Страшные слова. Каждое разъедает душу как зелье-растворитель. И вместе с тем, такие логичные. Правильные. Но…
— Не нужно решать за меня, чего я хочу, — произнесла и посмотрела Кастиану в глаза. — Этого даже мой родной отец не имеет права делать.
— Лейри….
— Не перебивай! — вскинула я руку, призывая к молчанию. — Ты всё верно сказал, только всё это лишь вероятности того, что может быть. Ты прав, если прислушаться к здравомыслию. Дедушка меня всегда учил думать головой и поступать в соответствии с совестью. Я благодарна ему за науку, здравый смысл никому не лишний. Но знаешь, что я поняла на той скале? Иногда, в редких случаях, он только мешает. Нужно уметь жить так, словно это последний день, потому что однажды так и будет. С учётом происходящего сейчас в империи, а может и всём мире, этот день может оказаться ближе, чем кажется. Так почему я должна отказываться от возможности побыть счастливой, только потому что кто-то может оказаться против?
— Ты уже сильно разочарована в мужчинах, — вновь чуть улыбнулся невесело Кастиан, — не хочу, чтобы ты разочаровалась ещё и в отношениях.
Безнадёжно. Все мои слова он трактовал на свой лад или предпочитал пропускать мимо ушей. Зачем я продолжаю этот разговор и пытаюсь чего-то Кастиану доказать, когда он уже всё для себя решил? Дура потому что. Ведь не собиралась навязываться, но чем занимаюсь сейчас?
— Разочарование, говоришь? — произнесла я тихим, каким-то тусклым голосом. — Что же, можешь считать, я познала новую его грань. Думаю, в ближайшее время, нам стоит пореже пересекаться. Всего хорошего.
Развернувшись направилась в сторону общежития. Старалась идти неспешным шагом и держать спину ровно, когда хотелось сорваться на бег, чтобы поскорее оказаться в своей комнате и дать волю слезам. Выплакать свою боль, обиду, несбывшиеся надежды. Даже это уточнение про частоту встреч, лишь жалкая и мелочная попытка укусить в ответ. Скорее всего, потом мне будет стыдно, но сейчас всё глушила душевная мука.
Я почти дошла до фонтана, где мы недавно встретились с Кастианом, как меня резко ухватили за предплечье, вынуждая развернуться, а потому чужие губы накрыли мои. Поцелуй отчаянный и яростный, через несколько мгновений стал намного мягче, приобрёл нотки нежности. А вкус этих губ, я узнала бы даже потеряй разом слух и зрение.
— Ты с ума меня сводишь, — прошептал Кастиан мне в губы. — Огорошила своими признаниями, после чего сделала выводы и ушла, не дав мне время обдумать всё сказанное тобой.
— Ты всё решил ещё до нашей встречи, — ответила я, так же, шёпотом.
— А сегодня понял — не могу, — отозвался он, смотря на меня с нежностью и печалью. — Не могу находиться неподалёку от тебя и делать вид, будто ничего не было, и мы вообще почти не знакомы. Ты с самого начала привлекла моё внимание тем, что будучи обычной девушкой без рода и денег, не боялась аристократов. Говорила, что думаешь и поступала, как считаешь правильным. Не сдалась, когда богатые сволочи пытались тебя сломать себе на потеху. Ты меня покорила, своей внутренней силой и сердцем воина, удивительно сочитающихся с некой наивностью и чистотой. Словно сама судьба постоянно сталкивала нас, вынуждая меня совершать поступки, которые не должен. Влезать в неприятности, привлекать ненужное мне внимание. Я пытался противиться, избегал общения, пока не понял — большее не хочу. А спустя ещё немного времени осознал, что в моей голове слишком много мыслей о тебе. Меня тянуло к тебе. Я искренне с этим боролся, но потерпел сокрушительное поражение. Остатки здравомыслия требуют бежать и держаться от тебя подальше, потому что всё может закончиться плохо, но я больше не хочу. Ты права, иногда это только мешает. Я хочу быть с тобой. Хочу надеяться, что найдётся выход, при котором никто не пострадает. Но даже если это не так, единственное о чём буду сожалеть, что не способен забрать твою боль и платить за это желанное безумие в одиночку.
Закончив свой монолог, Кастиан снова меня поцеловал. Недавние боль и горечь испарились без следа. Мир, ещё недавно казавшийся таким мрачным, расцвёл новыми красками. Я больше не боялась кошмаров, их не будет. Искренне верила, отцу удастся найти предателя в академии, а через него остальных врагов и победить их. С Кастианом нас ждёт только счастье. И вообще, всё будет хорошо.
Наверное, все влюблённые и счастливые люди чуточку безумны. Я не исключение, но мне хотелось верить только в лучшее. Мы целовались посреди двора академии, ничуть не заботясь тем, что нас могут увидеть. Нас это не беспокоило. Пусть все знают — мы теперь вместе. Мы счастливы. И нам плевать если кто-то считает это неправильным.
Шаон Фернор, маркиз Эрвейский
Дома Шаон пробыл два дня, потом вынудили вернуться в академию, там решили возобновить занятия. А после приставить студентов к полезному труду — заряжать кристаллы, если остались магические силы. Похоже, император решил использовать все возможные силы, для поимки врага и борьбы с его деяниями.
