Украина сделала все, чтобы на освобожденных территориях людям жилось как можно хуже. Мелитополь Россия взяла без боя, но для нее здесь все равно оставили выжженное поле. Чиновники не просто убежали на Украину, с них требовали, чтобы перед отступлением они нагадили москалям как можно сильнее.
Директор коммунального предприятия «Чистота» просто поджег технику и вырвал все электронные блоки управления. А техника была дорогая, запчастей нет — санкции.
Руководитель «Укропочты» украл все наличные деньги пенсионеров и сбежал.
Руководитель отдела соцобеспечения Мелитополя перед бегством стер все данные учета одиноких стариков и лежачих пенсионеров, сжег всю бумажную базу. Активисты обходили все дома и квартиры и составляли новую.
Приехали новые чиновники. С одним из таких пришельцев мы сидим в офисе всемирно известного американского производителя сельхозтехники. Офис пуст, как и ангары, и гигантская парковка. Все было угнано в Запорожье и Днепропетровск еще в начале спецоперации. Несколько часов назад из России привезли 6 комбайнов нашего производства, и они сразу же ушли в поля — убирать пшеницу, иначе через считаные дни зерно начнет осыпаться.
Ждут еще 71 комбайн, и проблема с техникой будет закрыта.
Чиновник не представляется, хотя общается на камеру. Говорит, мол, просто напишите: «Чиновник военно-гражданской администрации». Спрашиваю: много убежало земледельцев?
Он машет рукой:
— Сбежала пена, которая выжимала из этой земли деньги и сидела на финансовых потоках. Большинство фермеров осталось. И моя оценка — мы будем с этими людьми работать.
Мне нравится этот чиновник, против обычного мнения я часто встречал среди этого сословия людей грамотных, болеющих за порученное дело. И я задаю самый больной вопрос, меня просили его задать читатели:
— Куда теперь сбывать зерно, за сколько, как?
Оказывается, в области уже создано свое таможенное управление. Но главное не это…
— Система продажи должна быть понятной и прозрачной. А не как при Украине — за сколько смог договориться, за столько и купил урожай у фермера, иногда ниже себестоимости. Тут был не рынок зерна, а махновщина! Теперь создан зерновой государственный оператор, ему передали элеваторы. Фермер должен четко знать, какую сумму он получит. Все! Новое зерно уже пошло на элеваторы.
На прощание чиновник говорит мне:
— Ситуация такая, что у нас тут нет «подготовительных периодов», всяких «стадий проработки». То, что я вам озвучил, уже сделано или будет сделано в ближайшие часы.
Заехал на центральный рынок Мелитополя. У входа мальчишка раздавал бесплатные газеты — их выпускает военно-гражданская администрация. Газеты буквально рвали из рук. Мне объяснили этот парадоксальный факт: мол, после информационных войн в Интернете, лжи и вбросов люди стали больше верить напечатанному на бумаге.
Москвича не поразить изобилием, но можно удивить ценами. Для примера: килограмм помидоров «бычье сердце» стоил 18 рублей.
На каждом шагу табличка «Куплю рубли».
Деньги за аренду торгового места здесь перестали брать с марта — распоряжение новых властей.
Поговорил с фермерами о видах на урожай и жизни в целом. Девушка Люда, торговавшая своим подсолнечным маслом на разлив, сказала, что приход России натурально спас их хозяйство от банкротства.
— Мы же все закредитованные были, на проценты уже работали. Ваши сразу отменили все украинские долги по кредитам и коммунальным платежам. А какая коммуналка у нас была при Украине! Слышали, наверное? Мы за газ и свет отдавали две пенсии, матери и отца. Выкарабкались из болота Украины на берег России. Может, это нам урок такой был. Что будет дальше, не знаю. «Семечка» уродилась, масло, вон видите, люди берут. Проживем.
Две недели назад в Мелитополе поставили памятник легендарному земляку Павлу Судоплатову — начальнику внешней разведки НКВД, ликвидировавшему бандеровское подполье. И везет меня к этому-памятнику не менее легендарный парень — Артем Шарлай, один из «300 запорожцев» с фотографии 2014 года, тоже давно уже ставшей исторической.
Помните, наверное, этот снимок?
Сумрачные мужики, стоящие в Запорожье плечом к плечу в окружении беснующейся толпы местных «заукраинцев», свезенных на автобусах западенцев и «хероев Майдана». Артем объясняет:
— Этот снимок сделали наши враги, хотели показать, как они нас унизили. А люди восприняли это совсем по-другому. Как символ стойкости.
Восемь часов Артема и его товарищей закидывали камнями, обливали водой, посыпали мукой и забрасывали яйцами. Бандеровцы потом шутили: «В Запорожье замесили, в Одессе запекли»…
— ОНИ ждали, что мы побежим, нас загонят в какое-то здание… Убивать нас прямо в центре Запорожья не решились.
После провала запорожского восстания Артем эвакуировал семью, провел дома несколько мучительных недель, ожидая, когда за ним придет СБУ, а потом уехал воевать на Донбасс. И вот вернулся в родной край этой весной вместе с Россией.
