акие числа, как «8», «9», «15», «25», составляющие символические нумерические тождества, связываемые церковным преданием с образом Богородицы, образуя своеобразный «персональный» числовой символизм281. В композиции храмов, посвященных Богородице, главными является такие числа, как «8», «9», «15», «25», составляющие символические нумерические тождества, связываемые церковным преданием с образом Богородицы, образуя своеобразный «персональный» числовой символизм. Перед нами феномен «именованного числа», свойственный духовной традиции христианской культуры. Это явление характерно всем традиционным культурам, начиная с древнейших времен. Семантическая связь священного имени, символики числа и пространственных величин сакрального пространства позволяет говорить о таком понятии, как символика пропорционирования. Числовая символика пропорций – это, по сути, священный язык архитектуры282, «который рождается в святилищах, (…) заведует символикою зодчества, ваяния, живописи, равно как и культовыми обрядами (…), заключает язык Божественный в непроницаемые покровы»283.
Основываясь на вышесказанном, можно составить примерное представление о числовой храмовой символике с помощью теоретической схемы, по которой в плане церкви, в алтаре заложены числа Святой Троицы: «3», «5» и «7». Притвор и храм содержат персональные «именованные числа»: «3», «5», «7», «8», «9», «12», «15», «33», доктринально связанные с конкретным священным образом-именем. В модуле сакрального пространства «именованные числа» могут встречаться как в длине, ширине, так и в высоте храма. Возможны варианты планов церквей, в которых величины удваиваются: 8 х 2, 9 х 2, 15 х 2 и т. д., что довольно распространено в русском храмостроении. Число
«25» чаще встречается в основных размерах храма, таких как полная длина, включая алтарь, или ширина храма284. Вертикальные пропорции, формирующие фасад и разрез, содержат числа «8», «9», «15», «25», в них также возможны удвоения величин: 8 х 2, 9 х 2, 15 х 2. Они ярче всего выражены в величинах длины и ширины, в высотах храмов, а также в длине храмов от Царских Врат до притвора.
В основе модульной системы лежит серия антропоморфных величин, мера – вершки, пяди, локти285, футы, шаги, сажени. Если уходят в Лету древнейшие мерные эталоны, то остается символическое «именованное число», знаменующее образ посвящения, через которое запечатлена в символе энергия (по Исидору Севильскому – энергия есть действие286) первообраза. Подытоживая вышесказанное можно отметить, что через символику числа, которая относится к категории символики «неявной», скрытой, священный образ запечатлен в каждом храме. Через сакральную метрологию храм как предметный символ становится «обладателем тех же энергий, что и первообраз»287. Соответственно священный образ «невидимо обитает в нем», потому что церковный символ – это не условный знак того, что он изображает, он таинственно содержит в себе то, что изображает. Смысловая связка «Образ – Имя – Число» вносит в храм «таинственную сущность, и дарует им мистическую силу». Иными словами, церковный символ, соответствующий своему Небесному или Божественному Первообразу, имеет в себе его благодатное присутствие, и тем самым исполняет свое предназначение. Число оказывается последним рубежом, дальше которого наступает момент полнейшего забвения традиции и разрушение культуры. Эта составляющая традиции не меняется никогда, поэтому она есть канон. Воспроизведение сакральной числовой константы в новейшей метрической системе можно считать естественным звеном соблюдения традиции. Во-первых, потому, что сохраняется ключевой принцип, заложенный в мистике числа. Во-вторых, метр – универсальная мера новейшей истории, является, в сущности, древнейшей священной мерой, известной по документам египетской, а затем античной и, как следствие, – раннехристианской и средневековой культуры. Благодаря интуитивно-бережному отношению к числу как мистической тайне288, изначально свойственному человеческой культуре, принцип транслирования символических числовых констант в архитектуре прослеживается как негласная культурная традиция, связующая глубины истории с напластованиями новейших культурных эпох.
В заключение хотелось бы еще раз остановиться на основополагающих моментах нашего исследования.