Шаон был уверен, отца увидит не скоро, но к его удивлению, тот появился к ночи первого дня. Захлопнул дверь своей комнаты перед лицом матери, велев не беспокоить по пустякам. Та с минуту стояла, осознавая сказанное и размышляя, как поступить. Голос разума победил, и недовольная она удалилась к себе.
Пообщаться с отцом получилось утром. Тот присоединился к нему за завтраком. Впервые за последние месяцы, Шаон не испытывал раздражения или обиды в обществе родителя. Последнее время, без всех развлечений и вечеринок, к которым открывали доступ деньги, у него появилось много времени на размышления. Чем больше Шаон думал, вертя в мыслях ситуацию так и эдак, тем больше приходил к неутешительному выводу — отец прав. В академии он расслабился и стал вести себя всё более разнузданно. Начал стремиться к удовольствиям, не взирая на последствия. Люди превратились для него в источники выгоды или живые игрушки. Как всё могло к такому прийти?
Правда, это не отменяло того, что он считал наказание за свой проступок излишне суровым. Для привыкшего жить в роскоши Шаона, считать медяки и отказывать себя в привычных вещах было настоящей пыткой. Он не мог приобрести понравившуюся одежду или пообедать в любимой ресторации. На приглянувшихся девчонок теперь приходилось только смотреть, потому что он ничего не мог им предложить.
И всё же он был рад обществу отца. Вернувшись в столицу, Шаон, наверное, впервые в жизни понял, он ему не безразличен. Почувствовал это. Чувство нужности главному человеку жизни, на которого всего хотел походить, окрыляло. Обыденные вопросы больше не раздражали. Шаону хотелось поделиться своими мыслями и планами, тем более, раз отец ими заинтересован. Жаль, сейчас время было неподходящее. Домой тот вырвался только на ночь, и то, потому что его заместитель опасался, что отец попросту рухнет от усталости.
— Я поразмыслил о наказании, назначенном тебе не так давно и готов отменить его часть, — внезапно произнёс отец. — Готов вернуть тебе или титул, или денежное довольство. Выбирай.
Шаон сначала думал, что ослышался, но отец смотрел прямо и выжидательно. Первым порывом было выкрикнуть — деньги! Только что-то не дало ему так поступить. Ему безумно хотелось вернуть прежнюю жизнь без ограничений в финансах. Он устал чувствовать себя бедным. И всё же… Не зря он потратил столько часов размышляя о собственной жизни. Снизошло тоскливое понимание, деньги — это лишь монеты. Их можно заработать или потратить. Тогда как титул — это наследие предков, которое бесценно. Сейчас титул ещё и признание семьи, отца в частности. То самое, к которому он стремился всю жизнь.
— Титул, — произнёс Шаон мысленно прощаясь со всеми благами, промелькнувшими в голове. — Мне бы хотелось вернуть титул.
Показалось, или в глазах отца мелькнуло одобрение? В любом случае, выбор сделан и сразу стало как-то легче. К тому же, Шаону не приходилось ломать голову на что приобретать необходимые для учёбы вещи. Искать для этого работу или просить у академии в долг. Свою стипендию он мог тратить, как посчитает нужным. Сущая мелочь, но всё же.
Так, в академию вернулся не просто Шаон Фернор, а маркиз Эрвейский. К его огромному сожалению, по-прежнему угнетающе бедный, но не всё сразу. Когда-нибудь эта полоса безденежья закончится. Главное, он снова с гордостью может считать себя частью одной из самых влиятельных семей империи. Теперь нужно постараться, больше не ронять честь рода.
Жаль, отвечать он мог только за себя. Новая сестрица вызывала у него большие сомнения. Если Шанира была аристократкой до мозга костей, то Илейра… Она откровенно недолюбливала тех, кто равен или приближен к ней по статусу, зато тянулась к тем, кого другие аристократы стороной обоходят. Часто была груба, нахальна и слишком прямолинейна. При этом Шаон неожиданно поймал себя на мысли — прямолинейность Илейры ему стала импонировать больше лисьей хитрости Шаниры упакованной в красивые фразы.
Как бы там ни было, как бы не относился к девчонке сам Шаон, пора принять истину — она его сестра. И раз её саму мало заботят многие условности, то позаботиться об этом придётся ему. Шаон ничего не мог поделать с тем, что общаться Илейра предпочла с орчанкой, простолюдином и шоденом, вместо нормальных ребят, но то, что она спуталась с шоденом, как с парнем, ни в какие ворота не лезло. Он начал подозревать это ещё там, на скале. Стоило вернуться в академию, как смог убедиться в собственной правоте. Об этих двоих судачили, да и сам Шаон видел, как они миловались никого не стесняясь.
Первым порывом было поговорить с сестрой. Поразмыслив, Шаон отбросил эту мысль. Насколько она упряма он имел несчастье убедиться ещё месяцы назад, потому сильно сомневался, что она станет слушать его сейчас. Что если зайти с ругой стороны и поговорить с шоденом?
Момента пришлось дожидаться весь день. Ему нужно было застать шодена одного. Шаон не был бездумным храбрецом и опасался этого парня, но тот уже не раз демонстрировал странное благородство. Остаётся уповать на это. Не хотелось бы ему стать кормом пожирателя душ.