Памятник Судоплатову сразу стал местной достопримечательностью, и здесь, примета времени, пасется стайка мальчишек — просят мелочь. Но не просто так, а сначала протягивают руку и здороваются. Продавщица кваса на другой стороне улицы с интересом ждет, когда я расстанусь с монетами. Южный бизнес, все взаимосвязано!
На табличке памятника засохший плевок — единственное, что могли сделать затаившиеся бандеровцы, что еще остаются в городе. Плевок этот унижает только плюнувшего. Я стираю его платком, платок выбрасываю в ближайшую урну.
Едем с Артемом на центральную площадь города, где ветер лениво перебирает гигантский российский флаг. Артем говорит, что почти два месяца здесь висел украинский жовто-блакитный прапор, под ним собирались местные бандеровцы и забрасывали интернет фотографиями: «Мелитополь украинский!» Флаг не давали снимать спецслужбы. Спрашиваю: «Почему?» — Говорили, чтобы не раздражать людей…
Возможно, в этом и был какой-то смысл, но нам постигнуть его не суждено. Слишком глубоко. Слишком сложно. Задаю Артему вопрос, который мучил меня последний час:
— Ты увидел здесь то, о чем мечтал восемь лет назад? Все сбылось?
— Частично. Я коренной запорожец, жду не дождусь, когда освободят и мой родной город. Когда мы заходили в Мелитополь, мысли были — сейчас, еще несколько дней и окажусь дома. Но ради того, чтобы Запорожье не повторило судьбу Мариуполя, где бои разрушили город, стоит и подождать. А пока в Мелитополе я увидел часть своей мечты — мы на пороге России. Понятно, что здесь еще отчасти «серая зона», но люди увидели уже: где Россия, там порядок. С настроениями первых дней не сравнить. Все поняли — 30 лет оккупации закончились, наша земля возвращается домой.
У машины меня встречает паренек, протягивают руку, но мелочи нет, все выгребли его «коллеги». Говорю пацану:
— Хочешь, нашивки подарю с российским флагом, на липучке?
Он кивает и просит еще три штуки, для друзей, мнущихся в стороне. Спрашиваю:
— Будешь носить? Не боишься?
Счастливый пацан, убегая, кричит мне:
— Ха! Щас!
Я так понял, это означает: «Не боюсь!»
В октябре я опять оказался в Мелитополе, приехал ровно в тот момент, когда диверсанты подорвали здание, в котором я ночевал. Оно охранялось, конечно, только с одной стороны. А с другой был обычный городской двор. К фасаду бывшего телецентра подогнали жигуленок, набитый взрывчаткой, и подорвали. Жертв, по счастью, не было, но фасад осыпался.
28 июля 2022 годаСЕРБСКИЙ СНАЙПЕР В АРМИИ ДОНБАССА: «В АВГУСТЕ НАСТУПАТЬ БУДЕМ МЫ!»
Встретился со своим старым товарищем Деки — сербом, воюющим за республики. Он приезжал в Донецк на учения своего подразделения — мобилизованных резервистов с древними винтовками Мосина.
Сербский снайпер Деян Берич приехал в Донбасс еще в декабре и пропал с радаров. Лишь 22 февраля я получил от него сообщение: «Ну что сказать, поздравляю нас с признанием». Так он радовался признанию Россией ДНР и ЛНР.
А на днях Деки проявился, и я пригласил его на завтрак, пообещал: «Сделаю яичницу, как на автовокзале в Белграде». Я знал, как Деки скучает по Сербии, куда он не может вернуться. И я знал, как сделать правильную яичницу. Во-первых, главный секрет — кольца перца чили, во-вторых, по-сербски не нужно жалеть зелени, колбасок и яиц.
После завтрака мы собирались обстоятельно поговорить. В это утро наши войска уже серьезно начали ломать Авдеевку, пытаясь отодвинуть украинские войска от Донецка. Такого я не слышал давно — с 6.30 работала и ствольная и реактивная артиллерия, а в разгар нашего «белградского завтрака» прямо над нашими головами ПВО сбило ракету от «смерча». Ее обломки упали рядом, в парк Щербакова. Я высунулся в окно, одновременно втянув голову в плечи, как черепашка, и пытаясь понять: «Что? Где? Куда?» Деки в этот момент оказался между несущими стенами квартиры и заметил мне, не отрываясь от телефона: «Дима, это прилет».
Мы подождали немного и доели яичницу, я включил диктофон:
— Если не секрет, где ты был эти месяцы? Какая у тебя была задача?
— Не секрет — уничтожать врагов. — Смеется. — Сначала мы были на Киевском направлении, потом на Изюмском. Сейчас меня попросили приехать в Донецк, поработать с мобилизованными ребятами.
— И как они? Воины? Мнения разные.
— Да, я тоже читал в Интернете, что они не хотят воевать, разбегаются, их ловят на улицах… Приехал в Попасную, в 100-ю бригаду, а там ребята обстрелянные, здравомыслящие, хотят сражаться, и с ними очень просто работать.
— Как снаряжены?