Метод работы с мерным инструментарием и сакральным числом дает возможность воспроизвести «образ» в объеме через сакральное число. Величина меры, значение которой может быть зависимо от социального заказа, определяет иерархию производимого объекта. Задача пропорционирования состоит в необходимости через число воплотить смысл, идею. Мера же – это средство, позволяющее конкретизировать задачу. Неслучайно, в преданиях говорится исключительно о числах. Меры упоминаются как общее понятие: локоть, шаг, сажень. Поэтому меры как средства, какими эти числа будут воплощаться, в некотором смысле, зависимы от частных задач. Справедливости ради необходимо добавить, что стремление к универсальной мере всегда сопутствовало развитию метрологии. Это выражалось в бытовании «священных» мер, которые выражали не среднестатистическую антропоморфную, а универсальную величину. Известно о бытовании в египетской метрологии «священного локтя». Для древнерусской культуры священными мерами считались: «пояс Шимона» – 108 см., величина Гроба Господня – 176 см., возможно, сажень 216 см., равная размеру Туринской Плащаницы и двум длинам «пояса Шимона». В таком ракурсе сложно согласиться с мнением исследователей из области исторической метрологии, относящим появление «трехаршинной сажени» к XVII столетию. В прочем, это тема дальнейших исследований. В связи с предыдущими рассуждениями можно сделать вывод, что знаковый смысл заключен в числе как в каноне. «Духовные видения, …подготовлявшиеся всею мировою историею древней мудрости, своей существенной истиной показали, что права была мудрость в своих предчувствиях и намеках истины… Каноническая форма – это форма наибольшей естественности, то, проще чего не придумаешь»289. Числовая константа, воспринимаемая онтологически, наполненная сакральным смыслом, в свою очередь, нумерически восходит к идеальным первообразам. В свою очередь, канон, как числовая константа, носит характер тождества, проявленного как действие энергии между образом и символом. Канонические числовые тождества можно определить как универсальные законы жизни символа. Древние принимали канон как предельную в совершенстве матричную структуру произведения. Канон – это идеальная, гармоническая система сложения произведения, которая позволяла человеку воспроизводить, по примеру Творца, идеальную вселенную. В древнерусской традиции в качестве базисной матрицы лежит каноническая, идеальная, онтологическая схема первообраза, выражаемая числом. Она дополняется внесением в структурную основу пространства сакральных «именованных чисел», которые наделяют универсальную схему храма уникальной энергетикой имени-образа.
Относительно принципов канон позиционируется как центральный пункт – идеал. Он воспроизводим, по представлениям древности, благодаря транслированию архаичных канонических констант, определяемых как 1) универсальные числовые константы и 2) «именованные числа» доктрины. Отношение к канону как к декларации, который в качестве внутреннего стержня произведения участвует в структурировании создаваемого как его «прамодель», которая в зависимости от: творческих приемов; технических условий, социального положения заказчика, – так или иначе интерпретируется, но декларативно соблюдается как залог соответствия совершенству. Следование исторически принятому канону позволяет творить с убежденностью в верности принципу воспроизведения по непреходящим законам устроения мира. Действие принципа трансляции архаичных канонических констант происходит в комплексе с законом антропоморфии, как проявление возможности постижения устроения мира путем соизмерение макрокосма – Вселенной через микрокосм – человека.
1. Язык пропорций зодчества имеет основой своей священное число, которое мыслилось как «метод конструирования бытия вообще»290.
2. В этой связи можно констатировать, что числовой канон в качестве универсального принципа построения архитектурного пространства воспроизводится каждый раз в соответствии с определенной духовной доктриной 291. Для нашего случая это Новозаветная доктрина, отчасти продолжающая Ветхозаветную традицию. Универсальность метрических и нумерологических принципов Ветхозаветной и Новозаветной традиций, смысловое единство взглядов на число как канонический топос, – все это обусловлено культурой и духовной преемственностью христианства, основным положением которого стали слова Христа: «Я пришел не нарушить закон, а исполнить его». Эта мысль кристаллизуется в числовом каноне как символической универсальной формуле.
Неизменный числовой закон-канон, проявляющийся во всех проявлениях жизни мира, не упраздняется историческими коррективами, а проявляется во всех направлениях творческой деятельности как пример его непреложности и вневременности. Его первичность необходимо признать и для принципов древнерусской архитектурной традиции.
Все средневековое мировоззрение сквозным направлением пронизывает тема священных чисел, понимаемых как выражение духовных влияний на творческие процессы в мире, формирующие существенную, неотъемлемую часть в теологических и светских измышлениях. Вызывают удивление те исследования, которые в противовес данной тенденции оспаривают главную роль символических чисел в мышлении средневековых архитекторов. Многочисленные примеры говорят о ведущей роли числового символизма в разбивке и разметке планов, в структуре прославленных монастырских комплексов и пр. Эти примеры подтверждают то обстоятельство, что священные числа имеют решающее значение в концептуальной организации как в целом планов так и в пропорциональном решении наиболее важных пространственных структур (в размерении планов отдельных зданий, расположении отдельных объектов). Так, момент выбора архитектором тех или иных соотношений всегда является решающим, пропорции остаются в основном неизменными. Пропорции, которые восходят ко вневременным истокам всякого человеческого творчества. Эта ступень создания архитектурного произведения неизбежно восходит к архаическим первообразам.