровное место площадки расстелив одно крыло по земле велел:
— Ложись, так будет теплее.
К утру несчастное крыло наверняка онемеет, но это лучше, чем смотреть, как Лейри буквально синеет на глазах. Сначала она сопротивлялась заявляя, что мне будет больно. Пришлось заверить, это не так. Хотя, говоря по правде, приятного, конечно, тоже мало.
— Всё хорошо? — спросила Лейри устраиваясь с огромной осторожностью.
— Нормально, — отозвался я, дотянувшись до сброшенных вещей.
Крылья греют хорошо, но голой спине от этого не легче.
— Можно потрогать? — спросила Лейри потянувшись ко второму крылу, которое собирался использовать на манер одеяла.
Со вздохом предоставил ей возможность осмотреть новую конечность, и даже пощупать.
— Снаружи такое твёрдое, а изнутри мягкое, как бархат, и такое тёплое, — выдала она заворожённо.
— Ложись уже, — хмыкнул я, привлекая её ближе и срывая с губ мимолётный поцелуй.
Чуть повозившись, Лейри замерла, прижавшись ко мне всем телом, позволяя накрыть нас обоих крылом, после чего я изловчился набросить сверху куртку, прикрывая спину. Какое-то время мы самозабвенно целовались, за это время Лейри перестала дрожать, после чего сон забрал нас в свои владения.
На утро, ожидаемо побаливало крыло, а стоило его убрать, заныла спина, но я ни о чём не жалел. Эта ночь была одной из самых запоминающихся и сладких в моей жизни, несмотря на окружающую реальность.
Мне не хотелось думать о происходящем со мной и Лейри. Я эгоистично отодвигал эти мысли на потом, не желая отравлять эти часы безмятежности. Слишком хорошо понимал — я переступил черту, заходить за которую не стоило. Кмар! Да я её переступил ещё в тот день, когда выбрался из лазарета после прорыва в Кертере!
Знал ведь, нельзя. Ничего хорошего из этого получиться не может. Потому и не собирался заводить в академии интрижек. Это чревато. Отец никогда не допустит, чтобы я связал свою жизнь с кем-то, кроме женщин нашей расы. Знал, и всё равно поддался своему порыву влечения к Лейри. После чего наступил настоящий кошмар.
Мне она и раньше была симпатична, а после того как познал нежную сладость её губ, эта симпатия мутировала в болезненное притяжение. Меня влекло к ней, против воли и здравого смысла. Она не хотела продолжать, мне пришлось согласиться, тем более, решение её было самым верным и логичным из возможных. Но как же было не просто следовать этому договору! Хотелось проводить с ней больше времени, говорить не важно о чём. Руки сами тянулись прикоснуться, а мыслях и снах порой возникали такие образы, что становилось стыдно смотреть Лейри в глаза. Только годы жизни во дворце отца, умение носить непроницаемую маску отчуждённости, позволили мне сохранить лицо. Не выдать жестом, словом или взглядом, что творилось у меня на душе.
Но здесь, когда смерть прошла совсем рядом, а её тень всё ещё висела над нашими головами, с каждым часом становясь всё отчётливее, я больше не хотел сдерживаться. Нет, я по-прежнему не собирался переступать последнюю границу. Несмотря на то, что от её пылких ответов на мои поцелуи и ощущения гибкого тела в руках, закипала кровь и всё во мне жаждало большего, я не собирался этого делать. Не здесь, когда рядом столько свидетелей, а ситуация не располагает к любовным играм. Да и потом — нет. Забрав её невинность, я только усилю нашу связь и усугублю агонию, которая нас неминуемо настигнет рано или поздно. Я не смогу быть с ней, связать жизнь и создать совместное будущее. Значит нельзя. Нельзя даже в мыслях себе это позволять. Я и так позволил всему этому зайти слишком далеко. Рано или поздно за эти мгновения блаженства придётся платить. Самое гадкое, не мне одному. Потому только поцелуи, сладкие и пьянящие. Если Лейри захочет всё оставить в прошлом, после того, как мы выберемся, я ей подчинюсь, храня эти мгновения, как бесценные сокровища в шкатулке своей памяти.
День прошёл в спорах и поисках выхода. С приближением ночи, снова стянул одежду выпуская крылья. Ещё одна ночь под вой мерзких тварей, но с возможностью обнимать девушку, чьё присутствие будоражить кровь и душу.
Готовясь устроиться на ночлег, оказался не осторожен. Засветился перед Шаоном. Он, естественно, молчать не стал.
— Какого кмара?! — заорал он со своего выступа. — У тебя крылья, шоден!
— Ну, крылья, дальше что? — вздохнул я, возвращая себе обычный вид и накидывая куртку обратно.
— Что?! — голос парня звенел возмущением. — Например, ты мог бы слетать к Лисвену и рассказать там, что мы живы и ждём помощи! Поверить не могу, имея такой козырь, ты молчишь и не думаешь помочь!
— Несмотря на наличие крыльев, шодены не летают, — поведал ещё одну особенность нашей расы.
— Тогда зачем они нужны? — удивилась Джали, выглянувшая на вопли Шаона и успевшая увидеть частичную трансформацию.
— В бою полезны, — отозвался мрачно. — Так что, наличие крыльев, ничуть не меняет ситуацию.
Эта тема была болезненной для всего нашего вида. Наши дальние предки были крылаты и легко могли подниматься в небо. Нам, их искусственно созданным потомкам, данная привилегия не была дана. Их тела были лёгкими и прочными, мы же, созданные из демонов и человеческих магов, были куда тяжелее и крылья, доставшиеся в наследство, не могли подарить нам радость полёта. Нам досталась только память на уровне генов, подсознательная жажда взлететь и тоска по небу. Наверное, каждый из нас мечтал об этом и часто парил в своих снах среди облаков, чтобы на утро с горечью осознать невозможность данной мечты. Максимум можно было пролететь несколько метров над самой землёй, за что потом приходилось расплачиваться сильной болью в спине. Или парить, прыгнув с высоты. Но это всё совсем не то, к чему тянулись наши крылатые души, привязанные к слишком массивным для полётов телам.
Эти мысли основательно испортили и без того мрачное настроение. Послав всех спать, спрятался за камнем снова скидывая куртку и выпуская крылья. Лицо у меня, похоже, было ещё то. Смотрящая огромными глазами Лейри открыла рот, желая что-то спросить. Не позволил. Привлёк к себе накрывая губы поцелуем. Целовал требовательно, страстно, даже немножко зло. Она ответила мне с неменьшим пылом. Я настолько забылся, растворился в потребности касаться Лейри, что очнулся, поглаживая рукой её обнажённую спину.
Нельзя! Нельзя! Нельзя!
Нужно взять себя в руки. Срочно остыть. Самое скверное, даже отойти отсюда было некуда. Потому пришлось просто встать у самого края и «любоваться» гнилыми рожами зомби. Видок был мерзкий, зато быстро согнал неуместное возбуждение и вернул мыслям ясность.
Вернувшись обратно спустя минут пятнадцать, предпочёл улечься спать, прижимая к себе Лейри в уже наглухо застёгнутой куртке, но избегая её грешных губ. Хватит. Нацеловались уже. До сих пор сердце заходится от одних только воспоминаний. Нужно поспать и станет легче. Кто знает, вдруг завтрашний день принесёт нам спасение?
Илейра
В коконе из крыльев Кастиана было тепло и уютно. Я бы могла так нежиться долго, но хорошо понимала, вряд ли ему сильно удобно. Я всё же не пушинка, а обычная девушка, отлёживаю ему крыло своей тушкой. Потому, как только он проснётся, нужно вставать. А пока не мешать ему спать. Тихо любоваться совершенным лицом и стараться не думать, что прижимаюсь к обнажённой груди парня, поцелуи которого сводят с ума.
Не удержавшись, провела пальцами по внутренней бархатистой поверхности крыла, которым Кастиан нас укрывал. Улыбка сама набежала на лицо. Что бы не случилось в ближайшем будущем, точно знаю, данные минуты мне не забыть до конца жизни. Вряд ли многие девушки могут похвастать, что спали под крылышком своего парня, в прямом смысле слова.
Парня? Ну да, я оптимистка. Мы не разговаривали о том, что происходит между нами сейчас. Не строили планов на будущее. Жили здесь и сейчас, стараясь наслаждаться каждой минутой вместе. Этой чувственной близостью, что заставляла быстрее биться сердце и будила в теле желания до этого неведомые. А ещё мысли, порочные, стыдные и такие сладостные разом. Но самое главное, я была не одинока в подобных чувствах и эмоциях. Видела их в невероятных глазах Кастиана. Чувствовала его нежность и желание при каждом прикосновении.
К сожалению, как бы не было сладко сейчас, в целом ситуация мало изменилась. Он по-прежнему шоден, а я человеческая девушка. Вместе нам не быть. И его соотечественники во главе с отцом-королём, и мой собственный отец будут против. Но если я готова была отказаться от всего, всё же выросла в лесу и к роскоши не привычна, то Кастиан принц. Я не могу требовать от него отречься от прошлой жизни, жить со мной без привычных условий.